Енё Рейто - Карантин в Гранд-отеле

Линднер слушал ее с окаменевшим лицом.

— Это был доктор Ранке, — сказал Элдер.

— Si! Это был он. Я знала, что все гости внизу, в холле…

— Тут вы ошибались.

— Тогда я считала, что ушел только Линднер. Ушел и, значит, алиби у него не будет, а в его комнате лежит труп. Я — хладнокровная и сильная женщина. Годы, прожитые с миссионером на Борнео, не прошли для меня зря. Дверь в номере напротив была открыта и подперта метлой. Видимо, уборщицу вызвали прежде, чем она управилась с работой. Я схватила труп — сила у меня, как видите, есть — и быстро перенесла его в тот номер. Номер был Вангольда, а у него-то ведь есть алиби. В этот момент я услышала голоса и прижалась к стенке. Дверь распахнулась, скрыв меня от глаз стоящего на пороге. Увидев труп, этот человек захлопнул дверь и куда-то побежал. Я тоже выскочила из номера. Выдернуть из Ранке кинжал я уже не решилась. Как раз тогда я и встретила в коридоре Линднера. Я отослала его в холл… Может быть, никто и не обратит внимания, что он уходил… А сама я поспешила к себе в комнату.

— По пути вы никого не встретили?

— Ну… Мод Боркман прощалась с князем Сергеем… на лестнице…

— Для меня было очевидно, что Ранке убили не там, где он был найден… — сказал Элдер. — На полу крови почти не было, а судя по протоколу вскрытия, ее должно было быть немало. Я сразу же задал себе вопрос: куда девалась кровь?

Линднер встал.

— Господа, я должен сделать признание. Это я убил доктора Ранке!

Вдова вскочила, но капитан вмешался на сей раз достаточно энергично:

— Сядьте, синьора, здесь ведется допрос! Вы должны только отвечать на вопросы.

Теперь надо быстренько выключить Элдера из допроса. До того, как наступит развязка. В течение получаса инспектор слишком уж оттеснил всех остальных на второй план. Хо-хо! Еще посмотрим, кто будет в выигрыше.

— Ваше имя? — задал вопрос капитан.

— Энрико Линднер.

Перед Седлинцем уже появился блокнот.

— Линднер — не итальянская фамилия.

— Мой отец был австрийцем, но я родился уже в Италии. В 1886 году, в Турине…

Усталый, изнервничавшийся человечек выглядел сейчас спокойным и сдержанным.

— Вы хотите признаться?

— Да, я признаюсь, что убил доктора Ранке, убил в своем номере.

— Как это произошло?

— Доктор Ранке постучался ко мне со словами, что прибыла полиция и просит всех спуститься в холл. Я отворил дверь, доктор вошел и удивился, что в номере живу я. Он считал, что это все еще номер той дамы, с которой я обменялся.

Элдер вскочил с места.

— Как?… В том номере… раньше жили не вы?…

— Нет, не я. Я жил в семьдесят втором, но швейцар попросил меня обменяться с одной дамой…

— Вы не знаете, кто она? — спросил капитан.

— Мод Боркман, — сказал Элдер.

— Продолжайте.

— Доктор спросил, не знаю ли я, куда перебралась та дама, которая здесь жила. Раздраженный его резким, нетерпеливым тоном, я ответил, что не знаю. Он схватил меня за плечо и начал орать на меня. Я оттолкнул его, он бросился на меня, и тут я ударил его случайно подвернувшимся мне под руку сценическим кинжалом…

— Почему вы решили сразу же после этого спуститься в холл?

— В дверь постучали снова. На этот раз спуститься в холл требовал уже полицейский. Я боялся, что он захочет войти, и поэтому сразу же вышел, а потом постарался поскорее вернуться назад, чтобы убрать труп. Синьора Релли, однако, отослала меня найти сумочку. Когда я вернулся к себе, трупа в комнате уже не было.

— А ковер? — спросил Элдер.

— Прошу прощения? — с непонимающим видом переспросил Линднер.

— Куда девался залитый кровью ковер? Я был вчера в вашей комнате и она оказалась единственной на всем этаже, где отсутствовал ковер.

— Да… сейчас, когда вы это говорите, мне и самому странно. Ковер исчез.

— Не понимаю, какое это может иметь значение, — перебил нетерпеливо капитан.

— По-моему, большое, — ответил Элдер. — Кровь убитого куда-то исчезла, а пролилась она, насколько я понимаю, на этот ковер.

— Каким образом убийца может не знать ответа на этот вопрос? Кроме него, никто не был заинтересован в том, чтобы прятать ковер!

Элдер откинулся на спинку стула и беззвучно присвистнул…

— Ну? — нервно спросил один из полицейских.

— Ковер — самое важное во всем этом деле. — Элдер внезапно повернулся к Линднеру. — Как вы стояли по отношению друг к другу, когда ткнули врача кинжалом в живот?

