Дон Кавелли и мертвый кардинал - Конти Дэвид

В его взгляде читалась ирония. Пия неуверенно улыбнулась и принялась пролистывать скрепленные листы.

— И все же, что это значит?

Прежде чем ответить, Кавелли сделал глоток вина.

— У меня нет ни малейшего представления, но в письме говорилось, что первая подсказка находится на корабле. Там мы обнаружили книгу, и я надеюсь, что именно в книге, в свою очередь, есть намек на то, как понимать эти записи.

Девушка еще раз просмотрела бумаги.

— Надеюсь, что скоро мы все узнаем. Не съесть ли нам еще десерт?

Кавелли в притворном испуге поднял руки.

— Я, пожалуй, не осилю, но если вы…

— Можете ли вы что-нибудь порекомендовать?

— Слышал, что хвалят джелато.[42]

— Джелато! — Пия презрительно фыркнула. — Что не так с этой страной?

— Почему вы считаете, что с ней что-то не так?

— Мороженое не заморожено, а вы называете это джелато, макароны недоварены, а вы говорите, что они приготовлены аль денте. На самом деле итальянцы слишком ленивы, чтобы хоть что-то довести до конца, и при этом еще и ухитряются продавать это безобразие в качестве местной диковинки.

— Не так уж вы и сильно ошибаетесь, — ответил он, когда отсмеялся над ее выпадом. — Впрочем, меня это совершенно не касается, ведь я не итальянец.

— Ах да, скузи, я и забыла, — проговорила Пия подчеркнуто манерно. — Вы ведь ватиканец. Ватиканер? Ватиканин? Как вас правильно назвать?

Кавелли пожал плечами.

— Нет никакого специального слова.

— Ах вот как! А, собственно говоря, почему?

— Потому что, кроме меня, все остальные жители принадлежат к разным национальностям и находятся здесь только по долгу службы. Ватикан — это рабочее место, имеющее статус государства, а также государство без народа.

— Вот оно что…

Девушка весело посмотрела в окно и тихо произнесла нараспев:

— Страна-а-а… которая не знает для своих жителей имен.

Он подозвал официанта, чтобы расплатиться по счету.

XXVIII

Пия раздраженно пригладила волосы и поднялась с дивана, сидя на котором она провела последние три четверти часа, дважды пролистав вместе с Кавелли книгу о Колумбе, страницу за страницей. Второй раз — даже с лупой. Книга содержала именно то, о чем говорилось в ее названии, — биографию Христофа Колумба и больше ничего. Никаких рукописных пометок, никаких вложенных бумажек, подчеркиваний и нацарапанных на полях секретных сообщений.

Кавелли потер усталые глаза.

— Ладно, здесь нет никаких подсказок. Что означают цифры на бумаге, тоже непонятно. Теперь давайте попробуем разобраться с другой стороны и проверим, нет ли в этих цифрах каких-нибудь намеков на книгу.

Девушка взяла листки, лежавшие на журнальном столике, и снова стала изучать первую страницу.

— Здесь очень часто повторяется единица, реже двойка, еще реже тройка и четверка. В другой строке то же самое, чем больше число, тем реже оно встречается…

Пия снова села на диван и разложила бумаги рядом с книгой.

— У меня есть идея. Слишком очевидно, но вдруг получится?

Она начала что-то подсчитывать, водя указательным пальцем по строчкам в книге и сверяясь с записями на листке. Затем повторила эти действия еще несколько раз, дважды пролистав книгу вперед и назад.

— Дон, мне кажется, у меня что-то получается…

— Да? Что именно? — Кавелли с удивлением для себя отметил, как взволнованно звучит его голос.

Девушка указала на листок.

— Вот, видите? Единица означает первую страницу книги, затем под ней еще одна единица, которая означает первую строку на этой странице, затем — четверка, то есть четвертая буква этой строки.

Она каждый раз указывала на то, о чем говорила, и теперь ее палец упирался в букву «т».

— У вас найдется чем записать?

Кавелли вскочил, достал из ящика блокнот и взял со стола карандаш, затем снова сел рядом и написал: «Т».

