Секретные люди - Николай Свечин

class="p1">В качестве второго старшего адъютанта ЛыковНефедьев освоился на войне. Сам он в атаки не ходил и жизнью рисковал наравне с другими начальственными лицами. Однажды их бомбил аэроплан; многократно штабс-капитан попадал под артиллерийский обстрел. Под ним убили лошадь и ранили вестового, получавшего в этот момент от Павла приказание. Но в сравнении со строевыми офицерами такие опасности выглядели несерьезными.

Так длилось до начала ноября. По итогам Галицийской битвы Павел получил первую боевую награду – орден Святой Анны 4-й степени, который представлял собой темляк на шашке. За Варшавско-Ивангородскую операцию ему присвоили мечи к «мирному» Станиславу 3-й степени, которым он был отмечен год назад, проведя рискованную командировку на австрийские маневры. Наладились дела с разведкой: молодой офицер научился понимать людей и правильно выбирать их для опасных заданий. Генерала Новикова повысили, дав ему в командование 1-й кавалерийский корпус. Начальником штаба к себе он взял воинственного Дрейера. Полковник предложил Брюшкину перевестись в штаб корпуса и наладить агентурную разведку там. Тот подумал и дал согласие.

Вдруг пришел приказ: штабс-капитану ЛыковуНефедьеву срочно явиться в Барановичи в распоряжение генерал-майора Таубе.

Павел простился с боевыми товарищами, сложил вещи в облезлый гантер[59] и отправился по вызову.

Дядя Витя встретил сына своего друга по-отечески:

– Заходи, заходи. Эк ты возмужал… И «клюква»[60], и мечи к стасику… Понюхал пороху?

– Не очень много, – признался гость. – Другие хлебнули больше. В Четырнадцатой дивизии за три месяца погибло и выбыло по ранению двадцать офицеров.

– Это еще куда ни шло, – нахмурился барон. – Резня идет жуткая. Еще год такой бойни, и кадровых офицеров не останется, всех выбьют. Знаешь, какая тенденция замечена? Ротный командир честно отвоевал три месяца, получил пулю или осколок и пару орденов. Лег в лазарет, а оттуда в окопы старается не возвращаться. Как боевой обстрелянный, просится преподавателем на курсы – учить других, необстрелянных.

– Имеет право, во-первых, и его можно понять, во-вторых, – заступился за капитана штабс.

– Можно, – вздохнул генерал. – Вот только его рота осталась без командира. Великая война, Брюшкин, превращается в войну прапорщиков. Увы.

– Есть прапорщики, ни в чем не уступающие кадровым. Через полгода будут отличные ротные. Если уцелеют.

Виктор Рейнгольдович решил не спорить с молокососом и перевел разговор:

– Павел, для тебя имеется особое задание. Надо попасть в Берлин, встретиться там с Фридрихом Гезе, он же Федор Федорович Ратманов. Забрать у него важные сведения, которые тот смог собрать. Передать новый канал связи – старые с началом военных действий оборвались. И вернуться назад. Понимаешь меру опасности и меру ответственности?

Штабс-капитан так и сел:

– В Берлин? Сейчас?

– Да.

– Я как, на пузе поползу мимо сторожевых постов?

– Лучше другим способом.

– А каким другим, дядя Витя?

– Ты опытный офицер Огенквара. Бывал и в Австрии, и в Германии, правда, в мирное время. Думай! Есть путь через Швецию, есть через Швейцарию или Голландию…

Неожиданно Лыков-Нефедьев добавил:

– И через Румынию.

– Как это? – оживился и генерал.

– А я знаю как. Еще в июне придумал. Меня хотели послать инспектировать агентуру, но не успели. Дайте карту Европы. Такую, чтобы там крупно был Дунай.

Карта была быстро доставлена, и два разведчика уткнулись в нее. Брюшкин ткнул пальцем в маленькую точку:

– Вот он. Остров Ада-Кале. Девятьсот пятьдесят верст выше устья Дуная.

– На границе Австрии и Сербии? Не годится. Там идет война. Ты же сказал – через Румынию.

– Так и будет. Я сяду на пароход вблизи границы, где-нибудь здесь. И поднимусь вверх до Ада-Кале. Это рядом, сообщение между пунктами регулярное. Румыны ведь пока не воюют, надо успеть этим воспользоваться.

Барон долго смотрел в карту и даже зачем-то поколупал загадочный остров пальцем. Потом спросил:

– Почему именно здесь?

– Это особенный остров. Он сотни лет находился на стыке владений двух империй: Габсбургской и Османской. Жили там турки, они и сейчас составляют его население. По условиям Берлинского трактата тысяча восемьсот семьдесят восьмого года османский гарнизон оттуда ушел. Но крохотный островок забыли упомянуть в дипломатических документах. Получилось что-то несуразное: кусок ничейной земли в центре Европы. Австрийцы его своим не считали, на бумаге остров принадлежал Сербии. А сербам он был не нужен, они туда и не совались никогда.

– А кто же совался? – заинтригованно спросил Виктор Рейнгольдович. – Кусок ничейной земли? На Дунае? Сейчас, посреди Великой войны?

– Именно. Турки по старой памяти наведывались. На острове действуют законы шариата! В тысяча девятьсот восьмом жители принимали участие в выборах депутата в меджлис! Из Стамбула до сих пор присылают судью. Два года назад австрийцы спохватились и аннексировали Ада-Кале. На бумаге. Реально там ничего не изменилось. Да вы помните, дядя Витя, этот остров. Про него книгу написал мадьярский прозаик Мора Йокаи. Называется «Золотой век». Читали?

– Постой! Это там мать и дочь, Тереза и Ноэми, поселились на необитаемом острове и живут себе как в раю?

– Да. Однако настоящий Ада-Кале обитаем, его население составляет почти две тысячи человек. Есть крепость, три мечети, медресе, табачная фабрика, рыболовные артели, кипит бойкий рынок. А вот чего там нет, так это таможни и паспортного контроля.

Таубе ошарашенно молчал, обдумывая услышанное. Спросил недоверчиво:

– Ты-то откуда знаешь, что нет контроля?

– Навел справки в июне, когда хотел через Ада-Кале пролезть к неприятелю.

– Так это было до войны! Многое с тех пор могло измениться. Австрия и Сербия дерутся друг с другом. Неужели на куске суши все по-прежнему? Так не бывает.

– Могло измениться. Надо заново проверять. Но… базовые условия остались прежние. На самом острове турки. Они сейчас союзники Габсбургам. А Румыния все еще нейтральная. Чуете? Я высаживаюсь на острове как австрийский разведчик, который пробирается к своим с важными сведениями. Или как дезертир. Местные непременно помогут такому гостю.

– Помогут перебраться на тот берег? – подхватил барон.

– Да, к своим. Сел в лодку – и ты в Австро-Венгрии. Без предъявления паспорта на границе, поскольку считается, что остров австрийский. Понимаете? Черный ход в Вену!

– С ума сойти… А вдруг все не так? Ты слез с румынского парохода, ищешь лодочника, который перевезет тебя на северный берег, а там жандармы потирают руки: еще один шпион попался! Не ты же один такой умный! Сербская разведка наверняка тоже знает про черный ход в Вену.

– Вот и надо запросить сербов.

Таубе заторопился:

– Понял твою мысль, Брюшкин, и пойду тормошить наших сербских коллег. Им сейчас тяжело приходится, немцы давят. Белград пал, войска короля Петра отступают. Вряд ли я получу быстрый ответ, а время дорого.

– Военный агент в Румынии не может навести справки?

– Дам поручение, –