Иоанна Хмелевская - За семью печатями

И в ответ на свой ультиматум парень услышал:

— Еще чего! У меня и приданое уже припасено, и свадебный наряд готов...

«Интересно, как такая идиотка сумела получить аттестат зрелости?» — мелькнуло в голове изумленного Тадеуша.

— А квартира у нас есть, ведь живем в одном доме. И ты не думай, что со мной можно обращаться, как с любой девкой. Замуж за тебя я все равно выйду, что бы ты мне тут ни плел, а вот скок в бок у тебя никогда не получится, это я тебе гарантирую.

И не говори, что я тебе не нравлюсь.

— Еще как скажу!

— А все потому, что дурак. Сам не знаешь, что для тебя лучше. Зато я знаю. И ты будешь делать, как я велю, ты ведь жизни не видел, так что слушайся тех, кто соображает. А насчет свадьбы, чтобы помнил — вот закончу платье свадебное, там только отделка осталась, и идем к венцу! Понятно? И никаких отговорок!

Девушка умолкла, очень довольная собой, а у Тадеуша волосы поднялись дыбом от ужаса. Боженка точно спятила, иначе с чего вдруг стала бы в качестве аргументов приводить угрозы и такие глупые доводы, как свадебное платье и общий дом? И эта ее главная установка: так следует поступать с глупыми мужиками, ведь они сами не знают, в чем их счастье. А вот она знает: сначала за галстук затащит неразумного теленка к алтарю, а уж потом останется лишь хорошенько его кормить и держать на коротком поводке.

Спятила Боженка или всегда придерживалась таких взглядов, только он не замечал, — значения не имеет, в любом случае теперь следует держаться от нее подальше. Из дома надо съезжать, другого выхода нет. Денег хватит — конечно, не купить квартиру, но снять на какое-то время. Подзаработать не мешало бы, кореш и в самом деле предлагает выгодную халтуру, но раз уж ему доверили поиски драгоценного портфеля Карпинского, придется отказаться.

Просьба Эльжбеты важнее любой халтуры.

Значит, так — с Беженкой покончить раз и навсегда, независимо от того, усилится ее паранойя или немного уменьшится. И обязательно переговорить с матерью и отчимом.

* * *

Пани Богуслава вернулась домой в жутком настроении: из попытки срочно оформить на работе Отпуск ничего не вышло. При виде кучи гостей, которых она в эту пору никак не ожидала, настроение ничуть не улучшилось. Правда, гости поспешили заверить, что уже пообедали и вообще в такую жару — никакого аппетита, но это отнюдь не смягчило сердца Богуси. И только новая замечательная дверь шкафа в прихожей, свободно открывающаяся и закрывающаяся, ее крепкие петли и блестящая поверхность немного уменьшили раздражение. От сердца малость отлегло. Хоть и осточертело присутствие в доме посторонних, польза от них несомненная: сначала чердачный люк, теперь вот дверца шкафа. Только зачем опять приперлись такой толпой? Вполне бы хватило Хенрика с Тадеушем. Так нет, Эльжбета вцепилась в них, как репей в собачий хвост, а теперь еще и эта паршивая Крыся повадилась таскаться.

Бросив на Крысю злобный взгляд, Богуся с удовольствием отметила: что-то эта язва неважно выглядит, как-то потускнела и осунулась, теперь уж ее красоткой не назовешь. А шурина не видать. Лучше бы он пришел — единственный приятный человек из всей этой компании.

— А где же пан Зыгмусь? — вырвалось у хозяйки, прежде чем она успела одуматься. И сделала неловкую попытку скрыть неуместное любопытство:

— Раз уж всегда приходите всем семейством, почему же сегодня так скромно?

У Кристины екнуло сердце — так она и знала!

Однако нашла в себе силы спокойно пояснить:

— Занят чем-то. Вчера весь вечер только и бубнил — не допустит, мол, чтобы пани Богуся свой талант в землю зарывала. Должно быть, какая-то идея пришла в голову, с самого утра исчез. Сказал только — или заскочит к вам, или позвонит.

— А Крыся что такое принесла? Опять деликатес для свиней?

— Э-э... кажется, блинчики. Во всяком случае, задумала именно блинчики, а вот что получилось — не знаю. Потому и принесла. Сомнения у меня.

Кристина и без того путалась в объяснениях, а тут еще за спиной пани Богуславы появилась Эльжбета и принялась делать какие-то непонятные знаки, причем их экспансивность в равной мере могла означать как радостное, так и нехорошее известие, но в любом случае — весьма важное. Пытаясь одним глазом косить на падчерицу, а вторым на изделие своих рук, Кристина неловко переминалась на месте, пока хозяйка не положила конец этой сцене:

— Может, все-таки покажете?

С облегчением шмякнув на кухонный стол принесенный сверток, Кристина поспешила его развернуть. Взорам собравшихся предстала тарелка с горкой блинов среднего размера неопределенной окраски — зеленовато-желтоватой.

