Утонувшие надежды - Уэстлейк Дональд Эдвин

53

«Станция подводного плавания Южного Берега. К сожалению, сейчас мы закрыты. Мы работаем с четверга по воскресенье, с десяти до пяти. К вашим услугам дипломированный инструктор, занятия по вводной и усложненной программе, прокат и продажа снаряжения, заправка и проверка баллонов, всевозможные товары для подводного плавания и обслуживание — в одном помещении. Ждем вас на нашей станции».

Собравшиеся в новой гостиной Мэй наблюдали за лицом Дортмундера, пока тот уже не в первый раз выслушивал эту несуразно длинную фразу, которая могла свести с ума кого угодно. В конце концов он прорычал в трубку:

— Ты когда-нибудь прослушиваешь сообщения? Ты хуже Энди.

— Но-но, потише! — отозвался Келп, присевший рядом с Мэй на подлокотник дивана.

Не обращая на него внимания, Дортмундер продолжал:

— Это опять говорит Джон. Позвони же мне, черт тебя побери. Я ездил к тебе на станцию, но тебя там не бывает. Мы теряем время.

— Вот-вот, — безоблачным тоном отозвался Том, развалившийся в деревянном кресле, ставшем его любимым местом в комнате. Мамуля Стэна Мэрча бросила на него гневный взгляд, которого тот, похоже, не заметил.

Дортмундер отчетливо продиктовал новый номер телефона Мэй и добавил:

— Если уж на то пошло, звони за мой счет. Только позвони. Мы уже третий день тебя ищем, — и бросил трубку на рычаг.

Повисла тишина, и все присутствовавшие — Дортмундер, Келп, Мэй, Стэн Мэрч, его мамуля — все, кроме Тома, погрузились в размышления, озабоченные одним и тем же раздражающим вопросом. Куда его черти унесли, этого короля глубин?

54

Дряхлый диван-качалка постанывал под их тяжестью. А может, это мычал Даг, уткнувшись носом в нежную кожу девушки, лаская губами неистово бьющуюся жилку на ее шее? Или — Господи Боже мой — она сама потеряла голову, целиком отдаваясь горячей волне, исходившей от его губ, языка, рук и тела, прижавшегося к ней?

Диван раскачивался на крыльце в ярких лучах солнца, ритмично и послушно дергаясь в такт их движениям. Миртл открыла глаза и бросила взгляд поверх уха Дага и его волнистых светлых волос. Ее глаза застилала пелена, и девушка едва различала Миртл-стрит и дома напротив, а далекие строения на улице Вязов и вовсе расплывались. Диван раскачивался посреди впавшего в дремоту города; на улицах не было ни души, машин тоже не было видно, и Миртл вновь почувствовала, как теплые губы Дага издали звук, заставивший дрогнуть ее трепетный рот.

Казалось, опасаться нечего. Они сидели в свете дня, и Миртл нечего было бояться, хотя они были на крыльце, открытые всему миру, освещаемые лучами солнца! И только поэтому Миртл согласилась...

Точнее, предложила сама.

Эдны дома не было.

Дом был пуст.

— Миртл... — прошептал Даг, щекоча ее шею губами. — Миртл, Миртл, Миртл...

Девушка закрыла глаза. Желание нарастало в них, охватывало их, обдавало их жаром, словно пар в сауне, словно раскаленный невидимый шар внутри. Плечи и руки, колени и ноги девушки обмякли, вся их сила, казалось, сосредоточилась в животе. Голова Миртл прильнула к шелковистым волосам Дага, не выдерживая собственной тяжести. Из полуразомкнутых губ вырывалось легкое дыхание, губы набухли от прилившей крови, веки отяжелели...

— Даг...

Это был протест, предупреждение, просьба остановиться, но Миртл сама понимала, что это слово прозвучало томно, призывно и лишь манило Дага, вместо того чтобы его оттолкнуть. Миртл боялась сказать что-нибудь еще, опасаясь, как бы голос опять не выдал ее состояние. Но если она будет молчать, если она ничего не сделает, то он... его руки и губы будут продолжать...

— Миртл, скажи «да».

— Даг...

— Скажи «да».

— Даг...

— Скажи «да»...

— О-ох...

— Скажи да-аа...

— Да-а...

Он вскочил и, держа девушку за руку, увлек за собой. На его лице играла нежная, полная любви улыбка, тело излучало силу.

