Попугай на передержке - Наталья Николаевна Александрова

нем было какое-то официальное письмо; вот ведь Лолка говорила, что в глаза не видела этого конверта, а сама наверняка выбросила его.

Был здесь конверт из налоговой инспекции – в нем прислали очередную платежку; был конверт от муниципального депутата – Леня вспомнил, что депутат рассылал всем жильцам письма, в которых поздравлял с каким-то праздником и заодно напоминал, чтобы не забыли за него проголосовать.

И вот, перебрав уже почти всю кучу, Леня увидел скомканный и изжеванный конверт.

Осторожно развернув этот конверт, Леня в первую очередь увидел пятно, оставленное на нем шоколадом. Пятно было большое, ну, полчашки, наверно, вылилось.

Ну, точно, это был тот самый конверт – паршивец Пу И перепачкал его, да еще и пожевал. Но и Лолка тоже хороша – нашла место шоколад пить!

Леня осторожно разгладил конверт и увидел нарисованную на лицевой стороне красивую яркую птичку – перья ее переливались всеми цветами радуги. То есть когда-то, наверно, переливались, теперь же бумага потускнела, покрылась коричневыми пятнами, а с ней и птичка.

Ну да, это зимородок.

И это – тот самый конверт, в котором лежала расписка покойного Коноплева.

Леня положил конверт в припасенный заранее пластиковый файл, сложил мусор обратно в мешок и бросил в бак – он не хотел оставлять после себя грязь. Все-таки это его собственный дом.

Тут открылась дверь, и соседка Маргарита Степановна выбросила в бак огромный черный мешок с мусором, Леня едва успел присесть в углу на корточки, соседка приняла его, вероятно, за кучу ветоши, а скорей всего, просто не посмотрела в ту сторону. Ну и слава богу, не хватало еще, чтобы соседка его узнала, ох, сраму не оберешься. А все из-за Лолки с ее шоколадом…

– Ну что, Ленечка, что там написано? – Лола встретила его с горящими глазами.

– Сама прочитай, – он протянул файлик.

– Да-а… – вздохнула Лола.

Вся правая половина конверта была покрыта засохшим шоколадом, прочитать адрес не было никакой возможности.

– Если попробовать теплой водичкой…

– Не тронь! – прикрикнул Маркиз. – Ты свое черное дело уже сделала, теперь не подходи к этому конверту. Теплой водичкой! Да от воды тут вообще все расплывется. Я подумаю, что можно сделать. Теперь у нас другое дело.

– Какое? – Лола чувствовала себя виноватой, поэтому решила не дуться.

– Помнишь того карманника, который у меня карточку украл, а потом его сцапали возле банкомата?

– Ну, помню, он еще старуху очень хорошо изображал. Талантливый парень.

– Вот я думаю, может, с ним поговорить, вдруг он что знает?

– Ленечка, а вдруг они его… – Лола сделала большие глаза.

– Не думаю, – отмахнулся Леня, – зачем он им нужен-то был? Ну, убедились, что он не тот, кто им нужен, побили маленько, да и отпустили. С телом-то ведь возня потом… Так что поехали!

Лола и Маркиз снова приехали к торговому центру на Лиговском проспекте. На этот раз Лола нарядилась в яркие безвкусные одежки, которые позаимствовала у цирковых артисток, соседок по общежитию имени Чинизелли.

На ней была короткая кожаная курточка с воротником из искусственного леопарда, рваные на коленях джинсы со стразами и вышивкой и сапоги на неимоверно высоких каблуках, из-за которых Лола приобрела неуверенную, спотыкающуюся походку.

Главным Лолиным украшением стала сумка из изумрудно-зеленой кожи «под крокодила», расшитая разноцветными бабочками и павлинами. Эту сумку Лола с трудом выклянчила у наездницы Эсмеральды Закаевой и поклялась сохранить ее в первозданном виде.

В довершение ко всей этой ослепительной роскоши Лола соорудила соответствующий макияж – ярко-красные губы сердечком, нещадно накрашенные ресницы, с которых при ходьбе падали комочки туши, и густо подведенные глаза, придававшие ей вид вызывающий и одновременно растерянный.

Осмотрев Лолу, Леня удовлетворенно проговорил:

– Класс! Карманники полетят к тебе, как мошки на свет ночного фонаря!

Прибыв на площадь, компаньоны разделились. Лола отправилась в торговый центр за покупками, а Маркиз подошел к уже знакомой живой статуе.

Бронзовый трубочист стоял на прежнем месте. На его физиономии читалось выражение усталости и скуки.

– Привет, коллега! – проговорил Леня вполголоса. – Нет ли у вас желания отдохнуть, расслабиться, выпить кофейку, съесть что-нибудь калорийное?

– Издеваешься, да? – грустно процедил трубочист, почти не открывая рта. – Мне еще часа два стоять, иначе ничего не заработаю. А мне аренду платить…

– Почему издеваюсь? У меня есть конкретное предложение – я за тебя постою, как прошлый раз, все, что заработаю, – твое…

– А, так это ты! – оживился трубочист, приглядевшись к Лёне. – А я тебя сразу не узнал!

– Внешность у меня такая. Меня мало кто узнает. Иногда сам в зеркало посмотрю и думаю – кто это такой?

– Ну так что – правда меня подменишь или так, о жизни поговорить пришел?

– Нет вопросов. Хотя нет – один вопрос есть. Ты же здесь долго стоишь, всех видишь, все замечаешь. Видел сегодня такого типа – в сером пальто и кепке? По площади шныряет, карманы прохожих очищает от лишних денег?

– Витя Шапито? Конечно, видел. Куда же он денется? У него здесь, можно сказать, рабочее место. А что?

– Да так, ничего! Мне с ним поговорить надо.

– Поговорить – это можно, а ссориться с ним не надо. Мы тут оба работаем, так что нам нужно поддерживать нейтралитет.

– Нейтралитет так нейтралитет… ну так что – меняемся?

Трубочист спустился со своего постамента и вместе с Леней удалился в знакомое кафе. Через несколько минут из того же кафе вышел Леня в бронзовом облачении и занял место «коллеги».

С постамента ему была хорошо видна вся площадь, и очень скоро он заметил знакомую фигуру в сером пальто, снующую среди публики, как молекула в непрерывном броуновском движении. Карманник то исчезал в толпе, то снова появлялся – иногда с довольным видом, иногда с разочарованным.

Прошло некоторое время, и из торгового центра развинченной походкой вышла Лола. В руках у нее было несколько ярких пакетов с покупками.

Сегодня по приказу своего строгого компаньона, возомнившего себя начальником, Лола поставила рекорд скоростного шопинга – всего за сорок минут обежала несколько магазинов, в каждом что-нибудь покупая. Никакого удовольствия она при этом не получила – ведь из-за недостатка времени она не могла насладиться выбором и примеркой и не смогла погонять продавщиц.

Но зато теперь она выглядела как довольная провинциалка, осуществившая свою заветную мечту.

Обвешанная пакетами, как верблюд одного из евангельских волхвов, она остановилась рядом с бронзовым трубочистом и принялась за вафельную трубочку, которую купила на выходе из торгового центра. При этом она постреливала глазами в разные стороны.

Леня тоже сканировал взглядом протекающую мимо толпу.

Вот в этой толпе снова мелькнуло