Амурная примета - Евгений Евгеньевич Сухов

в этом не понимал и через некоторое время начал полностью следовать воле старого лекаря. А тот тем временем, пробурчав что-то вроде «наличия жидкости в полости груди не наблюдается», достал из саквояжа древний, как он сам, деревянный стетоскоп и стал слушать дыхание Воловцова, поворачивая его из стороны в сторону и приказывая:

– Дышите… Не дышите… Дышите…

Старикан пощупал запястье, измеряя пульс, потом безапелляционно произнес:

– У вас инфлюэнца, милейший. Как с температурой?

Иван Федорович неопределенно пожал плечами. Лекарь снова полез в свой саквояж, достал продолговатый футляр и вынул из него термометр.

– Суньте его под мышку и держите пять минут, – в приказном тоне промолвил лекарь. А когда Воловцов сделал, что ему приказали, ему был задан прямой вопрос: – Как вы вчера провели день?

– Как обычно, – ответил Иван Федорович.

– А позавчера? – продолжал допытываться доктор.

– В театр ходил…

– Вот! – Лекарь торжествующе поднял вверх крючковатый указательный палец и тоном наставника, которого не подобает ослушаться, твердо произнес: – Там вы и подхватили инфлюэнцу. Большое скопление людей всегда способствует распространению болезнетворных вирусов. Дабы избежать заболеваний, надо всячески избегать лишних сношений с людьми.

– Так что, теперь, чтобы не заболеть, нужно не выходить из дому? – ворчливо произнес Воловцов.

– Может, оно и так, – посмотрел на больного старый лекарь. – Ежели, конечно, хотите оставаться здоровым.

Через пять минут он велел вынуть термометр, посмотрел на его показания и хмыкнул.

– Ну, чего там? – поинтересовался Иван Федорович.

– А чего вы ожидали, расхаживая по театрам? Температура там, – пробурчал старикан.

Перечить Воловцов не стал. В общем-то старик прав: береженого бог бережет…

Какое-то время лекарь что-то писал на листке бумаги, потом, отдав его Ивану Федоровичу, промолвил:

– Я бы даже сказал, что у вас катаральная инфлюэнца! – строго объявил лекарь.

– Это смертельно, доктор?

– Вы все шутить изволите, – пенсне недобро блеснуло. – Я прописываю вам очень надежное и действенное средство «Аспирин», зарекомендовавшее себя исключительно с положительной стороны. Только смотрите, чтобы его изготовителем была немецкая фармацевтическая фирма «Байер», а не какая-то иная. Принимать следует по одному пакетику порошка три раза в день после еды. Периодически надлежит полоскать рот раствором борной кислоты… Это вас спасет!

– Простите, доктор, но это средство против тараканов… – возмутился Иван Федорович, недоуменно глянув на старикана.

– Не переживайте. В аптеке вам продадут раствор борной кислоты для полоскания горла меньшей концентрации, – пояснил старый лекарь. – И еще: советую перед сном практиковать горячие ножные ванны с горчицею. И пить больше воды, чтобы выходили пот и моча, а вместе с ними вымывались и болезнетворные бактерии…

После ухода старого лекаря Воловцову будто бы стало лучше. Надев теплый сюртук и меховую шапку, он вышел из дома и в ближайшей аптеке купил аспирину и борной кислоты для полоскания горла. А еще сухой горчицы для ванн. Аптекарь, глядя на болезненный вид посетителя, посоветовал купить еще немецкое патентованное средство «Героин».

– Отлично помогает от кашля! – заявил он с воодушевлением и добавил: – Я сам принимаю, и жена моя им лечится. И не жалуемся.

Но Иван Федорович отказался. Пожалуй, с лекарствами будет перебор.

* * *

Тем временем Гавриков уже сходил с поезда Савёловской железнодорожной ветки, озадаченный подробнейшей инструкцией статского советника Радченко и недовольный тем, что ему пришлось выезжать одному. Он не верил, что найденный в пригороде Дмитрова труп принадлежит его другу, судебному приставу Щелкунову, посему отправился в Дмитров неохотно, настроенный на то, чтобы поскорее закончить это дело и вернуться.

На станции в Дмитрове Гавриков был встречен помощником городского пристава полицейским надзирателем Коноваловым.

– Ну что, пойдем сначала в управу? – спросил он, указав рукой в сторону кремля.

– А зачем в управу, поедемте сразу в морг, – предложил полицейскому Гавриил Иванович.

– Ну, в морг так в морг, – согласился полицейский надзиратель, которому, похоже, было все равно, и, зафрахтовав на привокзальной площади извозчика, велел ему везти их в городской морг.

В морге их никто не ждал. Служитель дожевывал бутерброд с колбасой и запивал его чаем из жестяной кружки, когда надзиратель и Гавриков открыли обитую жестью дверь и спустились в «приемную» морга.

– Мы на опознание, – заявил полицейский надзиратель служителю морга, очередной раз удивляясь, как это работающим в таком заведении людям лезет кусок в горло. Надзирателю случалось видеть, как служители морга принимали пищу даже в одном помещении рядом с трупами, и ничего. Уплетали за обе щеки и не морщились. Хотя человек привыкает ко всему…

Служитель морга охотно кивнул, давая понять, что дело житейское, дожевал бутерброд и повел их по коридору вглубь подвального помещения. Он шагал впереди, держа перед собой закопченную керосиновую лампу, за ним шел Гавриков, глядя себе под ноги (лоб бы не разбить в этой темени!), а процессию замыкал полицейский надзиратель, которому тоже хотелось, чтобы вся эта канитель с опознанием трупа поскорее закончилась.

Втроем прошли в холодную комнату, где на мраморных столах лежали три мертвых тела в их отвратительной наготе. Гавриков, мельком глянув на трупы, уже успел пожалеть и об этой поездке в уездный городишко Дмитров, и о своем заявлении о пропаже друга Владислава Щелкунова. «И дернул же меня черт сделать таковое заявление, – думал Гавриил Иванович, старательно отводя взор от трупов, но все равно посматривая на них по какой-то неведомой причине, будто что-то тянуло его это делать. – Сидел бы сейчас дома и попивал чаек с брусничным вареньем или что покрепче. И горя бы не ведал. И ладно бы по делу, а то так… Владислав Сергеевич наверняка остался у какой-нибудь мамзели и позабыл обо всем на свете…»

– Который наш? – громко спросил полицейский надзиратель, поглядывая на трупы также без особого энтузиазма.

– Ваш это тот, что под городом близ Игнатовки пацаны местные в леске обнаружили? – бесстрастно спросил служитель морга.

– Он самый, – отозвался Коновалов.

– Тогда это тот, что в центре, – объявил служитель морга и отошел в сторонку, пропуская к трупу надзирателя и Гаврикова.

Коновалов приблизился к голому телу, подождал, когда к нему подойдет Гавриков.

– Он? – спросил полицейский надзиратель, почему-то строго посмотрев на Гавриила Ивановича.

Гавриков стал молча разглядывать труп.

– Что можете сказать о трупе? – обернулся к служителю морга Коновалов. – Когда и как он умер? От насильственных действий?

– Смерть наступила не меньше недели назад, а может, и немного поболее, – произнес служитель морга. – А как он умер… – чуть призадумался служитель, после чего довольно твердо промолвил: – Задушили беднягу. Все указывает на это…

– И что, за все время, что он у вас лежит, его так никто и не опознал? – спросил Коновалов, наперед зная ответ, поскольку за эту неделю и даже более