Пия тем временем продолжала высчитывать.

— Р! — она вычислила следующую букву. Ему оставалось лишь послушно записывать.

— И!

Тем временем она полностью поняла систему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Затем новая строка.

— Теперь, должно быть, начнется новое слово, — предположил Кавелли.

Пия светилась от восторга, с виртуозной легкостью складывая буквы воедино. Ему доставляло искреннее удовольствие, наблюдать за ней.

XXIX

Через двадцать минут они полностью расшифровали записи. Кавелли с крайним недоумением взирал на то, что получилось в итоге. На первый взгляд подсказка Фонтана не имела особого смысла, но все же составленные слова и фразы были грамматически правильными, что вряд ли могло быть совпадением:

Три рыцаря книги

из достигнутой земли,

«личные» (личные, как книги ПП)

слуги Дж. (уродливая голова,

самый могущественный католик на земле,

он тоже, рыцарь).

Они понимали, как использовать свои знания,

и замыслили позорный поступок.

— И как прикажете это понимать? — с недоумением спросила Пия.

Кавелли перечитал текст еще раз.

— Возможно, нам стоит рассматривать это как кроссворд…

Пия смотрела на него непонимающе.

— Как это?

— Ну, сначала мы будем исходить из фрагментов, смысл которых нам хоть немного ясен, а потом угадаем и остальное.

— Хорошо, и что же вам ясно?

Подперев подбородок рукой, Кавелли склонился над листком с записями.

— Хм, посмотрим. «Три рыцаря книги». Поскольку здесь не написано, какая книга, а ваш дядя был кардиналом, то, на самом деле, это может быть лишь одна конкретная книга.

— Библия?

— Я почти уверен, что это так.

— Хорошо, — легко согласилась девушка. — Итак, три рыцаря Библии. Но что означает «достигнутая земля»?

Он взглянул на нее тем снисходительным взглядом преподавателя, который обычно приберегал для особо тупых студентов.

— Пия, даже если вы изучаете американскую историю, это вы точно знаете. Достигнутая земля? В Библии?

— Моисей? Израиль?

— Бинго!

— Разве в Библии не говорится о Земле обетованной?

— Ваш дядя хотел, чтобы никто из случайных людей не догадался, о чем речь. «Земля обетованная» — это было бы слишком очевидно.

— Вы правы. Хорошо, значит, речь идет о «библейских рыцарях». Так же, вероятно, могут называться и христианские рыцари из «достигнутой земли» — Израиля. Крестоносцы! — торжествующе воскликнула Пия. — Вовсе не так сложно, как мы сначала подумали.

Он ничего не ответил и сделал пометку: «трое крестоносцев».

Девушка еще раз перечитала следующую строку: «„личные“ (личные, как книги ПП)».

— Это самая бессмысленная строка из всех, с ней я вообще ничего не могу поделать.

— Я тоже, — признался Кавелли, — за исключением того, что «ПП» — принятая в Ватикане аббревиатура, обозначающая понтифика. Так он подписывает свои письма. Получается, что речь идет о книгах папы римского.

— Опять Библия?

— Возможно, но давайте пока оставим эту строчку в стороне. — Он снова взглянул на листок. — Дальше говорится о неком «Дж.». Как вы думаете, кто это?

— «Уродливая голова», — прочитала Пия.

— Итак, «Дж.» — уродлив, причем настолько, что, по мысли вашего дяди, зная про это обстоятельство, мы должны сразу догадаться, о ком идет речь. — Кавелли в недоумении покачал головой. — Не понимаю. И знаете, что странно? Почему уродливая именно голова? Обычно говорят «уродливый человек» или что у кого-то «уродливое лицо». Но что подразумевают, когда говорят, что у человека уродливая голова?

Девушка глубоко задумалась.

— Возможно, у этого «Дж.» чудовищно большой или смехотворно маленький череп? Или с ним приключилась такая болезнь, от которой у человека на лбу появляются костяные наросты?

— Наверняка это рога. Ну, вот мы и договорились! — Кавелли с трудом подавил усмешку. — Теперь все ясно. «Дж.» — дьявол собственной персоной.