Круговорот благих намерений - Юлия Ефимова

Маринка, похоронив мать возле бабки, так сделал потом и Пётр, в то время считавший каждую копейку.

Стараясь, как тошноту, заглушить в себе нехорошие предчувствия, он сел в свой автомобиль премиум-класса и отправился в аэропорт. Незадолго до посадки в самолет ему позвонил начальник охраны и сказал, что семьи больше нет. Его большой дружной семьи нет. Машина, в которой они ехали, взорвалась.

Именно тогда его душа и умерла, там, в зоне вылета аэропорта Шереметьево. Пётр даже почувствовал это физически. Он сразу поверил охране и не стал рвать на себе волосы, он почувствовал, что семьи больше нет.

Естественно, на место происшествия его никто не пустил, но он всё равно поехал туда. Следователь, работающий на месте, проявил к нему уважение и сочувствие. Ну еще бы, это ведь не испуганный двенадцатилетний пацан, на которого можно не обращать внимания. Он рассказал, по-прежнему не пуская Петра к машине, как всё произошло.

Когда машина, в которой сидела его семья, свернула с трассы на проселочную дорогу, которая вела в деревню Курково, прозвучал взрыв. Он был такой мощности, что зазвенели стекла в деревенских окнах. Когда первые свидетели подбежали, то спасать было уже некого.

– Скажите, – поинтересовался следователь, – они всегда ездили в машине вшестером?

– Обычно да, – Пётр отвечал машинально, пытаясь разглядеть место, где работали следователи. – Девочки все тоненькие, Тарик самый большой – за рулем, Руслан рядом, а Ритка, Олеся, Тамара и Модест сзади. Машина большая, поэтому они там помещались без труда. Я ругал их, – рассказывал Пётр, – но они твердили, что им так веселее.

От такого чуждого сейчас «веселее» почему-то на мгновение показалось, что это сон, и Пётр даже ущипнул себя, но нет – рука покраснела и заболела.

– Мне нужно их увидеть, – продолжал настаивать Пётр.

– Мы пока не можем вам точно сказать, что за взрывное устройство было в машине, но оно было такой огромной силы, что машину словно бы разорвало изнутри, а после взрыва еще и пожар. Когда приехали спасатели, все уже сгорело. Вам не стоит сейчас на это смотреть, – сказал следователь.

Лучше бы он послушался этого чересчур лояльного следователя. Потому что вид разорванных и сгоревших частей тел на белоснежном снегу будет стоять у Петра перед глазами всю жизнь. Но даже среди всего этого ужаса он узнал Ритку, вернее то, что от нее осталось, и упал в обморок.

Когда он пришел в себя, возле него в больничной палате топтался начальник охраны, и Пётр сразу понял, что тот хочет о чем-то поговорить о чем-то важном.

– Пётр Петрович, вот. – Охранник положил на тумбочку конверт. – Он пришел на следующий день после случившегося. В нем было всего два слова: «В расчете».

– Сколько я здесь? – спросил Пётр.

– Три дня, – ответил начальник охраны и продолжил: – Оно было отправлено, я проверил по штемпелю, за три дня до взрыва, когда все еще были живы.

– Самоуверенный ублюдок, – прошептал Пётр. Он все еще не мог прийти в себя. Мысли путались, и язык плохо шевелился.

– И еще, – мялся начальник охраны, словно решая, стоит говорить или нет. – В этом почтовом отделении установлена камера, там долгое время происходили мелкие кражи, и начальница поставила ее самостоятельно, думая, может, кто из персонала ворует, благо у нее сын этим занимается. Так вот, конечно, тут не видно, кто бросает в ящик именно это письмо, но странное совпадение: в этот день, в этом почтовом отделении была Олеся и бросила что-то в ящик.

У Петра сдавило горло.

– Ну и что? – сказал он скрипучим голосом. – Ты мне хочешь сказать, что она сначала запугивала родного отца, а потом сама себя и подорвала? Она могла там быть по своим делам.

– Согласен, – покивал начальник охраны. – Но эта почта находится на другом конце города от ее института. И есть еще один нюанс. Мы поменяли на машинах номера.

– В смысле?

– В вашем гараже, как вы знаете, есть два совершенно одинаковых черных автомобиля премиум-класса. Один ваш, а другой для вашей семьи. Ваш не успели заправить, ну, я знаю, что вы и в спокойное-то время не любите на заправках останавливаться, а тут еще эти письма. Ванька-шофер божится, что бензин был, но врет, конечно. Короче, шоферу-то я по шапке дал, но принимать решения надо было быстро, поэтому мы поменяли местами номера.

– Зачем? – Пётр был не просто раздавлен, сейчас этот самый охранник своим ботинком словно бы втаптывал то, что от него осталось, в землю.

– На вашей машине номера-то сами знаете какие, можно спокойно мимо гаишников ехать, даже превышая, ну я и решил, какая разница, какая машина. Получается, вы поехали на их машине, а они – на вашей.

– Ты что несешь?! – Пётр заорал так, что у него изо рта полетели фонтаном слюни. – Ты хочешь сказать, что кто-то из моих детей хотел меня убить, подложил в машину бомбу?! – Его колотило, но он продолжал: – Мечтая, чтобы меня разорвало на маленькие кусочки, но в судьбу вмешался Ванька-шофер со своей недисциплинированностью и ты с подменой номеров, и этот кто-то из моих детей, желавший мне смерти, взорвался сам?!

– Я не утверждаю, но по камерам хорошо видно, что к вашей машине, кроме Ваньки-шофера, никто не подходил, – сказал охранник.

– Так чего ты мне тогда голову дуришь? Значит, и подложил эту бомбу водитель. – Пётр вновь опустился в свое кресло.

– Так-то оно так, его милиция-то и задержала. Но ведь не логично получается, он-то знал о том, что я номера перекрутил, зачем ему вашу семью убивать, если это он угрожал вам? Да и к машине мог подойти любой, кто живет в доме, когда она в гараже стояла, там-то камер нет, в доме вы запретили их ставить.

– Ты мне лучше скажи, где была охрана, когда всё произошло? – спросил Пётр, чувствуя какую-то странную слабость во всем теле.

– Так ехала следом, но по дороге шину спустило, – сказал начальник охраны. – Пока поменяли колесо, получилось, приехали, когда уже всё догорало. Но мы позвонили, как положено, сразу Маргарите Дмитриевне, сказали остановиться, она отказалась, сказала, что они почти приехали и будут ждать нас на кладбище.

– Значит, так, – сказал Пётр нервно. – Собери все письма с угрозами, что получал за последнее время, и сожги. И не вздумай про них полиции сказать, да и про Снегурочку молчи, и про номера.

– Это да, – протянул начальник охраны, – но про номера не получится. Ванька-шофер знал и уже по любому в ментовке рассказал, задержали его, в КПЗ сидит.

– Хорошо, про номера говорим, но про письма и почту чтобы