Беглец (СИ) - Никонов Андрей

— А то верно, — Липшиц смягчился, — вон какой гиппопотам разлёгся, один всё место занял. Ладно, беги, смотри, чтобы ни одна душа из вагона не вышла. И дверь в купе запри, довольно насмотрелись, дальше я сам.

Когда Травин дошёл до своего купе, поезд тормозил, останавливаясь у длинного перрона. Состав снова не принял к себе пассажиров — такой в Барыбинске оказался один, с совсем ещё юный, с копной рыжих волос и фотоаппаратом на груди. Рыжий не растерялся, тут же бросился снимать милицию, собаку, проводника, открывшего дверь в первый вагон, и начальника поезда. Милиционеров в форме было трое, четвёртый, в кожаной куртке, держал на поводке добермана. Липшиц высунулся с подножки, и залез обратно только тогда, когда состав уже трогался. До этого он следил, чтобы никто не выпрыгнул из поезда в последний момент.

— Агент третьего разряда Марочкин, — представился человек с собакой, — с чего начнём?

— Давай двоих в конец состава, а мы пока по пассажирам пройдёмся, — распорядился Липшиц, — народ волнуется, собака их успокоит. Как зовут?

— Султан.

Агент потрепал добермана по голове, тот недовольно заворчал

— Молодой ещё, — объяснил Марочкин, — но справится. Что искать будем?

— Вот, — Липшиц достал из кармана носовой платок, перепачканный в крови, протянул Марочкину.

— Сидорчук, Гулькин, бегом выполнять, — распорядился агент, поднося платок к носу собаки, — хоть одна морда попытается сбежать, стрелять без раздумий. Вы, товарищ помощник уполномоченного, уже подозреваете кого?

— Всех, — честно сказал Липшиц, провожая взглядом двух милиционеров, которые бросились бежать по коридору, — мог и сбежать гад, но носом чую, здесь он. Пройдёмся по составу, на реакцию людей посмотрим, опять же, иностранцы едут, им новые впечатления.

В первых двух вагонах, егоровских, никаких проблем не возникло, люди послушно выходили из купе, стояли в коридоре, пока собака обнюхивала их вещи и спальные места, а потом возвращались обратно. Сложности начались в пульмановском третьем, там ехали иностранцы, многие из которых не знали русского языка, Липшиц, правда, кое-как говорил по-немецки, но, когда на него обрушились волны французской, английской и венгерской речи, растерялся. Он работал в ОГПУ меньше года, придя туда из после юридических курсов, и в международном поезде ехал второй раз.

— Позвольте я вам помогу, — раздался женский голос.

Липшиц обернулся, и почти утонул в глубоких тёмно-зелёных глазах. Невысокая худощавая женщина средних лет, с брызгами веснушек на лице, несмело улыбалась.

— Скажите, что нужно перевести, — сказала женщина, — я знаю польский, немецкий, французский, а ещё немного английский и испанский.

С её появлением дело пошло на лад. Иностранцы, услышав родную речь, тут же успокаивались, дисциплинированно выполняли то, что им скажут, и так же безропотно возвращались в купе. Впрочем, Липшиц не надеялся, что убийца окажется среди них, и проверял иностранцев больше для порядка. Только один раз собака задержалась, заворчала, глядя в сторону тощего молодого человека в клетчатом пиджаке, но потом, словно разочаровавшись, отвернулась.

— Что бы я без вас делал, — сказал Липшиц, переходя в тамбур, — позвольте ваше имя узнать.

— Лапина Варвара Алексеевна, — представилась женщина, — я в пятом вагоне еду вместе с мужем в Харбин, он по линии НКВД служит.

При упоминании мужа брюнет смутился и даже расстроился, но виду не показал.

— Да вы не волнуйтесь, — Варя улыбнулась вроде просто, но от этой улыбки у Липшица мурашки побежали по спине, — иностранцы в этих двух вагонах едут, а потом снова наши пойдут, командировочные из наркоматов. Да вы небось не хуже меня знаете.

И дотронулась своей ладонью до запястья Липшица. Ладонь у Лапиной была прохладная и чуть влажная, уполномоченного как током дёрнуло.

