Дарья Донцова - Покер с акулой

Ознакомительный фрагмент

– Прихвати мою сумочку и иди в зал, я загляну в туалет.

Олег Яковлевич взял расшитый бисером мешочек и сел на место. Тут же потух свет и началось действие. Шли минуты, но жена не появлялась. Писемский подумал, что она опоздала к началу и тетки, стоящие на входе, не пустили супругу в зал во время действия. Мхатовские билетерши крайне ревностно относятся к своим обязанностям. Скорей всего, думал Олег, Ксюша сидит в буфете. Он даже хотел встать и уйти, но места у них были во втором ряду, в самом центре, пришлось бы на глазах у старательно изображающих трагедию артистов поднимать из кресел десять человек, и Олег Яковлевич постеснялся.

Лишь только упал занавес, Писемский вышел в холл, но Ксюши нигде не оказалось – ни в буфете, ни в фойе, ни у гардероба. Муж даже заглянул в дамскую комнату, но жена словно испарилась. Самое странное было то, что она ушла без верхней одежды. Красивая шубка из светлой норки преспокойненько осталась висеть на вешалке, да и номерок лежал в кармане у Олега Яковлевича.

В страшном волнении, дождавшись, пока публика покинет театр, Писемский побежал к администратору. Сначала сделали объявление по радио, потом методично обыскали театр, заглянули везде, даже на новую сцену, Ксюта словно испарилась. Ушла декабрьской ночью, при жутком морозе в бархатном платье с открытой спиной и элегантных лодочках на десятисантиметровых каблуках, без денег и документов.

Олег Яковлевич помчался домой в тайной надежде найти там беглянку. Может, ей просто взбрела дурь в голову, опоздала к началу, не попала в зал, распсиховалась и уехала на такси. Мысль о том, что Камергерский проезд, где расположен МХАТ, превращен в пешеходную зону и до такси полуголой Ксюте пришлось бы идти на Тверскую, Писемский старательно прогнал.

Квартира встретила его темнотой и тишиной. Крикнув для порядка пару раз: «Ксюнчик, ты здесь?» – муж швырнул на пол бисерную торбочку.

Завязочки распустились, выпало письмо.

– Наверное, надо идти в милицию, – вздохнула я.

Олег Яковлевич прищурился и довольно зло сказал:

– Ну уж нет! Я предпочитаю не иметь дела с ментами. Гадкие, подлые люди, даже заявление не возьмут.

– Почему?

Писемский хмыкнул:

– Эти сволочи не хотят лишней работы, поглядят на письмо и заявят: «Ваша супруга не пропала, а ушла к другому, мы не ищем неверных жен. Сами разбирайтесь».

Резон в его словах был.

– Отчего вы решили, что Ксюта у любовника?

Бензинщик всплеснул руками:

– А у кого еще? Ясное дело, подогнал машину к дверям театра и увез. Сейчас небось посмеиваются надо мной.

И он скрипнул зубами. Я аккуратно положила листочки на стол и со вздохом сказала:

– Завтра верну задаток.

– Ну уж нет, – нахмурился Писемский, – нанялись, теперь работайте, ищите Ксению.

– Зачем? – изумилась я. – Вы хотели ясности и получили ее. Любовник имеется, она к нему съехала. Разводитесь и забудьте.

– Нет уж, – побагровел Олег Яковлевич, – давайте действуйте. Желаю знать имя, отчество, фамилию и адрес счастливчика.

– Да зачем? – недоумевала я.

– Какое вам дело, – вызверился бензинщик, – может, хочу удостовериться, что девочка попала в хорошие руки, она мне дорога…

Я только вздохнула и велела:

– Хорошо, показывайте ее комнату.

Писемский повел меня по бесконечному коридору и ткнул рукой в три двери:

– Вот – будуар, ванная и спальня.

Я приступила к осмотру. Очевидно, квартира делилась на две половины – женскую и мужскую. На Ксюшиной стороне располагалась ванная, сплошь забитая парфюмерией и косметикой. Огромное розовое джакузи с латунными кранами, на небольшой полочке – пузатая бутылочка «Арманьяка».

– Она пила?

– Нет, упаси бог, наливала в воду, когда ополаскивала голову, говорит, очень хорошо волосы после коньяка блестят.

Да уж, до такой феньки даже я не додумалась в прошлой жизни.

Десятки баночек, флакончиков, тюбиков громоздились в шкафчиках. В воздухе витал слабый аромат. Я повела носом. Надо же, «Шанель», старая добрая классика. Сейчас молодежь не слишком жалует старушку Коко, предпочитая «Кензо», «Эскаду» и другой новомодный, но не всегда качественный парфюм. Ксюша же обладала хорошим вкусом и не гналась за модой.

