Жан-Франсуа Паро - Убийство в особняке Сен-Флорантен

— Что он поправится. Он перевязал рану на боку, предписал раненому полный покой, попросил подежурить возле него и обещал зайти попозже.

— Немного позже мы продолжим нашу беседу, на сегодня вашего рассказа мне вполне достаточно. Теперь проводите меня на кухню.

Выходя из комнаты, Николя отметил, что подошвы башмаков Прованса и сами башмаки сверкали чистотой. Вспомнив шутливое замечание Семакгюса о том, что «позолоченные двери салонов охотно распахивают перед теми, у кого грязь на уме, но закрыты для тех, у кого грязь на башмаках», он решил проверить его справедливость. Лакей повел его по узкой лестнице, без сомнения, предназначенной для слуг. Чтобы не оступиться, Николя пришлось низко наклонять голову; на одной из деревянных ступеней внимание его привлекли темные следы. Он усмехнулся: в роскошном особняке нашелся уголок, куда прислуга редко заглядывает с ведром и тряпкой. На первом этаже они прошли службы, маленькую домашнюю оранжерею и двинулись дальше по коридору, который, расширяясь, привел их к расположенному по левую сторону выходу во двор особняка; дверь справа вела в просторную кухню. Николя открыл конверт и извлек из него тяжелый ключ. Не забыть бы проверить, есть ли у этого ключа дубликаты. Опытный сыщик всегда заботится о мелочах, ибо именно мелочи чаще всего указывают на истинную причину преступления. Повернув ключ в замке, он открыл дверь и вошел в кухню; свет в нее проникал из широких отдушин под потолком.

— Вот, собственно, кухня, — вымолвил Прованс, направляясь к следующему помещению. — А там, где жарят, там и…

Николя не дал ему завершить фразу; повернувшись, он с улыбкой на устах произнес:

— Благодарю, теперь я хочу остаться один. Но прежде я попрошу вас об одной услуге: не отнесете ли вы записку в Гран Шатле? Передайте ее в дежурную часть, где обычно собираются комиссары и инспекторы.

Вырвав листок из записной книжки, он прижал его к стене и свинцовым карандашом наспех набросал послание для инспектора Бурдо, где просил его без промедления прибыть в особняк Сен-Флорантен вместе с полицейской телегой и всем необходимым для перевозки трупа. Он знал, что его помощник каждое утро заходит в здание старинной тюрьмы в надежде получить какое-нибудь задание. Порывшись в карманах, он отыскал облатку для наложения печатей и запечатал ею письмо, а во избежание нескромных попыток проникнуть в его содержание поставил сверху свой росчерк. Поняв, что место преступления будут осматривать без него, лакей с унылой физиономией взял записку. Такое поведение показалось Николя странным: его сыщицкий опыт подсказывал, что свидетели кровавых трагедий обычно стараются избегать повторного зрелища трупов. Что ж, придется взять на заметку еще и эту странность. Впрочем, подумал он, возможно, министр поручил лакею доложить, что обнаружит при осмотре полицейский комиссар.

Выложенный белыми и черными плитами пол в зале для жарки был густо запачкан кровью. Словно на скотобойне после забоя очередной партии скота, подумал Николя. Однако из множества следов он не извлек ничего существенного. Впрочем, кое-что, кажется, есть: похоже, здесь тащили чье-то тело, скорее всего, раненого дворецкого Жана Миссери. Его внимание привлек валявшийся на полу нож, из тех, какие хозяйки обычно используют на кухне. Средних размеров, с единственной заклепкой посередине деревянной рукоятки, он имел лезвие немногим длиннее ладони. Витавший в помещении сладковатый металлический запах крови пробудил непрошеные воспоминания. Чтобы поскорее от них избавиться, он встал на скамеечку и оглядел место разыгравшейся трагедии.

Картина, нарисованная Провансом, оказалась точной. Тело молодой женщины, согбенное, словно перед смертью она преклонила колени, привалилось к кухонному столу. Голова жертвы покоилась на столешнице, повернутая под совершенно немыслимым углом к телу, из коего, похоже, вытекла вся кровь, и теперь ее темная масса обильно покрывала пол вокруг трупа. Он отметил неуместную в этих условиях деталь: две белые, словно слоновая кость, ступни жертвы, как нарочно, не запятнанные кровью. В нескольких шагах от трупа девушки растекалась еще одна темная лужа. Он без особого труда догадался, что кровавые лужи имели разное происхождение, а точнее, вытекли из двух жертв. Струившиеся поначалу отдельно, оба потока постепенно слились в единое озеро; кстати, неплохо было бы выяснить, в какое время они соединились. Он снова попытался разобраться в хаосе отпечатков, но ничего, кроме бессмысленного топтания, не обнаружил. Тогда он принялся рассматривать убиенную горничную.

