Суп из лопаты - Дарья Донцова

Экран погас, но через пару секунд мы переключились на новое видео.

Тинейджеры не желают уходить, начинается драка на тротуаре перед кафе. Вскоре ожидаемо приезжает полиция. Операция проходит громко, с вдохновенными оборотами ненормативной лексики. Полицейские — не мелкие, подростки тоже не комары. Драка длится некоторое время, но в конце концов ребята в форме побеждают. Безобразников запихивают в воронок и увозят. Что остается? Разбитое окно, осколки, чьи-то потерянные вещи.

Очередное видео демонстрирует зал бургерной изнутри. Перевернуты несколько столиков, на полу лужа из напитков и ломтики жареной картошки. Посетителей почти нет. Одни сумели покинуть забегаловку во время первой драки внутри помещения, а другие ухитрились удрать в момент мордобоя на улице. Тех, кто нас интересует, нет, в общей суматохе они, не замеченные камерой, испарились.

Даниил поднял указательный палец.

— Увы, не все люди ведут себя интеллигентно. Другой «объектив», висящий чуть подальше, снял для нас интересное кино. Там находится магазин дорогой одежды, у них хорошее наружное и внутреннее наблюдение. Костик (он в бутике на камере) дружит с Витей, который отвечает за обзор бургерной. И…

— Остановись, — рассмеялся Костин. — У тебя приятелей тьма. Есть запись из лавки шмоток?

— Да, — радостно подтвердил Северьянов. — Парочка ухитрилась покинуть харчевню, не попав в объективы — у каждой камеры есть «слепая» зона. И наш клиент господин Светов тоже утек.

— Учитывая побоище, я бы тоже не захотел угощаться котлетой в разгар боевых действий, — хмыкнул Костин.

На экране замелькали кадры: Альтов и мальчик быстрым шагом идут мимо бутика. Вроде все нормально, но почему мне кажется, что что-то не так?

— А где багаж? — удивился Володя. — Мальчик без рюкзака, а у Альтова нет чемодана. Куда все делось?

— Осталось в харчевне? — предположила я. — Хотя вряд ли они бы убежали, бросив вещи.

— Сейчас посмотрим еще раз видео из кафе, — решил Северьянов.

Мы вновь увидели безобразие в зале, но нужных вещей там не было.

— Вероятно, поклажу забрал Василий Олегович, — предположил Даниил.

Глава тридцать третья

Я повернулась к Володе.

— Можно пофантазировать?

— Конечно, — кивнул Костин.

— Сначала озвучу то, что знаем, — начала я. — Это просто информация, без размышлений. Иосиф Яковлевич сообщил нам, что хранит в своем домашнем сейфе большую коллекцию ювелирных изделий. Основная ее часть досталась ему от старших поколений семьи, но и оценщик внес свою лепту, он не пустил по ветру наследство, а преумножил его. Берг холост, ни детьми, ни женой не обзавелся. Проблем с любовницами у него нет, но Иосиф не желает хлопот на свою голову, его вполне устраивают отношения без всяких обязательств и возможность в любой момент отправить даму сердца в отставку. Надоела? Получи приятный, очень дорогой подарок, и останемся друзьями. От детей он не в восторге, в роли отца себя не видит. Возникает вопрос: если Иосиф живет под девизом «я свободен, я ничей», то зачем он делает Генриха Альтова своим наследником, завещает все этому молодому мужчине, приближает его к себе?

— Берг не хочет, чтобы после его смерти уникальные ювелирные украшения делись не пойми куда, — ответил Северьянов.

— На мой взгляд, Иосиф Яковлевич не лишен тщеславия, — заметил Костин. — Такой человек мог бы завещать собрание музею. Заранее обговорить все с руководством культурного учреждения, выдвинуть условие: «Полу́чите уникальные вещи, но непременно укажите, что на витринах дар Иосифа Берга».

— Вот-вот, — кивнула я. — Почему все должно отойти Генриху?

— Оценщик рассказал нам, что любит парня, он сын его близких друзей, — напомнил Костин. — Он знает психотерапевта с рождения.

— А еще он говорил, что у Бориса Альтова и его жены долго не было наследников. Мальчик появился на свет, когда отец и мать потеряли всякую надежду стать родителями, — быстро проговорила я. — Что, если Иосиф Берг — отец Генриха?

— Ну… — протянул Даня, — нельзя подобное исключить.

— Борис был постоянно на гастролях, он уставал, хотел отдохнуть. Супруга оставалась без внимания, ей было одиноко. Вот и случился роман. Когда же родители Генриха ушли из жизни, Иосиф сообщил правду младшему Альтову, показал, как отодвигается шкаф, продемонстрировал сокровища, пообещал, что все после его кончины достанется единственному сыну…

Я замолчала.

— Говори, говори, — попросил Володя. — Это интересная версия, и она многое объясняет. Берг не хотел детей, не желал растить их, на ноги ставить. Не все мужчины радуются младенцам, кое-кто их боится или брезглив, не хочет малыша на руки брать — вдруг испачкается. Вероятно, Иосиф из таких, но, когда родился мальчик, кровный отец его полюбил, сумел наладить отношения с сыном. Но почему бы оценщику не составить бумагу с последней волей? Он холост, бездетен, наследников нет, родни тоже. Никто прав на имущество не предъявит, Генрих все спокойно получит.

— Если оставить завещание, составленное по всем правилам закона, то человек, который вступает в права наследования, обязан заплатить пошлину, — вспомнила я. — Учитывая, чем владеет Иосиф, Генриху придется отстегнуть государству деньги за квартиру и дачу. Сумма получится серьезная, пусть и подъемная для человека, который хорошо зарабатывает. Но если речь о коллекции ювелирных изделий, то в данном случае кусок в казну огромен. И Альтов, подумав, что все равно все ему достанется, забрал коллекцию.

— Интересно, что он с ней делать собрался? — задался вопросом Северьянов. — Там такие экземпляры, которые не всякий даже очень хорошо обеспеченный человек купит. В данном случае нужен мегабогатый приобретатель.

— Например, Сергей Федорович Акулов, — усмехнулся Володя.

— Возможно, у Генриха случилась беда, — предположила я, — понятия не имею, какая. По рассказам Софьи Михайловны, матери Курганова и бабушки Алеши, психотерапевт не имеет никаких пороков, не пьет, не курит, любовниц не меняет — прямо образцовый гражданин. Но под каждой крышей свои мыши. Нет у нас никаких сведений об Альтове. Вдруг у него просроченный большой кредит в банке, приключилась некая неприятность, для устранения которой парню понадобились немалые средства? Может, он стал жертвой мошенников, которые ловко вытащили накопления со всех его счетов?.. Не знаю, по какой причине Генриху очень срочно понадобились деньги, но Иосифу он ничего рассказывать не захотел. Почему? Точного ответа опять нет.

— Боится, — предположил Даниил. — Небось, натворил дел совсем уж нехороших. Может, он и не знает, что является единственным сыном Иосифа, полагает, что Берг решил оставить ему все, что имеет, потому что он дружил с его родителями. Но мало спереть ювелирку, надо ее еще продать. Если бы добычей музыкального психотерапевта были побрякушки из простого магазина, то их можно было бы сбыть с рук, выставив в сеть и слегка скинув цену. У Генриха возникла масса проблем. На «Авито»