Будуар напоминал комнату девочки-подростка, никак не желавшей расстаться с детством. Повсюду – на диване, креслах и комодиках сидели плюшевые игрушки: мягкие собачки, кошечки, слоники… Да и обстановка сильно смахивала на домик Барби. Розовые занавески с рюшечками, ковер цвета молочного поросенка, мебель, обитая ярко-красным бархатом, и куча позолоченных статуэток, изображающих псевдогреческих богов и богинь. В общем, мрак. Да еще повсюду торчали плошки с ароматическими свечами, и запах в будуаре стоял соответственный, меня чуть не стошнило от сладко-приторного аромата. Но Олег Яковлевич принюхался, грустно сказал:

– Детка так любила эту комнату, сама обставляла, украшала…

Из будуара дверь вела в супружескую спальню. Она была обставлена более скромно. Из мебели лишь огромная кровать с резной дубовой спинкой и две тумбочки. Но покрывало опять цвета закатного солнца и все усеяно бантиками. Подушки вдеты в чехлы. Очевидно, справа было место Олега Яковлевича, потому что там на тумбочке стоял пузырек с валокордином, лежали очки и стопочка детективов Незнанского. Слева же, на такой же тумбочке валялся новый «Космополитен» и пульт от телевизора. Большой «Филипс» был повернут влево, около него видик, внизу батарея видеокассет. В основном комедии, мелодрамы и порнуха. Ни шкафа, ни комода, ни трюмо…

– Где ее носильные вещи?

– В гардеробной.

Мы вновь вышли в коридор, и Олег Яковлевич толкнул небольшую дверку. Сказать, что я обомлела, это значит не сказать ничего.

Почти десятиметровое пространство было просто забито вещами. От стены к стене тянулись ряды полок, вешалок. Платья, костюмы, юбки, брюки, пальто, полушубки, дубленки, шубы…

Сбоку на специальных подставках устроилась обувь, просто целый магазин! Здесь же был комодик, под завязку заполненный бельем и колготками. И лифчики, и трусики неожиданно оказались простыми и даже элегантными. Никакого синтетического кружева, ленточек, завязочек, не было и сексуальных боди, поясов с резинками, чулок с подвязками. Отличное белье дорогой немецкой фирмы «Триумф». Такое носят добропорядочные бюргерши, матери семейства – чистый хлопок, абсолютно закрытое, без прибамбасов. Странный выбор для девочки, выскочившей замуж за человека в два раза себя старше и сбежавшей с любовником…

– Где она хранит драгоценности?

Мы вернулись в кабинет, и хозяин открыл небольшой сейф, скрытый за чудовищной картиной с мордастым оленем.

– Вот, – вздохнул Писемский, вынимая на свет «золотой запас».

Я осторожно перебирала вещицы. В основном это были дорогие кольца с брилиантами и изумрудами. «Новодел» – так презрительно называют ювелиры подобную продукцию. Ничего оригинального или просто привлекающего взгляд. Дорого, но неинтересно, скорей вложение денег.

– Она ничего не взяла с собой?

– Нет, – покачал головой Писемский, – даже обручальное кольцо оставила.

– Да? – удивилась я.

– Вот оно – показал Олег Яковлевич на довольно широкий золотой ободок с россыпью мелких алмазиков.

– И вас не удивило, что жена, собираясь в театр, не надела украшений?

– Да нет, – пробормотал обманутый муж, – на ней было вечернее платье от Юдашкина, глухой воротник и почти голая спина. К такому наряду ни цепочки, ни кулоны, ни ожерелья не подходят. Спереди грудь украшает обильная вышивка из стразов.

Да, это логично.

– А серьги, кольца, браслеты?

– Ну браслеты она не любила, говорила, будто они похожи на наручники. Серег просто не заметил, у Ксюши волосы закрывают уши, а кольца… Она еще вчера жаловалась на боль в суставах, все вздыхала: «Старею, артрит начинается».

Вот и не надела ничего на пальцы, наоборот, все сняла, говорила, мешают очень и руки сильней болят.

Я вздохнула, похоже, взбалмошная дама и впрямь ушла голая и нищая.

– Ладно, давайте телефоны ее родителей и ближайших подруг.

– У меня их нет, – сказал Писемский.

– Как это? – обалдела я.

– Ксюша не москвичка, – принялся бестолково объяснять мужик, – родители у нее умерли, вроде есть тетка в Подмосковье, сейчас посмотрю.

Он порылся в бумажках и радостно сообщил:

– Точно, тетя, Раиса Константиновна Федина, проживает в Селихове, улица Космонавтов, девять, телефона нет.

– Тогда давайте номера подруг.

– Да она ни с кем не дружила…

Молоденькая девчонка не имела подружек? Студентка, живущая в общежитии, не бегала на дискотеки и вечеринки? Днями сидела на лекциях, а вечера проводила в библиотеке, чтобы в один прекрасный день упасть под колеса шикарного «Мерседеса», а потом завести любовника и убежать от богатого мужа? Чем больше я думала об этой истории, тем невероятней она мне казалась.