Дарья Донцова - Бабочка в гипсе

Ознакомительный фрагмент

– Какая? – прозвучало в ответ.

– Та, что здесь торгует.

– Я одна тут, и пеку, и за прилавком стою, – пояснила Тамара Федоровна. – Хозяйка, уборщица, торговка – все я. Никаких Зин нет.

– Вы уверены? – уточнила я.

Тамара Федоровна уперла руки в бока:

– Конечно!

– Мобильный вам не оставляли? – ощутив прилив злости, поинтересовалась я.

Булочница взяла из кассы телефон:

– Звоните, не жалко, у меня безлимитный тариф.

Я схватила аппарат. Значит, хотя бы часть информации, сообщенной шутником, оказалась правдой.

– Спасибо, вы нам очень помогли.

– Ерунда, – во весь рот улыбнулась Изотова.

Я повернулась и сделала шаг к двери.

– Эй, стой! – забеспокоилась частная предпринимательница. – Ты куда?

– В машину, – ответила я.

– Трубку верни, – потребовала Изотова. – Много вас таких шляется. Если ты из милиции, это еще не гарантия, что не сопрешь мобилу, а она новая. Отсюда звони, я подслушивать не стану.

Мне пришлось вернуться к кассе.

– Вы дали мне свой телефон?

Тамара Федоровна вновь подбоченилась:

– А то чей?

В булочной сильно пахло ванилью, корицей и сдобным тестом. От большого электродухового шкафа, в котором румянились багеты, исходил жар, а кондиционера не было. Я расстегнула куртку.

– Человек, рассказавший мне про труп, предложил заглянуть в эту пекарню.

– Обалдеть! – возмутилась тетка.

– Сказал, что оставил продавцу Зинаиде мобильный, – устало договорила я.

Духовка противно запищала. Тамара Федоровна нацепила толстые рукавицы, распахнула дверцу, вытащила противень, установила его на специальной доске, повернулась ко мне и зачастила:

– Никого тут не замочили, Зинаиды здесь никогда не было, мобила моя, сегодня ко мне только постоянные покупатели шли. Ложный был вызов, придурки балуются или дети. Забудь.

– Вы правы, – пробормотала я и открыла дверь.

Звякнул колокольчик. Мне почему-то стало нехорошо, закружилась голова – скорее всего, пребывание в помещении, где нечем было дышать, губительно подействовало на сосуды. Валентина стояла у машины. Увидев меня, она шагнула на проезжую часть, направляясь на противоположную сторону улицы, где я пыталась справиться с дурнотой.

С неба раздался странный звук, словно кто-то наступил на сухую ветку. Я вздрогнула, обернулась, увидела за собой дверь пекарни, перевела взгляд на Валю и приросла к грязному асфальту.

Валентина чуть согнула колени, опустилась на мостовую как в замедленной съемке, запрокинула голову и легла на правый бок. Висевшая на ее руке лаковая сумочка отлетела в сторону. Вокруг рухнувшего тела взметнулись крохотные фонтанчики грязи и осели на бежевой куртке.

Я медленно побрела вперед. Каждый шаг давался с трудом, на голове словно сидела шапка из ваты. Потом бац – невидимая рука ее сдернула, перед глазами перестала трястись черная пелена, я кинулась к Вале.

Первое, что я увидела, – кровавое пятно справа от ее головы.

– Убили-и! – завопила Тамара Федоровна, выскакивая из пекарни. – Убили-и!

– Дай телефон, – приказала я и помчалась в булочную. Костин в отъезде, но не все же его коллеги отправились в Украину…

Глава 5

К огромной моей радости, в момент прибытия «Скорой помощи» Валентина еще дышала.

– Она поправится? – спросила я у хмурой женщины, которая хлопотала около раненой.

Врач ничего не ответила, а фельдшер, тучный мужик неопределенного возраста, сказал:

– Конечно, через два дня будет дома картошку жарить.

Я чуть не запрыгала от радости, а доктор укоризненно покосилась на фельдшера и с неохотой произнесла:

– Ранение в голову, отстрелено ухо. Сделаем, что возможно.

– Она жива, – пролепетала я, – значит, все не так плохо.

– Ага, – без особого энтузиазма кивнула врач, – ладно, поехали.

Я наклонилась над Валей, поправила на ней одеяло и шепнула:

– Все будет хорошо, мы его поймаем.

Губы Рублевой шевельнулись.

– Повтори еще раз, – попросила я.

– Черви, – с трудом выдавила Валя, – черви! Скажи им…

– Что она имеет в виду? – испугалась я.

– Глючит, – пожал плечами фельдшер, – у нее черепно-мозговая травма.

– Что можно сказать червям? – не успокаивалась я.

Фельдшер закатил глаза:

– Господи, да отойди ты от машины. Она тебе ничего не говорила, это бред.

