К. Сэнсом - Соверен

— Джек, Джек! Слава богу, вы пришли!

Столь бурное выражение чувств заставило моего помощника покраснеть от смущения. При виде моих цепей он покраснел еще сильнее.

— Давайте сядем, сэр, — сказал он, осторожно сжав мою руку повыше локтя.

Барак помог мне дойти до кровати и обернулся к тюремщику:

— У нас есть полчаса, верно, дружище?

— Да, — кивнул парень. — За шесть пенсов вы можете болтать с вашим другом полчаса. А если вы принесли ему какой-нибудь гостинец, скажите мне. За это тоже придется заплатить.

С этими словами он вышел из камеры, оставив нас вдвоем.

Барак опустился на койку Редвинтера. Я заметил, что вид у него усталый. Судя по обеспокоенному выражению его лица, новости, которые он мне принес, были отнюдь не утешительными.

— Это койка Редвинтера, — сообщил я с косой усмешкой.

— Редвинтера? Неужели вас держат в одной камере с ним?

— Да, и признаюсь, соседство не из приятных. Этот человек совершенно обезумел, Джек. Боюсь, со мной произойдет то же самое, если я здесь останусь. Сейчас Редвинтера увели на допрос. Одному богу известно, что ему придется вынести. Что до меня, я особой выносливостью похвастать не могу.

— А те, кто ею хвастает, ломаются так же быстро, как и все прочие, — заметил Барак. — По правде говоря, выглядите вы так, словно вас уже пытали! Скажите, что вам принести?

— Прежде всего, одеяла и сухую одежду. Без них я совсем пропаду.

Я почувствовал, как слова застревают у меня в горле, а к глазам подступают слезы.

— И разумеется, какой-нибудь еды. После я вам заплачу.

— Можете не волноваться, все будет вам доставлено.

— Благодарю вас. Господи боже, Джек, знали бы вы, как я рад вас видеть! Прошу вас, говорите, говорите! Я хочу убедиться, что мир за пределами этой камеры по-прежнему существует. Где вы поселились, у меня?

— Где же еще? Я решил, что ваш дом — пока самое подходящее место для всей нашей компании. Тамазин ухаживает за мастером Ренном. Ох, сэр, бедный старикан совсем плох, — в некотором замешательстве сообщил Барак. — Он еле добрался до Канцлер-лейн, и нам пришлось сразу уложить его в постель.

— Боюсь, он больше не поднимется, — вздохнул я. — Неужели он прибыл в Лондон лишь для того, чтобы умереть?

— Да нет, дело не так плохо, — успокоил меня Барак. — Просто он слишком устал во время путешествия. Отдохнет как следует и еще поднимется на ноги.

— Джоан знает, где я?

— Мы сочли за благо пока не говорить ей об этом. Сказали, что вас затребовали в Уайтхолл по срочному делу. А нам вы велели до вашего возвращения поселиться на Канцлер-лейн и заботиться о мастере Ренне.

— Правильно, — кивнул я.

Несколько мгновений мы молчали.

— Слышите, как шумит дождь? — нарушил я тишину.

— Слышу. В Лондоне погода стоит еще более скверная, чем в Йоркшире. Дожди идут вот уже две недели. Помните то место за вашим домом, где прежде был фруктовый сад? Тот, что правление Линкольнс-Инна приказало вырубить. Они вроде хотят построить там новое здание.

— Конечно помню.

— Так вот, теперь на месте фруктовых деревьев — огромное море грязи. И это море подходит к самым стенам вашего собственного сада. Дальнюю стену, того и гляди, подмоет. Джоан мне показывала.

Я не ответил, ибо мысли мои были слишком далеко от проблем, о которых рассказывал Барак.

— Вчера и сегодня утром я бегал по городу высунув язык, пытался узнать, какова причина вашего ареста, — сообщил он, немного помолчав. — Встретился со всеми своими прежними приятелями из Уайтхолла, да только ничего не добился. Король уже несколько дней как вернулся, но поселился в Хэмптон-Корте. Вызвал к себе всех своих первейших советников, включая Кранмера. Но чем они там заняты, никто толком не знает.

— Возможно, они обеспокоены болезнью принца?

— Нет, мальчуган вовсе не так плох, как говорили. Я подумываю о том, чтобы проникнуть в Хэмптон-Корт. А вам что здесь говорят? Должны же они хоть как-то объяснить, почему держат вас в этой дыре.

— Говорите тише, — попросил я, наклонившись вперед и бросив выразительный взгляд на дверь. — Мой арест связан с королевой.

И я передал ему все, что узнал от сэра Джейкоба.

— Дерем, — присвистнул Барак. — Да ведь никто из нас думать не думал, что он тоже…

— Если меня будут пытать, я за себя не ручаюсь, Джек, — перебил я. — Редвинтера уже увели на допрос. Когда я услышал скрежет ключа, сразу решил, что настал мой черед. И понял, что сломаюсь, едва увидев дыбу.

