Шах и мат - Марк Максим

Через минуту капитан Сток был оповещен о новом таинственном пассажире, а еще через минуту капитан стоял перед неизвестным пассажиром и коротко спрашивал:

– Вы колдун, сэр?

Неизвестный пассажир вежливо ответил, что он не имеет чести состоять в этом почтенном сословии.

– Так не по радио же телеграфу вы прибыли сюда, – взревел капитан Сток. И он упомянул при этом, что это совершенно невозможный случай, тысяча чертей и две с половиной тысячи ведьм.

Неизвестный пассажир ответил безукоризненно вежливо, что, по его личному мнению, нет ничего невозможного в мире, в особенности в наш век сильно развитой техники.

Капитан Сток, оцепенев от ярости, глядел на неизвестного пассажира. Его трубка задымилась бурно, и все предвещало наступление бешеного шторма. Однако шторм не наступил.

Неизвестный пассажир сказал:

– Будьте добры, капитан, проводите меня к мистеру Хорлэю, я объясню, в чем дело…

Бессильный от ярости капитан повиновался. И неизвестный пассажир очутился перед мистером Хорлэем. Он вежливо снял шляпу, достал из дорожной сумки блокнот и спросил онемевшего от изумления миллиардера:

– Ваше мнение, сэр, о конечной цели поездки этой очаровательной яхты?

– Кто вы такой, черт возьми? – спросил изумленно мистер Хорлэй, выдвигая нижнюю челюсть.

Неизвестный джентльмен улыбнулся:

– К вашим услугам мистер Хорлэй. Гарри Стоун, король репортажа, сотрудник самой распространенной в Нью-Йорке газеты.

Рты капитана и мистера Хорлэя являли поразительное зрелище: они были раскрыты и зияли, как две пещеры. В одной из этих пещер, Хорлэевской, сверкали три золотых зуба.

– Как вы попали сюда?! – заревел взбешенный миллиардер.

Капитан Сток повторил, как эхо:

– Как вы попали сюда?

Гарри Стоун сказал вежливо и скромно:

– Редакционная тайна, джентльмены. Смею спросить: как ваше мнение относительно последнего рекорда боксера Кимэля?

Капитан и миллиардер, выпучив глаза, смотрели друг на друга. Гарри Стоун выждал с минуту и сказал так же учтиво:

– Вы разрешите мне, джентльмены, пройти к радиотелеграфу, чтобы передать последнее известие – мнение мистера Хорлэя о рекорде боксера Кимлэя?

Он вежливо приподнял шляпу и отправился к радиотелеграфу, никого не спрашивая о дороге: Гарри Стоун ориентировался на судне так, как будто он прожил на нем с самого детства.

Через минуту он уже диктовал телеграфисту:

– Последние известия. На палубе «Акулы» миллиардер Хорлэй рассуждает о последнем рекорде боксера Кимлэя. Куда едет Хорлэй? Таинственная поездка! Капитан и его судно! Мраморные ванны на яхте миллиардера! Кто лучше обставил яхту: Хорлэй и Астор? Как проводят время миллиардеры на яхте во время таинственной морской прогулки? Читайте заметки нашего собственного корреспондента.

Со сдвинутой на затылок шляпой, с упоенным лицом Гарри Стоун работал во славу прессы в радиотелеграфной комнате яхты «Акула».

Глава 12. В трюме и над ним в салон-каюте

Осмотревшись внимательно вокруг, исследовав ящики и бочки с провиантом, Кэлли сказал:

– Хэллтон, едой мы обеспечены, но…

Они посмотрели друг на друга, Хеллтон махнул рукой, Кэлли улыбнулся.

– Ладно, – сказал он, – я пойду на разведку. Трюм велик, надо осмотреться.

Он поднялся с ящика и широкоплечий, коренастый, твердо шагая, исчез в полумраке.

Хеллтон остался один. Он что-то замурлыкал себе под нос, прислушался к мерному ходу корабля – быстроходной «Акулы», и открыл табакерку. Табаку было немного. Хеллтон набил трубку, с наслаждением затянулся и сказал вполголоса:

– Не догадался захватить табак. Скверно! Алло, Хорлэй, как бы у вас там, наверху, раздобыть немного кэпстена, а?

Он опять замурлыкал под нос любимую песенку:

Ай, дубль, ай, дубль, ай, дубль, ю, Как бы наполнить мне трубку свою. Алло, товарищ, мне кэпстона дай, С кэпстоном легче…

Он оборвал, потому что из полумрака появился Кэлли и, широко улыбаясь, протянул коробку с табаком:

– Запаслись, черти, чем угодно! Конденсированного молока около десяти ящиков, шоколада – пять с половиной, я подозреваю, что этот самый репортер Стоун успел опорожнить пол-ящика.

Он сел и посмотрел, как обрадованно Хэллтон сунул табак в карман.

Потом сказал:

– Ладно. Здесь, на этой «Акуле», недурно все оборудовано. Гараж великолепный. Три машины.

Хэллтон встрепенулся:

– Какие?

– Один «роллс-ройс», шестиместный, и два «хорлэй-дэвидсона». Акула Хорлэй везет свои машины больше для рекламы, сам он ездит на «роллс-ройсе».

– Сколько шоферов?

– Два и два механика.

– Где они помещаются?

– Наверху. А что?

– Кэлли, мы ведь с тобой неплохо сами управляем машинами, а?

Кэлли ухмыльнулся и мотнул головой.

Хеллтон подумал и сказал:

– Ладно! Там подумаем. Надо все-таки было бы узнать, куда они направляются на этой самой «Акуле».

Кэлли пожал широкими крепкими плечами:

– Вечером узнаю. Я устроил себе небольшой проспект вверх, он, конечно, уже Бродвэя, но для меня достаточно. Прямо над нами…

– Ну…

– Салон самого Хорлэя. Вечером проберусь в гости к нему.

Они молчали. В этот момент тяжелая дверь, которой запирали трюм, заскрипела.

– Лезь в ящик, – быстро сказал Кэлли.

Через мгновение, когда в трюм вошел боцман с тремя матросами, там никого не было, только молчаливо чернели ящики с сухарями, конденсированным молоком, шоколадом и прочими припасами.

Боцман сплюнул:

– Что этому старому дьяволу все мерещатся безбилетные пассажиры? Жалко ему, что ли. Никого нет!

– И не было, боцман. Давай покурим.