С включенной сиреной «Скорая помощь» задом подалась сквозь толпу непонятно откуда набежавших людей, мне внезапно стало холодно и одиноко.

Чьи-то пальцы вцепились в мое плечо, и раздался знакомый баритон:

– Девушка, помогите потратить мою зарплату.

Я сделала шаг и увидела Макса. Страх исчез, несмотря на жуткую ситуацию, на моем лице сама собой появилась улыбка.

– Нахал! – взвизгнула стоявшая чуть поодаль старушка, закутанная в клочкастую шубу. – Ну и времена настали! Сразу о деньгах разговор ведут! Иди мимо! Не приставай к нам!

– Бабуля, – нежно пропел Макс, – употребление местоимения первого лица во множественном числе в данном случае неуместно, я пытаюсь склеить только девушку. Вы-то мне зачем?

Пенсионерка зашипела гюрзой:

– Сейчас в милицию позвоню! Пусть тебя посадят! Распустил язык!

– Бабулечка, не расстраивайтесь, – вклинилась я в беседу. – Уж извините, это шутка. Парня зовут Максим, он мой друг, а теперь, простите, нам пора.

Не дожидаясь ответа от ошарашенной бабуси, я быстро пошла в сторону двух только что подъехавших автомобилей и с радостью увидела, как из одного вылезает Павел Гладков, приятель Костина. Слава богу, приняв мой звонок, Паша решил прибыть на место происшествия самолично.

Я ринулась к Гладкову, тот мимоходом поцеловал меня в щеку и бурно обрадовался Максу. Когда мужчины закончили обоюдный процесс похлопывания по спине и рукопожатий, обменялись вопросами про дела, я не выдержала:

– Вы знакомы?

– Ты умеешь делать логические выводы, – с самым серьезным видом заявил Паша.

Макс погладил меня по голове:

– Умница! Мы с Павлухой пару раз вместе работали.

– Он мне жизнь спас, – торжественно объявил Гладков.

– Да ладно, – отмахнулся Максим, – каждый поступил бы так же!

Паша встряхнулся, словно промокшая собака, и сменил тон:

– Что случилось?

Я самым подробным образом изложила ход событий. Пока Павел меня слушал, его люди оттеснили толпу в сторону одного из домов и начали осмотр места происшествия.

– Никакого трупа здесь не было, мобильного в булочной не оставляли, – завершила я свой монолог. – Звонивший нас обманул. Наверное, это хулиган, задумавший поиздеваться над Валентиной.

Гладков вынул сигареты:

– Любители розыгрышей не стреляют объектам своих шуток в голову. Очевидно, Рублеву специально сюда выманили.

Иногда я, не подумав, задаю удивительно глупые вопросы. Вот сейчас, например:

– Зачем зазывать Валю на улицу Фастова?

Павел чиркнул зажигалкой:

– Чтобы убить. Поэтому киллер соврал сначала про труп, затем про некую Зину и мобильный, зная, что Валентина на эту удочку клюнет.

Максим громко чихнул и выдвинул свою версию:

– У Валентины была опасная профессия. Многие мечтают отомстить прокурору. Осужденные больше всего не любят представителей обвинения. Даже судьи, которые выносят им приговор, на втором месте в списке их врагов.

– Ну и холод, – пожаловался Гладков, – я весь промерз.

– Мороза-то нет, – возразила я.

– Зато сыро и ветрено, – встал на сторону приятеля Макс. – Уж лучше минусовая температура, чем промозглость.

Я кивнула в сторону лавчонки Изотовой:

– Можно заглянуть в пекарню, выпить кофе и слопать по плюшке.

– Гениальная идея, – обрадовался Паша и крикнул одному из парней в резиновых перчатках: – Миша, мы в булочную пойдем!

Булочки с вареньем у Тамары Федоровны оказались теплыми, но какими-то неправильными.

– Раньше слопаешь одну калорийку[3] и весь день сыт, – вздохнул Гладков, отправляя в рот четвертую завитушку с изюмом. – А эти как из воздуха, вроде большие, но начнешь жевать – и глотать нечего.

– Зато кофе горячий, и дождь не капает, – постаралась я найти что-то хорошее в ситуации.

Паша отодвинул пустую тарелку:

– Сделаем предварительные прикидки. Филипп Медведев был осужден и сейчас кукует на зоне. Кто может мстить прокурору, работавшему на процессе?

– Родственник преступника, – тут же ответила я.

– Плохо представляю себе мать-старушку со снайперской винтовкой, – подал голос Макс, – и по статистике, все городские стрелки – мужчины, ни одной бабы среди них нет.

Но я не спешила признавать, что не права.

– Все равно нужно проверить семью Медведева.

– Возможно, это подражатель, – выдвинул другую версию Гладков.

– Пресса не печатала материалов про снайпера, – напомнила я. – Откуда подражатель мог узнать о преступлениях?

Максим снял куртку и повесил ее на спинку стула.