Сжав зубы, я испустил нечто среднее между вздохом и стоном.

— У меня даже было искушение позвать сэра Джейкоба и выложить ему все, как на духу. Рассказать, что у королевы был еще один воздыхатель — Калпепер. А заодно сообщить о Блейбурне. Но я испугался, что подставлю под удар вас с Тамазин.

— Ничего не понимаю, — прикусив губу, пробормотал Барак. — С чего они решили, что вы знали о шашнях королевы и Дерема?

— Все это происки Рича. Помните, он видел, как мы выходили из шатра королевы? А потом, в Халле, Рич стал свидетелем моего разговора с Деремом. Наверняка этот молодой повеса давно был на подозрении. Может, подозрения эти несправедливы. А может, королева оказалась легкомысленнее, чем мы думали.

— И завела себе двух любовников?

— Все может быть. Так или иначе, Рич подговорил Малеверера оклеветать меня. И тот сообщил Кранмеру, что я знал о неверности королевы, но по каким-то причинам не сообщил об этом властям.

— И все-таки я не могу понять, почему вас бросили в Тауэр. Вас должны были отправить для допроса к Кранмеру, тем более в Йорк вас послал именно он.

— Уверен, пытаясь меня оболгать, враги мои не жалели черной краски, — заметил я.

В присутствии Барака страхи несколько улеглись, и ко мне даже вернулась способность рассуждать логически.

— Все-таки Рич добился своего. Я в Тауэре, деловая моя репутация подорвана, и Городской совет наверняка откажется от тяжбы с Билкнэпом. Мне следовало ожидать чего-то в этом роде. Рич не из тех, кто бросает угрозы на ветер. А судя по зловещим ухмылкам, которыми награждал меня Малеверер, козни против моей скромной персоны они строили вдвоем.

— Похоже, вы правы.

— Прошу вас, Джек, сходите в Гилдхолл и отыщите там мастера Верви. Он один из адвокатов Городского совета, честный и надежный малый. Выясните, не появлялись ли в совете люди Рича. Если я прав и мой арест подстроен Ричем, посланцы его наверняка донимали Верви настоятельными советами отказаться от тяжбы.

— Будет сделано, — кивнул Барак.

— А потом постарайтесь сообщить Кранмеру все, что сумеете узнать. Уверен, проникнуть в Хэмптон-Корт для вас пара пустяков. Если нужно, пускайте в ход подкуп. Вам ведь известно, где хранятся мои деньги. Если Кранмер узнает, что стал игрушкой в руках клеветников и интриганов, ему это придется не по душе. Да, и замолвите словечко за Редвинтера. Скажите, что он не вынес ложного обвинения и лишился рассудка.

— Да неужели вы хотите помочь этому подонку? — покачал головой Барак. — Пусть посидит.

— Я законник, и мой долг помогать всякому, с кем обошлись несправедливо. Даже если этот человек мне глубоко неприятен.

— Рад, что обычное занудство вам не изменяет, — улыбнулся мой помощник. — Так же, как и пристрастие к высокопарным словесам.

— Как говорится, горбатого могила исправит, — заметил я с горькой ухмылкой.

— Значит, вы уверены, что Редвинтер невинен, как ягненок? — счел за благо сменить тему Барак. — Но кто тогда убил Бродерика?

— Это мог сделать всякий, кто находился на борту корабля. Одно могу сказать: скорее всего, человек этот был в Хоулме и знал о смерти Дженнет Марлин. Об этом тоже расскажите Кранмеру.

— Вы по-прежнему подозреваете Ликона? После того как вас увели, бедняга подошел ко мне и стал рассыпаться в извинениях. Сказал, что очень сожалеет о случившемся. Но он солдат и должен выполнять приказ.

— Я на него не в обиде. Но так или иначе, у него была возможность помочь Бродерику расквитаться с жизнью. Конечно, сейчас я все вижу в дурном свете. Порой мне даже кажется, что история с фермой его родителей — выдумка. Хотя не совсем понятно, зачем она ему понадобилась.

На несколько мгновений в камере воцарилась тишина. Затем я произнес дрожащим голосом:

— Вы моя последняя надежда, Джек. Заклинаю всем святым, помогите мне выбраться отсюда. Я видел, что они сделали с Бернардом Локом. Это развалина, в которой едва теплится жизнь.

Я затряс головой, словно отгоняя тягостное воспоминание.

— Сегодня утром Лока казнили.

Барак поднялся. Теперь, когда он знал, что делать, вид у него был решительный и целеустремленный.

— Сейчас двинусь прямиком в Гилдхолл, — заявил он. — А потом прикину, как найти лазейку в Хэмптон-Корт. Есть у меня на примете один человек, которому я давным-давно оказал услугу. Думаю, настало время получить с него долг. А Тамазин тем временем принесет вам одеяла и все прочее. Я оставил ее у ворот Тауэра. Решил, что внутри ей нечего делать.