Иоанна Хмелевская (Избранное) - Хмелевская Иоанна

Женщины скорее этим спускаемым добром пользовались…

Кто на радостях угощал всю пивную?

Кто пускался в сомнительные махинации и терял все?

Кто скупал акции несуществующих золотых приисков и алмазных копей?

Женщины?..

Хотя в случае алмазных копей женщины могли быть более падкими…

И не будем тут пока акцентировать одну мелочь, упомянуть о которой велит нам чувство элементарной справедливости. Да, случается, что именно женщины нажитое непосильным трудом и сэкономленное поколениями имущество прятали как раз там, где его в первую очередь и примется искать самый дебильный ворюга, взломщик, внучок-выродок или такой же приятель внучка: в пододеяльниках, чулках и полотенцах, в корзине с грязным бельем, под матрасом, в пакетах с мукой, сахаром и крупой, а также в печке, забывая, что печка-то не функционирует только летом, а потом уже в тайники не годится.

Гораздо охотнее мы расскажем реальную историю, которой мы (мы — это автор данного трактата) были почти очевидцами. Или очевидицей? А тот факт, что где-то в какой-то книге мы это уже описывали, не имеет к данному произведению никакого отношения. Плагиат у самой себя дело хоть не очень изысканное, но неподсудное.

Так вот, у одного типа была теплица. Правильнее следовало бы употребить множественное число, так как теплиц было несколько, объединенных общей системой отопления. Ну и понятное дело, на топливе надо было экономить, поэтому топил он центральную печь чем попало, в том числе нанимался вывозить старую мебель, от которой люди хотели избавиться. Всем известно, что за головная боль какой-нибудь рассыпающийся древний шкаф — бабушкино наследство — или кухонный стол-развалюха с не открывающимися ящиками, а уж если откроются, то никакой силой их не закрыть. Правда, просто выбросить этот хлам все-таки жалко, и каждый хоть за гроши, но предпочел бы его продать.

Хозяин теплиц не привередничал. Брал все. Что похуже — даром, при этом бывшие владельцы еще и благодарили, что получше — даже за деньги, понятно небольшие. Информация о благодетеле передавалась из уст в уста, и на отсутствие клиентуры тот не жаловался. А было это время, когда, сбросив ярмо прежнего строя, народ принялся потихоньку расцветать, а на рынке стали появляться кое-какие товары. И деньги. Кто только мог кинулся менять все это «старье» сорокалетней, а то и большей давности на новехонькую элегантную мебель, радостно избавляясь от реликтов мрачного прошлого. А наш работящий огородник пользовался каждым подходящим случаем.

В очередной такой раз он подрядился на довоенный шкаф с выдвижными ящиками, послевоенный письменный стол с собранием сочинений В. И. Ленина вместо одной ножки, даже милостиво согласился забрать Ленина, несколько стульев и странное изделие, нечто вроде этажерки из неструганого дерева и клееной фанеры. Брал все, что горит, только с железяками иметь дело отказывался, правда, не свирепствовал и не настаивал, чтобы хозяева отвинчивали дверные ручки и металлическую окантовку оконных рам. Этим он занимался сам в порядке обычной людской взаимопомощи.

Подрядившись, таким образом, на шкаф и сопутствующее старье, наш бизнесмен договорился с контрагентом, что заедет за товаром послезавтра, так как завтра его грузовик будет занят, выдал даже скромный задаток. Но назавтра выяснилось, что где-то чего-то не удалось достать, грузовик простаивал, и поэтому он приехал за топливом на день раньше. Контрагента дома не оказалось, но была его жена, посвященная в курс смены меблировки и страшно довольная, что избавится наконец от старого хлама. Она охотно приняла совсем уже скромные остатки задатка и еще охотнее выпихнула из дому проданный утиль. Грузовик тронулся, и жуткий шкаф скрылся в голубой дали.

На другой день после обеда муж, хозяин дома, вернулся из командировки.

Ну прямо начало анекдота, хотя в нашей истории — уже середина.

Что шкафа нет, он заметил сразу. Да и трудно было не заметить такое большое пустое место. Довольно долго он обалдело пялился на образовавшуюся пустоту и наконец пробормотал:

— Это что?.. А шкаф где?

