Ловушка для стервятника - Евгений Евгеньевич Сухов

первое дело удачно вышло бы, он мне обещал следующую работенку подкинуть. Новые сапоги хотелось бы себе справить. Пацаненку шапку кроличью на зиму купить, а то уши отморозил… А зимы у нас суровые.

– Все это, конечно, интересно, но как все это сочетается с тем, что вас видели убегающим от дома Пироговых?

– Я ни от кого не убегал! – в отчаянии выкрикнул Петр Савельев. – Сначала я постучался в калитку. Она оказалась незапертой. Я и вошел, думал, что меня уже дожидаются. Но во дворе никого не оказалось. Постучал в дверь дома, но мне никто не открыл. Что мне было делать? Я и ушел! Не вламываться же в дом! Может быть, я действительно возвращался быстрым шагом, но чтобы убежать? Такого не было! А о том, что моего заказчика убили, я узнал только на второй день, когда вышел на работу…

– Но ведь все могло произойти и по-другому. – Щелкунов остановился напротив и задержал взгляд на глазах подозреваемого. «С чего бы ему так тревожиться, если он ни в чем не виновен?» – Вы могли через открытую калитку пройти во двор, убить старика в сарае, потом пробраться в дом и убить его жену. Однако ограбление завершить вам не удалось, потому что вам кто-то помешал, а точнее, кто-то спугнул. Едва сложив вещи в мешки, вы убежали через окно.

– Это просто какая-то чудовищная ошибка! А почему вы не можете допустить такой мысли, что именно я спугнул преступника, когда тот находился в доме? Я даже малосольные огурчики принес с белоголовкой, чтобы обмыть с хозяином выгодный заказ. Я вас прошу… Нет, я требую самым тщательным образом разобраться во всем этом деле!

– Именно это я и пытаюсь сделать.

– Но нельзя же просто так поставить крест на человеке! Когда вы отыщете настоящего преступника, как же вы будете смотреть людям в глаза?

Виталий Щелкунов пожал плечами:

– Пока вас еще никто не обвиняет. Успокойтесь. Я вам излагаю известные факты. А вот ваше дело – помочь нам во всем разобраться, – Интуиция, наработанная в уголовном розыске за долгие годы, подсказывала майору, что Савельев чего-то недоговаривает и знает куда больше того, что уже поведал. – Я бы хотел вам помочь, но у меня не получится, если вы не будете искренним, – развел руками Виталий Викторович. Затем, сцепив пальцы в замок, продолжил: – Все против вас… Вот сами посудите. В доме обнаружен кусок провода, того самого, с которым вы работаете на улице. А это уже улика. Вы, видно, не заметили, как он вывалился у вас из кармана. А еще имеются показания свидетелей… Они видели вас выпрыгивающим через окно именно в часы, когда было совершено убийство.

Лицо Савельева оставалось непроницаемым, разве что выглядело бледнее обычного.

– Этот кусок провода мог принести кто угодно. Даже тот же самый Лукич. А из окна я не выпрыгивал, это был кто-то другой. Но я действительно был в это время во дворе Лукича. Стоял у двери, – не без труда выдавил из себя Савельев. – Она оказалась открытой, и я вошел… Мне даже показалось, что внутри кто-то был. Я будто бы слышал чье-то сдавленное дыхание. Хотя не берусь утверждать точно, может быть, мне это стало казаться позже. Не знаю, не спрашивайте… Только когда я вошел в дом, то наступил на лужу крови. Я даже сначала не понял, что это такое, а когда догадался, то пришел в ужас! Выбежал из дома со всех ног! Но не через окно, как вы утверждаете, а через дверь! Следовало оставить ее открытой, но замок захлопнулся прямо за моей спиной. Теперь вы мне уже никогда не поверите, но я могу сказать вам только одно… Я не убивал!

Савельев вдруг уткнулся лицом в рукав и всхлипнул.

Виталий Викторович отвернулся. Вроде бы взрослый мужчина, а оно вон как накатило. Нелегко далось признание. Так часто случается – шок нужно пережить, а потом душевное состояние приходит в норму.

– Вы мне скажите, когда именно произошло убийство?

– Приблизительно оно случилось между семью и одиннадцатью часами вечера.

Савельев облегченно вздохнул.

– Я не знаю, поможет ли это вам установить истину или нет… Но в это время я еще был у своей зазнобы. Вы можете спросить у нее, она подтвердит.

– Имя вашей любовницы и ее адрес, – потянулся Виталий Викторович за карандашом.

– Серафима Марковна Ковалева. Кустарная улица, семнадцать.

– Мы еще вернемся с вами к этому разговору. А сейчас я вынужден вас задержать до установления той самой истины… Сержант, уведите подозреваемого.

– Есть! – ответил дежурный. – Руки за спину!

Савельев покорно сложил руки за спиной и шагнул за порог.

Оставшись в одиночестве, Щелкунов поднял трубку телефона и произнес:

– Рожнов, зайди ко мне!

Через минуту в кабинет вошел Валентин.

– Савельев утверждает, что в момент убийства четы Пироговых он был у своей любовницы. Вот тебе ее адрес, узнай, действительно ли это так. И немедленно мне доложи!

– Есть, – ответил Рожнов и немедленно покинул кабинет.

Ближе к вечеру, когда Виталий Викторович уже собрался уходить, Рожнов подтвердил слова электромонтера Савельева.

* * *

Из камеры предварительного заключения привели Семена Пирогова. Сопровождавший его дежурный застыл у двери.

– Присаживайтесь, товарищ Пирогов.

– Товарищ, значит? Ну-ну… – присел он на указанный стул.

– Ваше алиби и алиби вашей двоюродной сестры полностью подтвердились.

– Я и не сомневался, что вы во всем разберетесь, – невесело буркнул Пирогов-племянник.

– Только все-таки у меня к вам имеется один маленький вопрос. Куда подевалось завещание вашего дяди? Мне кажется, что вы чего-то недоговариваете.

– Вам не кажется, – после недолгой паузы хмуро протянул Семен Пирогов. – Оно в действительности было. Дмитрий Лукич порвал завещание в день своей гибели. Хотел переписать его по-новому, по справедливости, вот только не успел.

– Почему же вы не сказали об этом сразу?

– Не хотел… Боялся, что подозрения падут на Еву. К чему ей все это?

Подписав широким размашистым почерком пропуск, Виталий Викторович произнес:

– Понимаю вас. Можете быть свободны.

Глава 6

Худшая из новостей

На следующее утро в кабинет Щелкунова зашел начальник УГРО города майор Фризин Абрам Борисович. Редкий случай! Обычно он сам вызывал на доклад подчиненных, благо что размещались в одном здании, правда, на разных этажах, но дорога до его кабинета в любом случае не представлялась обременительной. Его визит подразумевал некое деликатное дело.

Не затягивая разговор второстепенными деталями, Фризин заговорил сразу о главном:

– Виталий Викторович, тут вот какое дело… Решено передать дела об убийстве супругов Кузьминых и Пироговых капитану Заварову из отдела убийств… Пытался