Клод Изнер - Встреча в Пассаже дАнфер

Кэндзи с укоризной посмотрел на дочь.

— Дафнэ опять выбралась из кроватки, — сказал он.

Айрис испуганно вскочила.

— О боже! Когда я работаю, ничего вокруг не замечаю…

— Жозеф не должен был нагружать тебя, — проворчал Кэндзи.

— Я сама предложила ему помощь, — возразила Айрис, — иначе он просидел бы за пишущей машинкой всю ночь.

— А главное — ради чего! Это же всего лишь очередной бульварный роман, — заметил Кэндзи, усаживая Дафнэ обратно в кроватку.

Но она тут же снова вскочила и закричала что есть мочи:

— Кэзи! Музика!

— Она требует продолжения концерта! — рассмеялась Айрис.

— Так сыграй ей Шопена, — ответил Кэндзи, указывая на пианино.

— Боюсь, я разучилась играть: уже с трудом читаю с листа!

— Вот именно! Вместо того, чтобы стучать по клавишам этого дурацкого аппарата, лучше бы поупражнялась на клавишах пианино.

— Ты же приверженец технического прогресса, чем тебя не устраивает мой «Ремингтон»?

— «Ремингтон» вполне устраивает, а вот к зятю есть претензии, — буркнул Кэндзи и вышел.

Айрис достала тетрадь со сказкой про божью коровку без пятнышек и перелистала ее. Таша нарисовала пока еще только две иллюстрации, но Айрис этого было достаточно, чтобы представить, что в руках у нее настоящая книга. Дафнэ все громче требовала к себе внимания, и Айрис, присев перед ней на корточки, показала дочери божью коровку на картинке.

— Ледибед, — произнесла она, четко выговаривая каждую букву.

— Эди! Кэзи! — отозвалась Дафнэ, стараясь схватить тетрадь.

— Как же ты любишь своего деда! Ничего удивительного: он неизменно имеет успех у слабого пола!

— Месье Мори! Наконец-то я вижу вас в лавке! Вы получили «Дочь депутата» Жоржа Оне?[124] Я дожидаюсь ее вот уже две недели!

— Дорогая мадам де Салиньяк, я сейчас занят составлением весеннего каталога. После того как месье Пиньо удовлетворит заявку мадемуазель Беккер, он с удовольствием займется вашим заказом.

Раздосадованная Олимпия де Салиньяк похлопала по плечу Хельгу Беккер, которая восторженно описывала новый магазин велосипедов, открывшийся в Париже около недели назад.

— О! Это вы, графиня! Я так огорчена, я просто в отчаянии! Как я умудрилась пропустить открытие выставки во Дворце промышленности! Сам президент Феликс Фор пришел полюбоваться новыми моделями. Ах, это просто чудо техники! Складной велосипед Жерара, велосипедный подъемник, модель «Дешенэ» и этот «Акатен», в котором не нужно смазывать тормоза, это что-то невероятное!

— Не сомневаюсь. Вы позволите?

Но даже столь титулованной особе под силу было прервать Хельгу Беккер, которая села на своего любимого конька.

— Месье Пиньо, я принесла вам каталоги, передайте их месье Легри. Это правда, что он купил себе новый велосипед? Не тот ли знаменитый, что стоит двести пятьдесят франков?

— Право же, вы прекрасно осведомлены! — воскликнула неслышно вошедшая Эфросинья.

— Мама!

— Дайте моему сыну хоть немного передохнуть, он так устает, ведь теперь ему приходится выполнять двойные обязанности: свои собственные и служащего, — продолжила мадам Пиньо, бросив злобный взгляд на Кэндзи.

— Мама, перестань!

— Нет, не перестану! Я очень расстроена! Андре Боньоль и эта нескладеха Зульма Тайру поженились сегодня утром в мэрии Шестого округа. Ей-таки удалось его окрутить, а ведь он мог бы стать твоим отчимом! Ох, тяжек мой крест! Да чтоб они оба провалились! Всё, я вычеркиваю их из своей жизни!

Жозеф застыл, потрясенный.

— Вот это, и правда, новость так новость! Кто же будет тебе помогать, если Зульма уволится?

— От этой лентяйки все равно было мало проку! Я справлюсь одна.

— Но, мама, ты уже не в том возрасте…

— Что-о?! Твой отец всегда говорил: «Эфросинья, у тебя отменное здоровье». Я в любом возрасте не собираюсь сидеть сложа руки!

— Мадам Пиньо, вы прямо как Фредегонда,[125] которая никогда не сдавалась, несмотря на превратности судьбы! — воскликнула Хельга Беккер.

— А кто это?! — с подозрением уставилась на нее Эфросинья, ожидая подвоха.

— Героиня оперы,[126] на которую я недавно слушала!

— Месье Пиньо, я жду, когда вы займетесь моим Жоржем Оне, — вмешалась графиня де Салиньяк, теряя терпение.

