Коллекция Энни Мэддокс - Шарлотта Брандиш

– Ну до чего глупая женщина!.. Неужели так сложно записать адрес? Там идти-то пять минут, не больше! – и она в сердцах постучала карандашом по стеклу наручных часиков. – Что вы хотели, мисс Лавендер? – переключилась она на посетительницу. – Вы опять куда-то собрались? Что на этот раз? – тон её был весьма прохладен.

Девушка вздрогнула и резко обернулась. Веки её слегка припухли, но приличный слой пудры скрывал красноту, отчего тёмные глаза казались ещё выразительнее. Пудра покрывала всё лицо – очень красивое, тонкой лепки, с изящной узкой переносицей и широким разлётом тёмных густых бровей, – и всё же не могла скрыть синеватое пятнышко чуть ниже правой мочки уха.

– Мисс Эппл, мне срочно нужно уехать. Моя тётя заболела, и ей становится хуже. Разрешите мне отлучиться до завтра, прошу вас, – наставница старших девочек держалась с достоинством, но сквозь спокойствие прорывались умоляющие нотки.

– Тётя? В прошлый раз тоже была тётя. Кажется, она сломала ногу. Это та же тётя? Или другая? Сколько их у вас, мисс Лавендер?

– Две с материнской стороны и ещё сестра отца. Я понимаю, мисс Эппл, что злоупотребляю вашей добротой, но мне совершенно необходимо уехать! Я вернусь завтра, к ланчу, и проведу занятия, как обычно.

– И в январе тоже была тётя, только с приступом желудочного гриппа, – мисс Эппл тщательно расчерчивала последний лист для таблицы, голос её был тих и задумчив. – А в прошлом году все тёти по очереди переболели ангиной… – она отложила линейку и карандаш, сняла очки и помассировала веки. – Завтра у нас важное собрание, мисс Лавендер, а ещё мы провожаем Мэттью Перкинса в Элмфилд. Надеюсь, вы об этом помните? Я, конечно, не могу запретить вам навещать родных, но Сент-Леонардс нуждается в сотрудниках, которые верны чувству долга. Как вы думаете, почему в нашем уставе номером седьмым идёт запрет к приёму на службу женщин, состоящих в браке, а восьмым – непременное требование постоянного проживания в стенах приюта? – директриса надела очки и внимательно посмотрела на собеседницу.

Эвелин Хелен Лавендер, дочь разорившегося баронета из глубинки, о чём она предпочитала умалчивать, пожала плечами, но дерзости в этом жесте не было, скорее растерянность. Она не понимала, к чему клонит директриса, да и мысли её в эту минуту были далеки от приютского устава.

– Потому, мисс Лавендер, что воспитанники ежечасно и ежеминутно нуждаются в нашей любви и заботе. И днём и ночью. А для визитов к родственникам каждому сотруднику предоставляется ежегодный отпуск и два выходных в месяц. Разве этого недостаточно? Все, кто служит в Сент-Леонардсе, живут и трудятся для того, чтобы наши воспитанники получили всё душевное тепло, на которое мы способны. Мы тут как служители ордена, давшие обеты безбрачия и нестяжательства. Это не просто работа, мисс Лавендер, это служение. Вы понимаете это?

Мисс Лавендер с готовностью кивнула, но понимания в её глазах директриса не увидела. Вздохнув, мисс Эппл более не стала тратить время и подытожила:

– Я в очередной раз отпущу вас, мисс Лавендер, но вы должны обещать, что поразмыслите на досуге о моих словах. Вы женщина молодая и чрезвычайно привлекательная, и я понимаю, жизнь манит вас соблазнами… Нет-нет, только не надо оправданий! – она устало поднесла руку к виску и на секунду прикрыла глаза. – Прошу, услышьте меня, мисс Лавендер, – продолжила она, когда внезапный приступ головной боли утих. – Я не хочу, чтобы пребывание здесь воспринималось вами как повинность. Да, не скрою, приют нуждается в ваших услугах. Вы, несомненно, талантливы, и то, что вы даёте нашим девочкам на своих занятиях – это крайне ценно для их будущего. И дети вас любят. Из-за этого я готова закрывать глаза на кое-какие нарушения распорядка. Но бесконечно такое длиться не может, понимаете? Смею напомнить, оплата вашего труда вчетверо превосходит жалованье остальных, и Сент-Леонардс вправе ожидать от вас безукоризненного выполнения своих обязанностей. Вы так не считаете?

– Да, мисс Эппл, я понимаю. Вы абсолютно правы, и мне очень нужна эта работа, поверьте. Я… я постараюсь уладить свои дела, – мисс Лавендер встала и одёрнула узкий жакет.

– Вот и славно. Хорошо, что мы друг друга поняли, – мисс Эппл вновь вернулась к таблице, хотя цифры и линии уже двоились перед её утомлёнными глазами.

– И ещё, давно хотела сказать… – мисс Лавендер остановилась на полпути и замялась. Решившись, она оглянулась на дверь и понизила голос: – Кто-то из детей таскает зеркала. Уже несколько штук пропало. Иногда их возвращают на место, а иногда нет, и тогда приходится просить мистера Бодкина нарезать новых. Само по себе это не страшно, материала у нас много, но вот золочёная проволока, из которой я плету рамки, идёт по фунту за катушку.

– Вы кому-нибудь говорили об этом? Гувернанткам или мистеру Бодкину?

– Нет. Они непременно решат, что зеркала стащил Энди. А вдруг это не он? О мальчике и так пошла дурная слава воришки, и мне очень не хочется прибавлять к ней голословные обвинения.

Мисс Эппл, поразмыслив, кивнула, а когда мисс Лавендер покинула кабинет, сделала очередную пометку в записной книжке: «Зеркала у Энди? Обыскать комнату младших?»

***

Племянника мисс Роудин, маленького Джима, лишившегося обоих родителей из-за обрушения ветхого дома в трущобах близ Собачьего острова, так и не забрали с Олд-Монтегю-стрит. Ребёнок уже спал, а его тётка продолжала ждать приютского секретаря, сидя у окна и приготовив чемоданчик со скудными пожитками мальчика.

Мисс Эппл сообщили об этом без четверти девять, и звонок прервал её беседу с Энни Мэддокс, наставницей младших девочек.

– Что?! Мисс Вулич, вы уверены, что не перепутали опять адрес? Понимаю, да, понимаю… Что ж, спасибо вам огромное, мисс Вулич, теперь я в долгу перед вами… Нет, о чём вы, никаких неприятностей! У нас всё в порядке, не беспокойтесь. В полном, полном порядке! Да-да, доброй ночи, мисс Вулич! Ещё раз спасибо!

Трубка вернулась на рычаг с таким грохотом, что аппарат чуть не раскололся надвое.

Мисс Эппл лукавила, чтобы не давать повода для слухов. Это были именно неприятности. Хотя… Могло быть и хуже – если бы секретарь исчез вместе с ребёнком, пришлось бы извещать комитет или полицию.

– Нет, ну это безобразие, конечно. Он к ним даже не явился! – лицо мисс Эппл с острым, выдающимся подбородком сохраняло всегдашнюю невозмутимость, но тот, кто хорошо её знал, заметил бы гнев, затаившийся в складках возле тонких губ. Гнев и немного страха. – И кто поедет за мальчиком? – постукивая кончиком карандаша по телефонной трубке, директриса принялась вполголоса рассуждать, позабыв, казалось, о девушке, сидевшей напротив: – Сама мисс Роудин плохо ходит, мальчик ещё слишком мал, чтобы отправить его одного.