Богуся сначала внимательно обозрела новое произведение Кристины, затем, подняв тарелку к носу, обнюхала и лишь после этого отважилась отщипнуть кусочек, тщательно разжевать и не торопясь проглотить. Бросив на Кристину какой-то странный взгляд, отщипнула второй кусочек и тоже проглотила.

— Укропчик, — сурово вынесла она вердикт. — И сыр. Чего еще намешала?

Поскольку Эльжбета перестала подавать таинственные сигналы и тоже приблизилась к столу, Кристина смогла сосредоточиться и дать исчерпывающие показания:

— Обезжиренное молоко, яйца, натертая сухая булка, немного укропа и очень много тертого сыра.

Жуткая вещь получилась? В горячем виде они были вкуснее. Правда, масла извела полбутылки, я на масле жарила...

Если Эльжбета и изумилась при виде зеленоватого творения мачехи, то сумела не показать удивления. Хозяйка же удовлетворенно заметила:

— Ах, на масле... Понятно, понятно...

Разумеется, эта дура в жизни не слыхала, что блины следует жарить на сковородке, смазывая ее кусочком свиного сала на вилке, тогда блины получаются красивыми, и экономно, и для здоровья полезнее. Хотя вышло вполне съедобно, ничего не скажешь, даже удивительно, что и эта лахудра в состоянии смастерить что-то путное. Разумеется, совет Богуси чего-то стоит, но о блинах не было разговора. Ладно, так и быть, похвалит, все равно ведь сама испечет не в пример лучше.

— Очень неплохо получилось, — наконец снисходительно одобрила хозяйка. — И даже не слишком дорого. Вот что значит прислушаться к добрым советам!

Кристина прямо расцвела. Эльжбета тоже отщипнула, попробовала и была приятно поражена. Не удержавшись, она воскликнула:

— Слушай, Крыха, а ведь и правда вкусно!

Богуся не утерпела, чтобы не сделать замечания, а главное, оставить за собой последнее слово:

— К таким блинам непременно требуется... ну да я тебе потом скажу, что именно требуется. А в общем, Кристина права — блины надо есть горячими.

— Конечно, горячими! — подхватила обрадованная Кристина. — Я тоже подумала, уж пани Богуслава непременно мне что-то посоветует, самой никогда не сообразить, и пытаться нечего. Моя фантазия дальше салатов не идет.

Однако сегодня пани Богуслава была сама снисходительность.

— И салат — хорошее дело, — одобрила она. — Помидоры, лучок, майоран или перец...

Перечисляя составные части салата, Богуся жевала очередной кусок блина, на ходу обдумывая усовершенствование блюда. Тут открывались широкие перспективы для экспериментирования, уж она не упустит такие возможности. И спохватилась — с чего это она так разоткровенничалась? Нечего им знать о ее рецептах, перебьются. А Кристинины блины можно будет подать гостям в качестве перекуса, к ним пивко, обойдутся сегодня и без обеда.

Тадик отрапортовал об окончании ремонтных работ и предложил сделать дверцу к чуланчику с пухом, в гараже имеются подходящие доски Только вот хорошо бы хозяйке предварительно лично навести в чуланчике порядок, там вроде бы продралась бумажная упаковка, где этот пух-перо хранится.

Хозяйка идею одобрила и признала целесообразность наведения порядка до начала работ (было бы о чем говорить — просто вложит разорвавшийся бумажный мешок в какую-нибудь старую наволочку).

Учитывая, что гости обошлись ими же принесенными блинами; учитывая, что дети не путались под ногами и почему-то не приставали, чтобы их покормили; учитывая, что вскоре прибыл шурин с цветами и гигантской коробкой французских сыров, во что бы то ни стало желая немедленно услышать о них мнение эксперта, — учитывая все это, пани Богуслава, к своему немалому удивлению, провела вечер в очень приятной атмосфере, не дулась, не злилась, не раздражалась.

* * *

— Слушай, когда же ты умудрилась напечь такие офигительные блинцы? — поинтересовалась Эльжбета у Кристины, оставшись с нею наедине. На этот раз Клепа добровольно покинул обитель богини, но не поехал к Карпинским, а отправился по своим таинственным делам. Карпинский с Тадиком уселись за шахматный столик.

— Что ты, это не я, — безмятежно ответила Кристина. — Я весь день проторчала в издательстве и уже собиралась уходить, но позвонила Цеблинская и попросила, чтобы я сама заехала к ней за корректурой, она к плите привязана намертво, и вообще в доме полный бедлам. Оказывается, она задумала фаршированную курицу, для начала надо эту птицу запечь в духовке, а потом уж напихать в живот всякую премудрость. Так вот, стала она готовить фарш и здорово промахнулась в расчетах, ингредиенты перепутались, то одного переложит, то другого перельет, она запаниковала, ухнула все сразу — молоко, натертую сухую булку, сыр, в результате получился целый таз, хватило бы на десяток кур. Вот она с горя и решила из этого месива блинов напечь и уже не могла отойти от плиты. Я выручила ее с корректурой, а она всучила мне полную тарелку экспериментальных блинов. Ну да бог с ними, расскажи лучше, что ты так руками размахивала? Какие-то странные знаки мне делала, я так и не поняла.