Липшиц кивнул, хотя этого он как раз не знал. В дежурную смену входили двое рядовых бойцов ТО ОГПУ и один сотрудник особого отдела. Троица, ехавшая от Москвы, сошла в Свердловске, уступив место своим коллегам. Двум — на желдорузле намечалась операция, и начальство выделило Липшицу только одного бойца из новичков. Тот охранял почтовый вагон, остальное помощнику уполномоченного приходилось делать самому, до рассадки руки так и не дошли.

— Пойдёмте что ли дальше, — предложила женщина, — в четвёртом будет сложнее, там артисты из Аргентины едут, а они, представьте, люди эмоционально неустойчивые.

Помощник уполномоченного, почувствовав, что тонет не только в глазах, но и в голосе, одёрнул себя. Почувствовал, что со стороны выглядит влюблённым дураком.

— Идёмте, — нарочито равнодушным тоном сказал он, — посмотрим, что там за артисты.

Четвёртый вагон тоже сюрпризов не принёс, хотя там действительно народ был не такой сговорчивый, некоторые напрочь отказывались выходить в коридор, и даже вид собаки их не пугал. А вид Липшица и подавно. В салоне собака задержалась у одного из диванов, даже лапой поскребла.

— Чует, — сказал Марочкин, — не иначе этот Крутов здесь сидел. Да, Султан?

Доберман гавкнул, запрыгнул на диван и заёрзал на левой половине.

— Вот тут сидел, — агент удовлетворённо кивнул. — Ну всё, идем дальше.

— Наверное, я вам больше не нужна? — спросила Варя.

— Вдруг кто-то ещё из иностранцев попадётся, — слишком быстро ответил Липшиц. — Если вас не затруднит, конечно.

Когда процессия из собаки, уполномоченного, дрессировщика, Лапиной и милиционера в форме показалась в начале вагона, Травин стоял в коридоре и курил, читая Хэммета. Рядом с ним смолил папиросу Дмитрий Бейлин, а из соседнего купе выглядывал Викентий Пупко. При виде представителей органов правопорядка сотрудник НКВД приободрился, полез в карман за удостоверением. Формально ни Липшиц, ни сотрудники милиции ему не подчинялись, но должность Пупко занимал солидную, знакомства имел на самом верху и рассчитывал, как минимум, на уважительное отношение. Собака заходила в одно купе за другим, а Варя поспешила к мужу.

— Вот видишь, Викеша, — сказала она, — сейчас товарищ уполномоченный всё раскроет. Не нервничай, тебе вредно.

— Ничего я не нервничаю, — раздражённо сказал Пупко. — Органы разберутся, кто есть кто.

И надменно, свысока, что было затруднительно при такой разнице в росте, посмотрел на Травина.

— Позвольте, товарищ, — Липшиц, добравшийся до купе Сергея, требовательно протянул руку к двери.

— Конечно, — Травин решил пока не говорить о своих подозрениях насчёт Лукина, дождаться, пока милиция не обшарит весь состав.

Липшиц посторонился, пропуская дрессировщика Марочкина с собакой, милиционеры стояли чуть поодаль со скучающим выражением на лицах. И тут вдруг собака тихо зарычала. Липшиц напрягся, милиционеры положили ладони на рукоятки револьверов, один потянулся к ремню винтовки.

— Иди сюда, — Марочкин поманил Липшица, тот скрылся в купе, через минуту выглянул, кивнул на Травина.

— Взять.

Милиционер подошёл к Сергею, потянулся к винтовке, но потом, видимо, решил, что в стеснённых условиях она только мешать будет, и нацелил наган.

— В чём дело? — возмутилась Варя.

— Не мешайте, гражданочка, — помупол был серьёзен и сосредоточен, мешающие работе мысли почти исчезли. — Мы с товарищем побеседуем с глазу на глаз, так сказать, только и всего. За мной.

Лапина растерянно хлопала глазами, Викентий Пупко торжествовал. Он подозревал, что с этим бывшим ухажёром его жены что-то нечисто, и вот теперь правда выплыла наружу. То, что Варя и его помощник переглянулись многозначительно, он не заметил.

Глава 6

29/03/29, пт

Травина в сопровождении милиционера, держащего револьвер наготове, провели через салон и ресторан, считай, половина поезда успела полюбоваться пойманным преступником. Одет Сергей был прилично, но вот физиономия и телосложение сомнений ни у кого не оставляли, что он и есть убийца. Японский журналист, и тот неодобрительно головой покачал, достал записную книжку, нарисовал несколько иероглифов.