Утонувшие надежды - Уэстлейк Дональд Эдвин

— Он прав, — сказал Энди. — Я тоже отметил это обстоятельство. Дезориентация, вот как это называется.

— Сказал бы я, как это называется... — процедил Дортмундер. — Короче, я объяснил, почему не желаю идти под воду. Там не отличишь верха от низа, там пни, сквозь которые никак не пройдешь. Но даже если и пройдешь сам, то уж фоб сквозь них никак не протащить.

— Может, было бы легче пройти по железной дороге? — предложил Уолли.

Все присутствующие уставились на него. Смущенный всеобщим вниманием, Уолли зарделся, будто малиновый сироп, который он подносил ко рту. Что, впрочем, отнюдь не придало его лицу сходства с малиной, скорее — с перезрелым помидором.

— Железная дорога? — спросил Джон. — Уолли, в Паткинс-Корнерз не ходят поезда.

— Ну да, конечно, — промямлил Уолли, дернув головой и роняя ягоды из ложки. — Но ведь линия-то сохранилась.

— Ты точно знаешь, Уолли? — спросил Энди, внезапно напрягшись.

— Конечно, — ответил тот. — Я сам вводил эти данные в компьютер. Там проходила ветка «ДЭУ»...

— ДЭУ? — в один голос произнесли Мэй и Энди.

— Компания «Дадсон, Эндикотт и Уэстерн», — объяснил Уолли.

— Ну вот, пожалуйста! — сказал Энди. — Мы найдем старую насыпь, там нет никаких пней, и нам ничто не помешает.

— Может быть, по ней удастся попасть прямо в город. Скажи, Уолли, эта дорога проходит сквозь Паткинс-Корнерз? — спросил Тайни.

— Железнодорожная станция находилась напротив библиотеки, — сообщил Том. — Рельсы проходили за зданием станции, а с фасада его огибала Олбани-роуд.

— Так значит, мы можем войти прямо в город, — добавил Энди.

— Если только мы сумеем хоть что-то рассмотреть, а это невозможно, — заметил Джон. — И только в том случае, если я соглашусь еще раз спуститься под воду, на что вы даже не надейтесь. И только если нам удастся найти старую железнодорожную насыпь, о чем вы даже не мечтайте.

— Ну, это очень просто, — нерешительно произнес Уолли и вновь покраснел под пристальным взглядом пяти пар глаз. — Ведь там остались рельсы.

На сей раз в качестве оппонента выступил Энди.

— Это бессмысленно, — сказал он.

— И тем не менее так оно и есть, — настаивал Уолли.

— Уолли, — сказал Энди, — оттуда вывезли все постройки, которые еще можно было использовать. Спилили все деревья до единого. И ты утверждаешь, что там остались рельсы? Сотни... да что я говорю — тысячи фунтов прекрасной стали? Брошенной на дне водохранилища?

— Тут особый случай, — ответил Уолли. — Все это произошло из-за экологических объединений и защитников окружающей среды. Если бы в старые времена Нью-Йорку потребовалось новое водохранилище, власти просто реквизировали бы долину, эвакуировали население и построили дамбу. Ну а теперь, когда развелось множество обществ самого разного толка, выступающих с протестами, власти вынуждены идти на уступки. И вот возникло движение за сохранение железных дорог, поскольку многие люди желали возрождения железнодорожного транспорта из-за пробок на шоссе, загрязнения окружающей среды и...

— Не увлекайся, Уолли, — вставил Энди.

Уолли совсем стушевался. Его ноги, не достававшие до пола, задергались.

— В общем, был достигнут компромисс, — продолжал он. — Общественное движение потребовало прекратить разрывать железнодорожные линии и устраивать на их месте жилые районы, чтобы в будущем по этим рельсам можно было вновь пустить поезда.

— Под водой? — осведомился Джон.

— Дело в том, что под водой оказался только данный конкретный участок, — пояснил Уолли. — В ходе полномасштабных переговоров затрагивались всевозможные вопросы, строительные проекты и многое другое. Было достигнуто соглашение о том, что защитники закроют глаза на строительство водохранилища и нескольких других объектов, а правительство, в свою очередь, оставит в неприкосновенности железнодорожную линию на всем ее протяжении от города Эндикотт, что на севере штата, и до самого Вермонта. Вот так она там и осталась.