— Мы стояли напротив, и я ударил его в живот… — Линднер растерянно замолчал, поняв по ошарашенным лицам, что что-то тут не так.

— Ну вот! — сказал, поднимаясь, Элдер. — Теперь все ясно. Вы выдали себя, господин Линднер! Доктор Ранке был убит ударом не в живот, а в горло.

Линднер нервно провел рукой по редеющим волосам.

— Я не понял ваш вопрос… Конечно, я ударил Ранке в горло. Он стоял напротив меня, и я еще подумал, что таким игрушечным кинжалом только горло и можно пробить…

Он испуганно умолк, потому что синьора Релли захохотала, захохотала во весь голос, облегченно, радостно, от всего сердца…

Глава 20

— Синьор Элдер… Benissimo! Вы, действительно, и дьявол и ангел в одном лице… — воскликнула вдова и, прежде чем кто-нибудь успел ей помешать, быстро наклонилась и поцеловала руку инспектора.

— Но, синьора…

— Послушайте… — Она шагнула к Линднеру. — О, как вам не стыдно, глупый вы ребенок! Так напугать меня… Никогда бы не поверила, что вы умеете так лгать! Как вам не стыдно!

Толстый, старый ребенок с убитым видом опустился на стул.

— Это я убил его… — попытался еще пробормотать он.

— Basta! Вот сумасшедший! Доктор Ранке был заколот ударом в спину, а вовсе не в горло и не в живот!

— Что все это значит, Элдер?

— То, что ковер все-таки важен. Кто забрал его и куда? На ковре были пятна крови.

— Но…

— Что касается господина Линднера, я думаю — часть его показаний правдива. Доктор Ранке искал Мод Боркман, но не знал, что она уже перебралась в другой номер. Господин Линднер сказал ему, что она не живет уже здесь. И…

— И что? — спросил капитан.

— Отвечайте же, господин Линднер! — сказал Элдер. — Сейчас каждое слово имеет значение.

Певец вновь превратился в прежнее нерешительное существо.

— Я только что сказал неправду… Я думал, что вы подозреваете синьору… и решил… взять на себя…

— Глупый большой ребенок, — воскликнула вдова.

— Попрошу соблюдать тишину, — вмешался капитан. — Короче говоря, вы намерены изменить свои показания?

— Да.

— Что произошло между вами и доктором Ранке?

— Я сказал ему, что прежняя жилица перебралась отсюда, но я не знаю — куда. Тогда доктор попросил у меня разрешения позвонить из номера. Я не стал возражать и поспешил в холл. Через несколько минут мне пришло в голову, что врач, уходя, не закроет мою комнату, а ведь там лежат все мои деньги. Я решил вернуться, но по дороге встретил синьору, вновь отославшую меня в холл за сумочкой. Когда я попал наконец в свой номер, там все было в порядке.

— Ковер был на месте?

Линднер, задумавшись, наморщил лоб…

— Не помню… Честное слово, не помню…

— Не знаю, почему для вас так важен этот ковер, — вмешался капитан. — В любом случае, на основании услышанного мною…

— Прошу прощения, что перебиваю вас, — сказал Элдер, — но мне хотелось бы попросить наших невольных гостей пройти по одному в соседнюю комнату, чтобы я мог еще раз побеседовать с ними.

— Не возражаю, я и так решил на основании услышанного мною арестовать их…

— Этого-то я и боялся, — мрачно проговорил Элдер.

— Прошу вас, господин капитан… — пролепетал Линднер.

— Замолчите, Энрико! — с силой проговорила синьора Релли. — Правда на нашей стороне, и я верю в этого инспектора. Он намного умнее, чем капитан, и постарается не допустить конфуза для полиции. Я уже все сказала. Можете делать со мной все, что вам заблагорассудится.

У капитана кровь отлила от лица.

— Боюсь, что вы разочаруетесь в инспекторе. Седлинц, Ульрик! Отведите этих господ по их комнатам. Не разрешайте им разговаривать друг с другом и поставьте часовых у дверей.

— А как Вангольд? — спросил Элдер. — Ему можно разгуливать на свободе? У него нет алиби, и вещественные улики…

— Само собою, поскольку серьезные подозрения существуют и против господина Вангольда, он тоже будет находиться под домашним арестом…

— Есть еще князь Сергей и Мод Боркман, — продолжал безжалостно Элдер. — Многие свидетели видели их в коридоре, а алиби и у них нет!

Капитан оторопел. Теперь ему было ясно, что его снова поймали в ловушку.

— Мы допросим их, — ответил он решительно, — и, если нужно, арестуем. По закону любой подозреваемый может быть подвергнут аресту на двадцать четыре часа…

— …Если это нужно, чтобы помешать им скрыться. Но ведь отсюда и муха не улетит незамеченной.

— Ошибаетесь! Миссис Вилльерс и след простыл. Можете увести их, Седлинц.