След смерти - Марина Серова

крупные неприятности. Его могли посадить. А два дня назад я услышал, как мой отец разговаривал с мамой о нем. Он сказал, что у него случился инфаркт и он в больнице. Месяц назад они были у нас в гостях. Мы у меня в комнате разговорились с ней. Я посетовал, что мне не хватает для хорошей жизни денег. Хорошо бы найти, где подзаработать. Ну и Маша мне предложила вот это на продажу среди своих, — кивнул он на пакет. Я заглянула: бутылка с тёмно-коричневой жидкостью, без маркировки.

— И что это?

— Спирт с какой-то добавкой, по типу коньяка, — ответил юноша. — Маша говорит, что штука забористая. Я разливал по бутылкам с чем-то типа газировки, этого на пять бутылок хватает. Наши, в школе, с удовольствием брали. Сами понимаете, выпить охота, а сейчас нигде не купишь. Денег немного, конечно, приподнял — но распродал очень быстро. Мы с ребятами себе немного оставили, попробовать. Но мне совсем не понравилось. Пьётся легко, конечно, но потом голова как чугунная. И наутро ещё выпить хочется.

— Кто это «мы»?

— Не могу я своих друзей сдавать. Но скажу сразу, что им тоже не понравилось. А кое-кому даже досталось на орехи. Даже теперь не разрешают со мной контактировать.

— Это Глафира? А третий кто? Сегодня, я так понимаю, ты отдал Марии большую часть вырученной суммы за ту партию?

Парень кивнул.

— А это что? — Я указала на знакомый мне розовый свёрточек в пакете, по соседству с бутылкой.

— А это… — Парнишка замялся. Я поинтересовалась ледяным тоном:

— В полицию поедем? И родителей туда же пригласим?

— Нет, я расскажу, — пробормотал он. — Сами понимаете, денег с выпивки маловато получалось. Я Машке пожаловался, а она предложила… Ну, в общем, там деньги. Тысячные купюры. Десять штук. Она попросила разменять по одной — купить ту же газировку, жвачку, в общем, по мелочи. Ну и с каждой тысячи я себе две сотни, в общей сложности, могу оставить, включая потраченное на мелочовку.

Я тяжело вздохнула. Это называется отмывание фальшивых денег. Есть такой бизнес — умельцы печатают фальшивые купюры, после чего нанимают мелкую сошку, и те за сравнительно небольшой процент вот так, по мелочи, разменивают фальшивки. Тот же Кирилл с десятки получит две тысячи нормальных денег, а его наниматели — восемь тысяч. И таких вот кириллов по тому же Тарасову может быть множество. А кто докопается до пацана-школьника? Да и фальшивомонетчики нынче начитанные — они не будут печатать пятитысячные, хотя на первый взгляд это более выгодно. Тысяча — это привычно, разглядывать её никто не будет, особенно в небольшом магазинчике. И в руках подростка она никого не удивит — родители на карманные расходы дали. А потом, уже в банке, фальшивки всплывают…

И что мне с тобой делать? Я набрала телефон Валеева-старшего и вышла из машины. Мой диалог с ним совсем не для детских ушей.

Телефон недолго отвечал продолжительными звонками, и через полминуты на другом конце раздался бодрый мужской голос. Я откликнулась, представилась и объяснила суть вещей, предложив обратиться в полицию.

— Послушайте, Татьяна Александровна, — медленно проговорил в трубку отец Кирилла. — Если Кирюху привлекут к уголовной ответственности, это поставит крест на всей его жизни. Административная — ещё куда ни шло, но тоже… Он мальчишка совсем, глупый. Я его так уму-разуму поучу, что сидеть не сможет.

На что я заявила, что Кирилла необходимо отвезти в полицию. Если мальчик даст признательные показания, думаю, он отделается административной ответственностью и, возможно, штрафом. Но… это необходимо, потому как мальчишка, пусть и по дурости, влез в серьёзную криминальную структуру. Здесь и торговля алкоголем — ещё неизвестно, какого состава, — среди сверстников, и хранение, и сбыт фальшивых денег. Так что…

Хоть и нелегко было отцу Кирилла, но всё же он со мной согласился. Кроме того, предложила ему самому договориться с Машей, чтобы обеспечить неприкосновенность сына и потребовать, чтобы она больше Кирилла не использовала в подобных делишках. На прощанье он клятвенно пообещал провести профилактическую работу с сыном, промыв ему мозги. Но сначала…

Я вернулась в машину и обрисовала Кириллу сложившуюся ситуацию:

— Знаешь, ты можешь заявить, что я не имею права принуждать тебя к чему бы то ни было, и вернуться под крылышко к родителям. Но высок риск, что твоя добрая Маша сдаст тебя как своего подельника. Ты уже достаточно взрослый, чтобы стать фигурантом уголовного дела. А преступления серьёзные — сбыт алкоголя и фальшивых денег. За те же фальшивые купюры могут и десять лет дать, — несколько преувеличила я.

— Или? — помертвевшими губами с трудом проговорил парень.

— Или мы с тобой сейчас едем в полицию, и ты пишешь признательные показания. Добровольное сотрудничество со следствием всегда идёт в плюс. Есть шанс отделаться штрафом. Ну что?

— П-поехали, — пробормотал парень, прикрывая глаза. И мы поехали. По дороге я набрала Кирьянова:

— Я к тебе в гости, и не одна, — заявила я. — Только будь помягче, хорошо?

— А теперь подробнее, — буркнул Володька в трубку. И я вкратце рассказала, во что вляпался милый юноша и о чём мы с ним договорились.

— Жду у себя в кабинете, — чётко проговорил Кирьянов, и я отключила телефон.

Странная ирония судьбы. У всего на свете есть причина. Если захочешь, ты её найдёшь всегда. Казалось бы, богатые родители на всё готовы для своего отпрыска в разумных дозах. Смогли ведь внушить мальчишке, что деньги просто так не даются — нужно работать. Но не подсказали, как и где можно заработать себе на карманные расходы законным образом. Вот и причина зарыта в этом. А ведь она может далеко увести, на плохую дорогу.

Припарковавшись у полицейского участка, я услышала, как в телефоне прозвучало уведомление, сообщая о пополнении моего счёта. Помимо чьих-то неприятностей существуют и прочие радости. В данном случае — мои, Танины.

А на солнце опять надвигалась тёмно-синяя туча. И опять откуда ни возьмись появился сильный ветер, который начал свой грозный и резвый танец с деревьями. Выходит, опять мы с моей боевой подругой — машиной попадем под сильный ливень. И он не заставил себя ждать. Хотя… может быть, и удастся переждать в кирьяновском кабинете — не оставлю же я Кирилла там одного.

И мы отправились к Кире.

Тот взял с мальчишки показания, а я в очередной раз выслушала жалостливую историю о жажде взрослой жизни — денег и выпивки — и о том, к чему это может привести. Кирилл сдал Машу, дочь друзей родителей, со всеми потрохами — и был