Полезный третий лишний - Галина Владимировна Романова

делился информацией, касающейся смерти Яковлева, — сосредоточился Саша на дороге и на разговоре с генералом. — Он не верил в его самоубийство. И где-то дома хранил доказательства. Фотографии, которые он сделал, а в дело не подшил. Потому что все сочли…

— Да понял я, не повторяйся, — перебил его раздраженно генерал. — Фотографий дома не нашли?

— Никак нет. Все чисто.

— А почему сомневаешься в несчастном случае?

— Соседка обнаружила Харитонова на лестничной площадке в домашней одежде с мусорным пакетом, из которого торчала пустая бутылка из-под вина. А Харитонов не пил.

— Ну а может, в тот вечер взял и выпил, а?

— Никак нет, товарищ генерал. В крови не обнаружено алкоголя.

— Чего же он тогда с лестницы свалился? Оступился, может? — Вопрос звучал с надеждой.

— Выясняем, товарищ генерал.

— Ну-ну, Новиков, уж не подведи. Ты, вообще-то… — Последовала пауза, затем начальник со вздохом и будто нехотя признал: — Большой молодец, подполковник. Надеюсь, что справишься с этим клубком. Все. На связи. Жду результатов. И помни: два дня у тебя.

Саша сразу поехал в отдел. И с удивлением обнаружил у запертой двери своего кабинета Ольхову.

В невозможно широченном черном платье до пят, без рукавов и воротника, белых кедах и с любимой огромной сумкой в руках. Платье было льняным. И Ольхова как никто постаралась измять его до невообразимых складок. Подол пыльный. По земле она валялась, что ли?

— Майор? — вопросительно вскинул брови Новиков, обходя ее стороной. — Что-то срочное?

Вообще-то, ему с ней необходимо было поговорить. Но не сей же момент! Он после дороги. Устал. Он потный и пыльный, домой хочет. Там Соня ждет. Он уже успел по ней соскучиться и со страхом вспоминал все то время, что прожил без нее. Как вообще он без нее прожил?!

— Есть разговор, товарищ подполковник. — Губы Ольховой сложились кислой улыбкой. — Обещаю: не займу много времени.

Саша молча открыл перед ней дверь, кивком пригласил в кабинет. Ольхова вошла и сразу села поближе к его столу. Сумку швырнула на стол, и из нее сразу выкатились пудреница и помада.

Странно, он не замечал, что она пользуется косметикой. Мучнисто-белое лицо. Бесцветные губы.

— Надо поговорить, — начала она, запихав куда-то в недра сумки пудреницу с помадой.

— Говорите.

— Вы были в Питере. Говорили с моими бывшими коллегами. — Она поймала его недоуменный взгляд и пояснила: — Да, мне позвонили. И рассказали о вашем к ним визите. И у вас возникли вопросы, товарищ подполковник.

— Какие?

— Почему я представилась теткой Бэллы? Зачем вообще притащилась в эту глухомань? И с чего это с таким остервенением искала убийцу Бэллы? Примерно такие вопросы у вас возникли после визита в Питер.

Ольхова ухватилась за ручки сумки, натянула их, отпустила и снова натянула. На Новикова она не смотрела. Внимательно рассматривала облезлое дно сумки. А оно облезло изрядно.

— Ответ прост, товарищ подполковник. Я очень сильно любила и продолжаю любить Стаса Яковлева. И когда погибла его жена, я была с ним рядом. Я поддерживала его. Не эта вертихвостка, которая Бэллу отравила, а я! Я вытирала ему сопли. И потом перепахала всю землю, пытаясь найти отравительницу. И я ее нашла! Это Наталья Ягушева. Только Стас… Он боготворил эту дрянь. А я… я снова терпела перепады его настроения, запои. Прикрывала его.

— Когда вы перевелись в этот вот отдел? Сразу после смерти Бэллы?

— Да. Я была в этом городе на второй день после ее кончины. Мой рапорт о переводе не сразу, но был подписан. Помогли.

— Как вам удалось, майор? После той нехорошей истории?

— Я смогла быть убедительной. И… Яковлев попросил за меня, — повесила голову Ольхова, загородившись от Новикова длинной челкой. — Ему было тяжело справляться. Он звонил мне. Еще на стадии разрушающегося брака часто звонил мне и каялся. Честно? Я искренне надеялась, что он снова вернется ко мне. Но…

— …но в его жизни появилась Наташа.

— Да. Появилась. И она оказалась не такой терпеливой, как я. Она решила вопрос кардинально. — Уголки бесцветных губ Ольховой поползли вниз. — Стас не мог поверить, что она это сделала.

— Он знал?

— Догадывался. Но верить не хотел. Видимо, в тот вечер, когда Наталья погибла, он все же добился от нее признания. И… и убил ее. Но, думаю, по неосторожности. Он не был кровожадным человеком. Он… — Ее подбородок мелко задрожал, ладонь прикрыла глаза. — Он был очень хорошим человеком, поверьте.

— Даже после того, как отвратительно обошелся с вами?

— Он просто меня не любил, — подергала она широкими плечами. — Это не преступление.

— Когда вы видели его в последний раз? — спросил Саша.

— Кого? — со стуком уронила она ладонь на стол, непонимающе глянула сухими глазами. — Стаса?

— Да. Когда вы видели его в последний раз?

— Ну… Не знаю. В отделе видела десятого числа. И все.

— Точно? Вы не общались?

— Нет. Выходные были. Зачем нам общаться?

— Нет, это я так, просто уточняю. Да, кстати, а что вы скажете о Харитонове?

— О каком Харитонове? О нашем Харитонове? — На ее мучнисто-белых щеках заалели два больших пятна.

— Он нашем, о нашем, — покивал Новиков.

Ольхова его страшно раздражала. И он ей не сочувствовал. И если честно, не вполне верил. Что-то ему в ее жертвенной любви к Яковлеву не нравилось. Как-то не так она его любила, как-то неправильно. Он даже тайно сравнил ее чувства к Яковлеву с чувствами Худоногова Виталия к его Соне. Тоже какая-то сволочинка просматривалась.

— Что могу сказать о Николае Николаевиче… — Она смущенно улыбнулась. — Иногда мне казалось, что я ему нравлюсь. Знаки внимания мне оказывал: шоколадочки, иногда цветочки.

— Вы общались вне службы?

— Нет, что вы… Я не давала ему никаких поводов думать, что мы можем быть вместе. Нет. А почему вы о нем спрашиваете? — подняла она на Сашу заинтересованный взгляд.

— Нет, ничего. Просто подумал, что он мог делиться с вами какими-то своими секретами. Бытовыми, я имею в виду. Вы знали, что у него язва?

— Нет. Господи! — Она уложила крупные ладони себе на грудь. Жалобным голосом спросила: — Так он был болен?

Новиков пропустил ее вопрос мимо ушей.

— Он не делился с вами соображениями относительно самоубийства Яковлева?

— Нет. А что за соображения? — Глаза Ольховой загорелись алчным интересом. — Там было что-то не то? Что-то не так?

— Теперь уже не узнаю. Он так и не рассказал, — немного исказил Саша правду. — Вы его когда видели в последний раз?

— Харитонова?

— Да.

Она задумалась, продолжая теребить ручки сумки. Потом тряхнула челкой и проговорила:

— Когда Олег Иванов проставлялся за майора. Все в кабинете были, еще пришли из бухгалтерии, дознаватели,