Кэрол Макклири - Алхимия убийства

Мадам со стуком кладет на перила толстую регистрационную книгу полиции.

— Напиши свое имя и распишись. О твоем прибытии будет доложено в полицию.

Знаю наверняка, что не будет, ибо это привлечет внимание полиции и сборщика налогов, что не в интересах ни одной консьержки. Нахожу пустое место в гроссбухе и пишу: «Нелли Морено, Гавана, Куба». Она захлопывает книгу и неохотно вручает мне ключ, сдвигает брови и смотрит на меня.

— Не шуметь, мужчин не водить. Водяной кран и сливное отверстие на первом этаже. За пользование еще десять су в неделю.

Когда она вразвалку удаляется в свою квартиру, я вежливо говорю:

— Buenos noches, Señóra.[24]

Она что-то гадкое бормочет об иностранцах и хлопает дверью с такой силой, что гаснет лампа, и я остаюсь в полной темноте.

Так начинается замечательное знакомство.

18

Я устало поднимаюсь по холодной темной лестнице на чердак Дейвида Бейли, который, как и весь Монмартр, создан для горных козлов. Я делаю остановку перед последним восхождением и усилием воли заставляю тело двигаться дальше.

Мансарда, как и следовало ожидать, небольшая, но, к моей радости, чистая. Терпеть не могу неряшливые, грязные места. В комнате простой деревянный стол с двумя стульями и округлой кухонной плитой с медным чайником на ней. Три деревянные полки над плитой заставлены тарелками и чашками. Там же разместились чугунок, сковородка и посеребренное ведерко с серебряными столовыми приборами. В центре стола огромный керамический кувшин.

Справа у стены кушетка, похоже, служащая диваном. В стене напротив углубление, где стоит кованая железная кровать, тумбочка, платяной шкаф и деревянный картотечный шкаф.

Рядом с ним «стульчак», сделанный в виде стопки больших книг, то, что французы называют «chaise percée», или «стул с отверстием». Внутри стоит оловянный горшок. Но даже с устройством такой оригинальной конструкции не менее противно нести горшок шесть лестничных пролетов, чтобы опорожнить его на первом этаже. Бейли предусмотрительно подставил корзинку с ароматической смесью. Должно быть, он тоже не выносит дурные запахи.

Проходят часы, а сон не берет меня. Не помогает даже считать слонов. Я плюхаюсь на диван и начинаю писать, что имею в итоге, — привычка, унаследованная от мамы. Во-первых, доктор Блюм знает, что я здесь. Он также знает, как я выгляжу. С другой стороны, меня разыскивает полиция. Я не знаю Парижа. Фактически я не знаю, как выглядит доктор Блюм, и не могу гоняться за каждым субъектом, от которого у меня волосы встают дыбом. Мне нужна помощь.

Для меня это будет нечто новое — иметь партнера.

Даже Пулитцер отказался от мысли дать мне в партнеры репортера. Ничего не поделаешь — придется стиснуть зубы и взять себе кого-то в помощники.

Сразу возникает вопрос: кого?

Одно имя стало крутиться в голове.

19

Перун

Иветта не удивилась, когда услышала стук в дверь далеко за полночь. Перун приходил к ней в любое время. Но сегодня, хотя он хорошо платил, даже очень хорошо, она устала. Ей не хотелось ублажать его. Поэтому она сидела на кровати и не отвечала на стук. Она надеялась, что если не будет отвечать, то он уйдет, подумав, что она работает на улице.

Но он продолжал стучать все сильнее, все громче. Она чувствовала, как с каждым ударом в нем нарастает гнев, и знала, что придется открывать. Если он узнает, что она там… Всякое рассказывали, что он делал, когда был зол. Она открыла дверь.

— Почему так долго? — Он вошел и начал раздеваться.

— Перун, я не могу сегодня. Мне нездоровится. — Как только она произнесла эти слова, то пожалела об этом. Она увидела, как напряглись мускулы у него на спине, и поспешила исправить оплошность. — Я хочу, правда, хочу, но плохо себя чувствую.

Он повернулся и посмотрел на нее:

— Иветта, подойди ко мне.

От его голоса холодок пробежал у нее по спине.

Она медленно приблизилась к нему и вздрогнула, когда он ладонями взял ее за щеки.

— Мне не кажется, что ты больна.

— Мне действительно нездоровится. — Иветта понимала, что ее ответ звучит неубедительно, и как она себя чувствовала, ровным счетом ничего не значило. Он хотел ее и всегда получал что хотел, так или иначе. — Но для тебя… — Она начала расстегивать его брюки.