— Да! — сказал он и повел Миртл к входной двери.

— Даг! Вот ты где, чтоб тебя черти взяли!

Даг и Миртл обернулись, и сердце девушки испуганно затрепетало. На ступенях крыльца стоял разгневанный незнакомец, вперив взгляд в Дага.

И, судя по всему, Даг его знал!

— Джон?! — воскликнул Даг в растерянности.

— Я успел возненавидеть твой автоответчик, — заявил разгневанный незнакомец. — Честно говоря, я испытываю лютую неприязнь ко всем этим вашим машинам, и если окажусь возле автоответчика с бейсбольной битой в руках, то ему не поздоровится!

— Джон, я... я...

Что здесь происходит? Миртл стояла, словно проглотив язык, забыв о своих чувствах и желаниях, и лишь переводила взгляд с испуганного лица Дага на злое, недружелюбное лицо незнакомого мужчины.

Незнакомец сделал нетерпеливое движение, похожее на знак регулировщика уличного движения.

— Нам нужно поговорить, — сказал он.

— Сейчас? Но, Джон, я не могу...

— Именно сейчас! Какие такие неотложные дела тебе мешают, черт побери?

Ах! Лицо Миртл зарделось, она поспешно выдернула руку из пальцев Дага и, закрыв глаза, ринулась к двери, распахнула ее и вбежала в дом. За ее спиной раздался голос Дага:

— Джон, я никогда в жизни не прощу тебе...

Дверь захлопнулась. Миртл неверной поступью добралась до гостиной и рухнула в ближайшее кресло. В окно были видны оба; Даг и незнакомец размахивали руками, незнакомец не отступал, и Даг в конце концов сдался и, пожав плечами и покачав головой, в последний раз оглянулся на входную дверь (О Даг! Как ты мог? Как ты мог позволить постороннему вмешаться в такой момент!) и с явной неохотой спустился вслед за разгневанным незнакомцем с крыльца. Они перешли Миртл-стрит, направились в сторону проезда Флейшбейкер и скрылись из виду.

И лишь двадцать минут спустя, когда Миртл несколько успокоилась и, заварив чай, поднесла чашку к губам, вспоминая, что ее интерес к Дагу обусловливался в первую очередь загадкой, которую она пыталась решить, ей в голову пришла внезапная мысль.

Этот незнакомец уже попадался ей на глаза.

55

Даг чувствовал себя, словно водолаз, схвативший кессонную болезнь. Будучи осторожным и грамотным подводником, он никогда не страдал этим недугом, но симптомы были хорошо ему известны и как нельзя лучше соответствовали его нынешнему состоянию. Тошнота, тревога, потеря ориентации, телесная боль — все это налицо.

Только подумать, как счастлив он был лишь несколько секунд назад, когда держал Миртл за руку и подводил ее к дверям дома. Каким замечательным оттягом была она после погони за Джоном и Энди, после наблюдений за водохранилищем Вилбургтаун. У Дага не было лучшего стимула для дальнейших поездок в Дадсон-Сентр, чем эта девушка.

В некотором смысле ухаживание за Миртл Стрит стало для Дага делом ничуть не менее важным, чем преследование Энди и Джона и охота за семьюстами тысячами долларов, похищенными из бронированной машины. И как только усилия Дага на любовном поприще подошли к счастливому и сладостному завершению, вторая задача внезапно напомнила о себе в самый неподходящий момент. И все из-за Джона!

Впоследствии Даг вспоминал этот кошмарный день как череду коротких просветлений, перемежающихся черными провалами, полными ужаса. Кошмар начался, когда он оказался в гостиной комнате, набитой людьми, среди которых было лишь двое знакомых — Энди и Джон. Все присутствующие почему-то очень сердились на Дага.

Особенно злобствовал хрупкий на вид старикашка, занимавший кресло в углу. Все остальные еще продолжали орать на Дага, когда старикашка произнес тихим, невыразительным голосом:

— Пристрелить его да и все...

Кого пристрелить? Меня? Даг переводил взгляд с одного лица на другое, непроизвольно сглатывая застрявший в горле комок и опасаясь, что, если он осмелится открыть рот, это лишь приблизит его кончину.

Энди ответил старику:

— Я почти готов с тобой согласиться, Том.