— Да-да, одну минуту! Мама, пусти, я пройду!

Жозеф порылся в стопке книг и воскликнул:

— Нашел, вот она!

— Графиня уже ушла, — отозвался Кэндзи, не поднимая глаз.

Жозеф выбежал на улицу.

— Мадам, ваш Оне!

— Нет уж, молодой человек, я больше не приду в ваш магазин! Никакого воспитания, никакого такта, а что за прием?! Имейте в виду, отныне я буду заказывать книги только у ваших конкурентов!

— Графиня Вальтесс де Ла Бинь? — удивилась Ида.

— Простолюдинка! Выскочка! — фыркнула Сюзанна. — Когда я думаю…

— А это точная копия псише мадемуазель Марс, великой французской актрисы? — перебила ее Ида.

— Да, дорогая, именно так. Амори заплатил за это зеркало целое состояние! — ответила Сюзанна, довольная восторгом подруги.

Они вошли в гостиную, где служанка сервировала для них чай. Ида с таким аппетитом набросилась на булочки и пирожные, как будто неделю не ела.

— Я откормлю тебя, моя цыпочка, — с нежностью заверила ее Сюзанна. — Хорошо, что этот недоумок Амори поехал навестить своих родственников! Мы с тобой повеселимся на славу, ты и я!

Насытившись, они отправились на экскурсию по особняку, битком набитому китайскими и японскими безделушками, украшениями из искусственного мрамора, коврами и мебелью, которая, казалось, была доставлена сюда прямиком от старьевщика, торгующего железным ломом. Ида не переставала охать и ахать, сгорая от зависти. Больше всего ее поразила огромная кровать.

— О-ля-ля! Вот это да! Хотя, конечно, для двоих нужно много места…

— Для двоих? Девочка моя, Амори тут никогда надолго не задерживается.

— Прямо как у Золя в «Нана», ты читала этот роман?

— Конечно! — подтвердила Сюзанна.

Она подошла к кровати, поправила волан на покрывале, взбила подушки.

— Знаешь, мне бывает так одиноко в этой большой кровати…

Ида поняла намек и вспыхнула.

— Мы могли бы спать вместе, как сестры… — продолжила Сюзанна. — Шушукались бы, согревали друг друга… Мне так надоел этот зануда Амори!

Ида провела рукой по тонкому кружеву покрывала и молча кивнула головой.

Вечер выдался дождливым. Виктор и Таша целовались в фиакре, с трудом пробирающемся через заполненный экипажами бульвар Капуцинов. Виктор так горячо просил простить его за то, что он ввязался в очередное расследование, что Таша над ним смилостивилась.

Потом они гуляли по улицам самого шикарного квартала столицы, где, несмотря на ливень, было много зевак. В лужах отражались масляные лампы ярмарочных палаток, стоящих тесными рядами вдоль бульвара. Уличные торговцы надрывали горло.

— Попробуйте леденцовую карамель, нугу из Монтелимара!

— Каштаны, горячие каштаны!

У дома номер 14 какой-то человек, одетый в адмиральскую форму, но при этом почему-то в котелке, вышагивал перед входом в «Гран Кафе», выкрикивая:

— Приглашаем насладиться синематографом! Проекция движущихся фотографий братьев Люмьер!

Прохожие получали буклеты, в которых описывалась программа: десять кинолент по семнадцать метров каждая. Три десятка любопытствующих, в том числе Таша с Виктором, заплатили двадцать су зазывале, стоящему рядом с афишей.

Виктор увидел месье Вольпини, директора «Гран Кафе», с которым познакомился на Всемирной выставке 1889 года, где выставляли свои работы коллеги Таша, и подошел, чтобы поприветствовать его.

— Как великодушно с вашей стороны предоставить помещение братьям Люмьер.

— Да, но боюсь, их изобретение пока что пользуется не слишком большой популярностью.

Зрители спускались по лестнице в подвал, бывший бильярдный зал, а теперь Индийский салон «Гран Кафе». На этом первом платном сеансе плетеные стулья, поставленные в несколько рядов перед белым полотном, натянутым на раму, почти все оставались незанятыми. Большой выручки это не обещало.

— Месье Легри! Если я не ошибаюсь…

Повернувшись, Виктор столкнулся нос к носу с инспектором Аристидом Лекашером.

— Не хотите леденец, господин книготорговец… и детектив в одном лице? Нет? Жаль, я хотел вас отблагодарить. Хотя вы сыграли в этом грязном деле, которое недавно было раскрыто, весьма сомнительную роль. И не надо улыбаться, прошу вас. Субъект, которого описывают многочисленные свидетели как в Уйе, так и в Домоне и в «Миротон де Терн», сильно напоминает вас. А некоторые факты, связанные с личностями Эвариста Вуазена и Виржиля Сернена, мы пока так и не смогли объяснить.