— Иветта. — Перун взял ее за руки. — У меня пропало настроение.

Его голос испугал ее, нужно было что-то делать, и она приникла к его губам долгим и крепким поцелуем. Он отпустил ее руки, и она расстегнула брюки, продолжая целовать его, взяла в ладонь его твердую плоть. Он пихнул ее на кровать и прижал за плечи, так что она не могла подняться.

Иветта знала, что ей нужно делать.

— Перун…

Он продолжал одеваться и не ответил ей. Она сидела на кровати и перебирала в руках простыню.

— Симона сказала тебе, куда собиралась после встречи с тобой?

Ее вопрос остановил его, когда он шел к двери. Не оборачиваясь, он спросил:

— Зачем тебе надо знать?

— Потому что мы должны были встретиться в кафе, но она так и не пришла. На нее это не похоже.

— Чего беспокоиться. Небось подхватила мужика. — Он сделал шаг к двери, потом остановился. По-прежнему не поворачиваясь, сказал: — Подойди. У меня кое-что есть для тебя.

Иветта с готовностью подошла к нему, подумав, что он вспомнил, что не заплатил ей.

Он опустил руку в карман и достал скальпель.

20

Нелли

Я никогда не бываю в хорошем расположении духа когда просыпаюсь утром, особенно если сон нарушен. Сегодня утром я в очень дурном настроении.

Я приняла решение, кто будет моим партнером. С того момента спать было абсолютно бесполезно, потому что мне не нравилось это решение. Но другого выхода у меня нет. Единственный кандидат, пришедший в конце концов мне на ум, — человек, которому я не доверяю.

Его имя известно во всем цивилизованном мире, хотя, как я слышала, из-за какой-то телесной или душевной болезни он избегает общественного внимания. Даже не зная, кто я, он оказался втянутым в сплетенную мной запутанную паутину, и сейчас мне нужно обратить ее себе на пользу.

Интерес к нему возник у меня, когда зарубежный корреспондент Джоунс рассказал об одном странном случае. Взрослый племянник этого знаменитого француза стал свидетелем, как какой-то мужчина на улице с ножом напал на женщину. Этот человек убежал и не был пойман, но племянника преследовала навязчивая мысль, что злоумышленником был его знаменитый дядюшка. Он пытался застрелить его, но, к счастью, только ранил.

Этот племянник — Гастон Верн, а дядюшка — Жюль Верн, всемирно известный писатель.[25] Как многие люди, я зачитывалась его замечательными произведениями «20 000 лье под водой» и «Вокруг света за 80 дней».

Когда я рассматривала фотографию Жюля Верна после прибытия в Париж, мне вдруг пришло в голову, что стоит художнику немного подправить ее, и сходство с убийцей будет почти полным: такое же канотье, такие же круглые очки, косматые волосы и борода. Конечно, этот фокус можно проделать с фотографией большинства бородатых мужчин, но у меня при себе был портрет Жюля Верна, когда я нашла уличного художника и попросила поработать над ним. Мне напечатали копии готового портрета, чтобы я могла раздать их проституткам.

Наводя справки о передвижении господина Верна, я не смогла найти сведений о месте его нахождения в течение четырех месяцев, когда он вполне мог играть роль доктора Блюма в доме для умалишенных, — но также не смогла ликвидировать его.

В данный момент мне нужно не изобличать Верна как неуловимого доктора Блюма, а заполучить его в качестве союзника. И я выбрала его по двум причинам: он выдающийся человек, в буквальном смысле слова, символ своей страны, и у меня есть аргумент заставить его помочь мне.

Я думаю не о шантаже, а об изысканной форме убеждения в ситуации, когда цель оправдывает средства. Это, конечно, не лучший способ начать партнерство, но и война против зла не для робких.

Утреннее небо не способствовало улучшению моего настроения — оно серое и тяжелое. Ноя подавляю желание забраться обратно в постель и накрыться с головой, потому что мне нужно переплыть реки, взять штурмом крепости, сдвинуть горы и прежде всего принять ванну и надеть чистую одежду. С моей стороны было бы весьма непочтительно предстать перед одним из наиболее известных людей Франции в наряде проститутки, в котором я ползала в свежевырытой могиле.

Какая удача найти в шкафу накидку! Она скроет мое платье, когда я буду ходить по магазинам. Бейли, наверное, всего на пять сантиметров выше меня — его накидка не достает до пола, когда я надеваю ее.

Выходя из дома, я не встречаю мадам Малон — доброе предзнаменование. Может быть, сегодня повезет.