— Да Вальчак забрал, — радостно ответила жена. — У него как раз грузовик был свободен, вот и вывез вчера, а не сегодня. Расплатился, как обещал, и вместе с сыном все и вынесли. Гляди, сколько места освободилось, приятно посмотреть!

По мужу никак нельзя было сказать, что ему приятно.

— Черт побери, — прохрипел он, задыхаясь. — Да чтоб тебя… Вот холера… Ты зачем ему отдала, кретинка?!

Последняя фраза отличалась от предыдущих разве что числом децибел. Жена так удивилась, что ей даже не пришло в голову обидеться.

— Как это «зачем»? Ведь вы договорились, ты же сам ему продал, пусть за гроши, да я бы еще и приплатила, лишь бы избавиться от этого барахла…

— Идиотка!!! Ослица!!! Когда он это забрал?!

— Да уже ближе к вечеру. Ромочка, в чем дело? Что случилось? Ты же сам ему… Котик мой, выпей водички, я сейчас со льдом… а может, коньячку…

Муж был деловым человеком. Взял себя в руки, стиснул зубы и рванул к выходу. По пути сгреб жену.

— Пошли! — прошипел он, действительно как разъяренный кот.

Помчались по направлению к пригороду, где, по их сведениям, обитал и процветал огородник Вальчак. На полпути муж выдавил-таки из себя короткое сообщение, от которого жена потеряла дар речи.

— Там были деньги…

После часа напряженных поисков, уже в сумерках, им удалось отыскать дом столь желанного огородника. Супруги заехали на участок и имели удовольствие наблюдать за оживленным трудовым процессом. А именно: Вальчак самолично рубил дрова, а двое сыновей укладывали их в аккуратную поленицу. Рубить, скажем прямо, было что, в основном — разнообразная мебель. Вальчак как раз крушил их бывший письменный стол. Шкаф, еще не тронутый, стоял немного поодаль. Совсем немного.

Разговор был кратким и деловым.

— Добрый вечер, — начал муж, владея собой с трудом, но полностью. — Послушайте, уважаемый, давайте выясним одну вещь: вы купили у меня старую мебель на дрова. Так?

— Так, — спокойно подтвердил огородник. — Купил, заплатил и вывез. А что?..

— Дрова?

— Дрова и эти… ну как их там? Ага, труды Ленина. А в чем дело? В Ленине, что ли? За него уплачено, и уже не вернешь. Пошел на растопку.

Муж кратко, нецензурно и не особо понятно высказался о Ленине и его трудах и сразу вернулся к дровам.

— Значит, вы купили старую мебель на дрова. Забрать должны были сегодня. Так?

Огородник подозрительно покосился на его жену, которая уже протиснулась мимо дровяного сарая и застыла перед шкафом.

— Ну, должен был сегодня, да вчера случай подвернулся, вы же сами говорили, чем скорее, тем лучше. Вот я вчера и заехал, ваша жена мне отдала, я расплатился, а что?

— Но вы, уважаемый, заплатили за дрова. По договору. Я был уверен, что вы забираете сегодня, и не успел освободить мебель от содержимого. Может, там были книги, или галстуки, или семейные фотографии, да мало ли что. А за содержимое вы не платили. "Гак?

Огородник на минуту задумался и кивнул.

— Так Содержимое было ваше. Кабы вы были при получении, тогда другой коленкор. Но вас не было, факт, а я забрал на день раньше. Что там внутрях осталось — то ваше.

— Мое. — Мужу не удалось скрыть облегчения. — Так с вашего разрешения, уважаемый, я это прямо сейчас и возьму. Освободил бы и раньше, то есть вынул, но пришлось срочно уезжать, не успел. Вот сейчас и заберу.

Огородник с достоинством отступил на шаг.

— Нам чужого не надо. Дрова — мои, а что не дрова — то ваше.

Только теперь муж тронулся с места, подошел к шкафу, отстранил жену и выдвинул ящики, сначала один, потом другой. На первый взгляд они были пусты. Не обращая ни малейшего внимания, что все присутствующие столпились у него за спиной и заглядывают через плечо, муж пошуровал чуток внутри шкафа, и в ящиках вдруг открылось второе дно.