Круговорот благих намерений - Юлия Ефимова

Все, с напряжением ждали, когда вернется мать, молчали и ждали. Ритка пришла белее мела. Сначала она долго молчала, пила горячий чай и смотрела в пол и лишь после третьего настойчивого вопроса Петра начала рассказывать.

В отделении в эту ночь умерло трое пациентов, включая самого Брома. Все они скончались по естественным причинам, и никто не говорил о каких-либо промахах персонала, да и вообще о каких-либо происшествиях в больнице. Просто умерли три пациента, так бывает, у каждого были серьезные диагнозы.

– Это мы их убили, – сказала она спокойно и твердо, впервые подняв глаза на Петра.

– Они умерли от болезни, – поправил он ее, взглядом показав на детей и даже взяв ее за руку, демонстрируя всем своим видом, что не надо еще больше пугать неокрепшие души.

– Мы усыпили персонал, и они не смогли им вовремя помочь, – сказала она, выдернув свою руку, и Пётр отметил, что хоть Ритки там не было, она не снимает с себя ответственность и повесила грех и на себя, и на детей.

И тогда Пётр не выдержал и влепил Ритке пощечину прямо на глазах всей семьи.

Уже потом он узнал, что охрана и врачи договорились между собой. Брому уже было не помочь, а с милицией связываться никто не хотел. Конечно, братки обещали провести собственное расследование, но не успели, после смерти вожака начался передел влияния, и стало как-то не до этого.

Остался только Буратино с обожженным лицом как напоминание о том дне.

Нет, не только. Пётр открыл глаза и взглянул в украшенный лепниной потолок нового дома. Еще остались деньги, которые он очень удачно вложил, и кольцо с надписью «Слава Октябрьской революции!»

– Это что? – услышал он вопрос Ритки, заданный громким, нервным голосом.

Пётр сел на кровати и увидел приоткрытое зеркало в спальне. «Вот дурак, так по-глупому раскрыть свою тайну», – подумал он, а вслух сказал:

– Запасные выходы на крайний случай.

– Запасной выход, из которого можно наблюдать, что делается в комнатах? – еще громче спросила Ритка, и он понял, что она не просто заметила, но уже зашла внутрь проходов дома. Таким тоном она не разговаривала с ним уже давно. – Ты переходишь все границы со своим контролем. Ты сумасшедший и задушил уже и меня, и детей. Отпусти наконец всех нас! – кричала она в припадке.

– И не надейся, – спокойно сказал Пётр. – Ты забыла, что я один знаю, что для вас лучше.

В голове промелькнула мысль, что Ритка уже надоела и надо что-то с ней придумать. Она истерична, непокорная и слишком много знает.

Но придумывать ничего не пришлось, в том и есть прелесть и одновременно ужас самой жизни – она непредсказуема. Она придумала за Петра сама.

Всё по Булгакову: «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться».

Глава 15

Я заметила, что многие люди просто привыкли быть несчастными. Они надели несчастье на себя и идут по жизни гордо и величественно. Когда же вдруг их жизнь претерпевает изменения и становится лучше – их начинают преследовать фантомные боли прошлого несчастья. И они, окруженные праздником, постоянно ищут то состояние, чтобы вновь почувствовать себя счастливыми на свой манер. Самое страшное, что они его обязательно находят. Так устроен мир – что ищешь, то непременно найдешь. Попробуйте с утра подумать о шляпах, и вы будете целый день встречать людей в этом головном уборе. Даже если на улице минус сорок.

Думайте лучше о шляпах.

Юлия Ефимова. Ненаписанная биография

– Это я их впустил, – повторил хозяин дома ошарашенным Жанне и Валере. – Более того, Ветту снотворным накачал тоже я.

– То есть, по вашим же словам, вы сами впустили воришек в дом, чтобы они избили ваших детей и ограбили вас? – уточнила Жанна и тут же, не дожидаясь ответа от папы Пети, обратилась к Валере: – Я согласна на полицию, пытки не помогут, тут явный диагноз. Предлагаю еще и «скорую помощь» вызвать, у людей однозначно не всё в порядке с головой. Вот знаешь, – продолжила она, смотря только на Валеру, не обращая внимания на еле шевелящего засохшими губами папу Петю и его мычащих детей, по-прежнему сидящих на красивом белом ковре, – всю жизнь думала, что моя семья неправильная. Папа-спортсмен двух своих дочерей воспитывал как мальчишек, а мама не могла ему слово сказать и поэтому, обманом оформив медицинскую справку, выцарапала из рук мужа младшую. Как следствие та, занимавшаяся танцами и музыкой, уже в девятнадцать лет выскочила замуж, а старшая так и таскалась с отцом по соревнованиям, ломая себе всё, что можно, пока не получила травму, которая позволила ей бросить спорт и поступить в нормальный институт, выбрав профессию по душе.

– Я так понимаю, ты старшая, – сказал Валера, дав Жанне понять, что слушает ее, а сам присел рядом с Тариком, рассматривая его ужасную щеку, – иначе всё не имеет смысла. А профессия по душе – это технолог по производству мяса и мясопродуктов?

– Да, – не уловила иронии в его голосе Жанна и продолжила свой рассказ: – Вот ты и представь, я всегда думала, что с нами что-то не так, мы какая-то неправильная семья, чокнутые. Но вот сейчас я поняла, что ошибалась, и моя, лично моя семья отличная.

– Ну вот, всё не зря, – сказал Валера, ухмыльнувшись.

– Мы не семья! – истерично закричал Тарик, когда Валера оторвал ему скотч вместе со щекой. – Мы не семья!

– Успокойтесь, Буратино, я бы на вашем месте утверждала то же, – пожала плечами Жанна, – причем даже под присягой. – А на ухо Валере зашептала: – Ты в курсе, что оторвал ему щеку? Я, конечно, подтвержу, что так и было, но остальные тоже заметили. Что будем делать?

– Это накладка. – Он протянул ей то, что отвалилось от Тарика. – Грим. Тут явно происходило представление, и мне очень интересно, что из этого правда, а что ложь. А главное, для кого было это представление?

Последние слова он уже адресовал хозяину дома. Тот был бледен, его губы посинели, а руки тряслись.

– Вы ничего не понимаете, – еле выговорил Тарик, но Валеру он не интересовал.

– Тс-с, – показал он ему, прижав указательный палец к губам. – Подыши и помолчи. Вот так, глубоко вздохни, потом выдохни. Всё закончилось. – И, обратившись вновь к папе Пете, сказал: – Ведь его били по-настоящему, рана на голове серьезная, и крови тоже было много. – Он показал на дышавшего как паровоз Тарика. – Сейф вскрывали тоже по-настоящему, я кое-что в этом