Зорич - Марина В. Кузьмина

до дома идти. Александр, усадив её рядом на стул, сказал, что берёт эту проблему на себя, и добавил: «Позвольте, милая тётушка, в знак благодарности за то, что вы призрели нашего покинутого родственника, прислуживать вам нынешним вечером в качестве кавалера». Залившаяся краской Матрёна Петровна, стесняясь, затеребила пальцами бахрому кофточки. Довольный её явным согласием, балагур, тряхнув бутылку, потянул пробку игристого, которая, пальнув, понеслась к потолку. Матрёна Петровна ойкнула, а Димка, засмеявшись, сполз со стула и полез под стол на её поиски.

Сидели за столом долго, счастливые встречей, радостью увидеть родные лица. Поговорили обо всём, что было скрыто долгой разлукою, а когда уснувшего на руках отца Димку Аннушка унесла в детскую, Матрёна Петровна, откланявшись, стала собираться. Александр, проводив её до дома, вернулся через полчаса и в темноте, стараясь не шуметь, раздевшись, улёгся на застеленном для него диване.

Евгений Иванович долго лежал не шевелясь, чтобы не разбудить уснувшую на его плече счастливую Аннушку. Зарубцевавшаяся было рана дала о себе знать с новой силой. Незнакомые раньше чувства, не давая забыться, преследовали его. Какая-то болезненная нежность к Аннушке с ощущением стыда и горечи мучили его. И в давящей тишине он смотрел сквозь тёмный потолок, не слыша голоса ветра за стеной, в тщетной попытке забыться.

Бессонница измучила его. Иногда ему казалось, что он спит, но борение в его душе извлекало из небытия дорогое лицо, бледное, как смерть, с крепко сжатыми глазами, и те же мысли оживали и жгли его, и когда измотанный ими есаул понял в забытье, что нет в его душе сожаления и раскаяния и что с этим осознанием ему придётся жить, в рассвете нового дня спасительный сон подхватил его, увлёк, и он исчез в нём, не ощутив радости.

Димка явился как спасение от ночных кошмаров, он разбудил его, упорно дёргая за рукав сорочки Евгения Ивановича. Открыл глаза. Рядом с сыном, положив голову на одеяло, сидел и смотрел на него добрыми глазами огромный Малыш. Димка сидел на груди отца и, пыхтя, старался затащить туда же своего друга, ухватив его за уши, когда со двора явился Александр с мокрым полотенцем поперёк шеи, сразу поняв, что к чему, оглушительно расхохотался.

— Ну Димка! Ты как Милон Кротонский: тот силы от быка набирался, а ты от Малыша?

На громкий смех появилась Анна. Сняла Димку на пол, сказала:

— Пора вставать, дорогой. Пойдёмте завтракать, всё готово.

— Да, — повернувшись к окну, сказал задумчиво Александр, — здесь есть то, чего в Европе недостаёт, — морозец. Наш, исконно русский. Вот и сегодня, как раз под Покров, идёшь, а листики под ногами похрустывают, да и в рукомойнике вода тонкой корочкой покрылась.

— Это верно! — поддержала его Анна. — Там всё размягчённое какое-то. Женя, вставай! Разоспался ты что-то.

Заметив улыбку Александра, покраснев, потянула мужа за руку.

— Сходи поплескайся холодной водичкой, ты же это любишь.

Попив чай с пряными травами — подарком Светланы Васильевны, — Анна, вытерев Димкино лицо от манной каши, отобрала ложку, которой он, держа в кулачке, прилежно учился пользоваться, предложила:

— Пойдёмте прогуляемся на пруд, туда, Женя, куда мы часто ходили. Ты помнишь это место?

Евгений Иванович кивнул головой.

— Я так скучала по нему там, во Франции, — задумчиво добавила Анна.

Собрались быстро. Димка уцепился за ошейник своего Друга.

— Дима! — позвал Евгений Иванович и протянул руку.

— Нет! — отрезал тот.

— Вот как?! — притворно удивился Евгений Иванович. — Я-то думал, что он по-русски не говорит вообще!

— Ты ещё многого не знаешь о нём! — засмеялся Александр. — Характерец у него — дай боже!

— Да нет, не слушай его, — вмешалась Анна, — шутит он. Димка просто стесняется тебя. Не привык он ещё.

— Ну-ну, хорошо! — уступил Александр.

Длинная дорога оказалась Димке не по плечу. Споткнувшись пару раз, он отпустил ошейник Малыша и протянул руки отцу.

— Вот видишь. Ему просто нужно время.

В распахнутые ворота парка Димка въехал на плече отца. Малыш не отходил ни на шаг, смотрел снизу, жалобно повизгивая. В парке на центральной аллее было полно посетителей. Где-то в стороне, перебивая гомон толпы, бухал барабан оркестра. Ветер доносил дым самоваров. Вокруг длинного ряда столов толпились люди. Пахнуло жареной рыбой и кипящим маслом над жаровнями. Сновали по своим делам мальчишки. Вокруг лотка коробейника они лепятся стайками. Александр отошёл в сторону и вернулся с ворохом сахарных леденцов на палочках. Смеясь, одарил каждого, а лишние, придержав за воротник, отдал пробегавшему мальчишке. Свернули попавшейся тропинкой и вышли к пруду.

— Вот туда! — показал рукой Евгений Иванович.

— Да, помню, помню, там!

Пошли за Анной. Уселись на знакомую скамью. Спущенный на землю Димка стал угощать Малыша леденцом, тот, вежливо лизнув, отвернул голову. Аннушка, обхватив руку есаула, прижалась к его плечу.

— Хорошо-то как! — вздохнула она. — Но не так уютно, как тогда, да и этих людей не было.

Она показала на несколько лодок, застывших на глади пруда.

— Так ведь сегодня Покров, Аннушка, потому и люди, — напомнил есаул.

Сидели молча, наслаждаясь тишиной, пригретые солнцем. Лёгкий ветерок доносил временами то неясный говорок толпы, то убаюкивающие, подчёркивающие тишину мелодии оркестра. Сидели долго, пока солнце не спряталось в тень туч. Ветер зарябил потемневшей водою, и всё поскучнело, загрустило вокруг.

— Пойдёмте домой, — предложила Аннушка. — Что-то прохладно мне.

Обратно Евгений Иванович нёс уснувшего Димку на руках. А дома их ждал приятный сюрприз — Корф с подругою. Едва переступив порог, Аннушка кинулась в её объятия. Расцеловались, расплакались.

— Знали бы вы, Исидор Игнатьевич, как я вам благодарна! — пожимая руку смущённого Корфа, сказала Анна.

Тот, пробормотав что-то, бросил взгляд на Зорича. «Чего это они?» — задумался тот, сведя брови.

— Паша! — оторвалась от Анны Светлана Васильевна. — Что ты там стоишь? Иди, поздоровайся с Анной Ивановной.

К Аннушке, теребя отворот сюртука, приблизился несмело высокий парень.

— Павел! — всплеснула руками Анна. — Какой ты стал! Я бы тебя не сразу и узнала, настоящий джентльмен!

— Да! — заулыбалась довольная Светлана Васильевна. — Образование в столице хочет получить. Готовится. Репетиторов наняли. У Исидора Игнатьевича там связи