— Включая и подводный отрезок, — негромко произнесла Мэй.

— В согласительных документах записано, что линия должна быть сохранена целиком, — сказал ей Уолли. — Мне кажется, при подписании соглашения никто и не вспомнил о том участке дороги, который остался под водой. А потом никто не решился нарушить договоренность.

— Подумать только, — заметил Джон, — а ведь мой офицер-надзиратель — как его там? Стинг, что ли? — еще хотел, чтобы я приносил пользу обществу.

— Именно поэтому я предпочитаю динамит, — сказал Том. — Эти жалкие людишки понимают лишь один язык — язык силы.

Воцарилось неловкое молчание, но возразить Тому не решился никто. После недолгой паузы Энди сказал:

— Все-таки стоит попробовать более простой способ. Мы спускаемся вниз...

— Ха! — воскликнул Джон.

— ...и идем между рельсами, — продолжал Энди. — Уж так-то мы никогда не заблудимся.

— Чепуха! — сказал Джон.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Джон, — прокомментировал Энди. — Если мы ничего не видим, то и идти не можем. Но в книге про «Нормандию»...

— Я ее найду! — вмешался Уолли, подпрыгивая на стуле. — Я ее достану, эту книгу!

— ...если книга подскажет решение, — продолжал Энди, — то, глядишь, у нас появится еще одна возможность.

Джон провел краем ложки по розетке, собирая остатки мороженого. Маленькую гостиную наполнил резкий скрежет металла по фарфору.

— Джон, ты угробил на эту затею немало времени и сил, — сказала Мэй. — Ты научился обращаться с аквалангом. Не воспользоваться этим умением было бы просто глупо.

— Неужели ты хочешь, — заговорил Джон, глядя на Мэй, — чтобы я опять спустился под воду? И это при том, что в последний раз я едва унес оттуда ноги? Мэй, ты хочешь, чтобы я вновь отправился в это гиблое место?

— Разумеется, нет, — ответила Мэй. — Не хочу, если не будет найден безопасный способ. Я не хочу тебя терять, Джон, и не желаю, чтобы ты рисковал жизнью из-за этого.

— Так вот, я уже ею рискнул, — сказал Джон. — Рискнул, сам не зная, до какой степени. Но больше это не повторится.

— Я лишь прошу тебя подойти к делу без предубеждения, обдумать возможности, просчитать варианты. Ну, а если не выйдет — что ж, тогда пусть Том поступает по-своему.

— Бабах! — вскричал Том.

— Хорошо. Допустим, мы продолжим это дело, продолжим поиски волшебных очков для грязной воды. Где же в это время будет жить вот он? — спросил Джон, указывая большим пальцем на Тома, который развалился слева от него.

Этот вопрос застал Мэй врасплох.

— Ну, э-ээ... — ответила она и, обернувшись к сидевшему слева от нее Тайни, вскинула брови в надежде, что тот сам пойдет навстречу.

Тайни смутился и принялся вертеть в руках ложку, избегая взгляда Мэй.

— Джози, она... короче, боюсь, с Джози этот номер не пройдет.

Мэй перевела умоляющий взгляд на Энди, на лице которого появилась испуганная улыбка.

— Видишь ли, Мэй, я бы с удовольствием, но моя квартирка так мала, что я сам еле помещаюсь и даже собирался подыскать что-нибудь поприличнее...

Мэй вздохнула и повернулась направо, к Уолли, но тот уже улыбался, кивал и говорил:

— Я был бы рад помочь, мисс Мэй, но у меня дома все заставлено электроникой, там такая теснотища, что даже присесть негде. Спросите Джона или Энди, они подтвердят.

Мэй еще раз вздохнула и обернулась к Джону, на лице которого отражалось мрачное торжество.

— Я всецело полагаюсь на твое мнение, Мэй, — сказал он. — Решай сама: либо мы все бросаем и расходимся, либо я приступаю к поиску волшебных очков.

На Тома Мэй даже не взглянула. Она и так знала, что тот сидит и с безразличным видом поигрывает ложкой. К горлу Мэй подступил кассероль, и она повернулась к Уолли:

— Уолли, сколько времени тебе потребуется, чтобы раздобыть эту книгу?