На молодой женщине были надеты юбка, кофта и завязанный бантом на талии передник с нагрудником, отличительный признак горничных. Высоко зачесанные и забранные в узел волосы открывали узкий, почти детский затылок. Соскользнувший с головы кружевной чепчик плавал в луже крови. Николя с изумлением воззрился на пару хорошеньких туфелек без задников, валявшихся в нескольких шагах от тела. Роскошные туфельки, явно очень дорогие, никак не по карману девушке, проживавшей в услужении. Спустившись со скамеечки, он подошел поближе, пытаясь обуздать обуревавшие его противоречивые чувства: нежелание прикасаться к трупу и жалость к убитому человеческому существу. Понимая, что придется самому оценивать состояние тела и определять время смерти, он потянулся за часами и обнаружил, что забыл их на улице Монмартр. Прежде он всегда заботился о соблюдении точности во времени, но с тех пор, как ему стало некуда спешить, он отвык постоянно смотреть на часы и перестал носить их с собой. Тем не менее надо попробовать вычислить момент смерти хотя бы приблизительно. Он вышел из дома Ноблекура около девяти утра, часа два у него заняли покупки, потом он позволил себе побродить по лавкам букинистов и полистать книги. Когда приставы прервали его занятие, скорее всего, уже пробило полдень. Путь до улицы Нев-Сент-Антуан, пролегавший по лабиринту узких улочек, оказался довольно долгим, и он вошел в кабинет Ленуара никак не ранее половины первого. Беседа c начальником, поездка в фиакре, разговор с герцогом де Ла Врийером, потом с Провансом… Пожалуй, сейчас где-то часа два пополудни.

Он знал, что трупное окоченение происходит постепенно, признаки его также проявляются в несколько этапов. Да, не забыть принять во внимание температуру в помещении. По ночам в кухне прохладно, ибо огонь погашен, а окна открыты. На дворе октябрь, значит, ночные холода уже весьма чувствительны. В сухом и холодном воздухе окоченение держится дольше, нежели во влажном и теплом. Кроме того, установлено, что при внезапной смерти, с каковой, похоже, он сейчас столкнулся, признаки окоченения появляются позднее, нежели в иных случаях. Перевернув тело и убедившись, что процесс окоченения начался, он решил, что смерть наступила между десятью часами и полуночью.

Склонившись над трупом, он принялся рассматривать ужасную рану у основания шеи. Похоже, кто-то с силой воткнул деревянный клин под правое ухо жертвы и, разорвав кожу, глубоко вдавил внутрь мышечные ткани. В глубине раны виднелся кусок кружев от рубашки. Жизнь вытекла из несчастной вместе с кровью. Глаза жертвы утратили цвет, роговица помутнела, оболочки покрылись желто-бурыми пятнами. Глядя на лицо, отмеченное печатью смерти, он содрогнулся: лоб посерел, нос заострился, челюсть отвисла, губы оттопырились, сухая и бледная кожа натянулась, придав лицу выражение растерянности и изумления. Порывшись в карманах передника и юбки, он нашел носовой платок и тонкую металлическую цепочку с крестиком; цепочка порвалась и, выскользнув у него из рук, исчезла в складках платья.

Оставалось дождаться, когда прибудут носилки, вынести останки из подвала и отвезти их в мертвецкую, где их подвергнут вскрытию. Не исключено, что результаты вскрытия направят следствие по новому пути. А пока он решил произвести небольшое деликатное расследование. Раз невозможно ничего извлечь из окружающей труп грязной кровавой жижи, значит, надобно изучить окрестности, где кровавые следы, без сомнения, разойдутся в разные стороны, и он сможет проследить, куда они приведут. Следы покрывали пол сплошным ковром: слуги натоптали во всех помещениях кухни. Впрочем, ничего удивительного, ведь они сбежались на помощь раненому дворецкому, а потом относили его к нему в комнату. В шкафу он нашел несколько ножей, как две капли воды похожих на нож, оброненный рядом с телом дворецкого. Интересно, нож взяли на кухне или убийца принес его с собой? Как и следует в хорошем доме, во всех кухонных помещениях царила образцовая чистота, о чем свидетельствовала начищенная до блеска утварь. Уборку здесь явно проводили тщательно и ежедневно, быть может, даже делали перепись утвари… Эта мысль потянула за собой следующую, на его взгляд, бесспорную: рана на шее молодой женщины, широкая, глубокая, с рваными краями, не могла быть нанесена кухонным ножом с деревянной ручкой. Чтобы понять, как был ранен Жан Миссери и не воспользовался ли преступник тем же самым орудием, каким он ударил горничную, следовало осмотреть рану дворецкого. В зависимости от результатов осмотра расследование вполне может обрести новый поворот.