Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская

числе оставшегося родителя. Отцу не было до наших бед никакого дела, и если я ни на что не жаловалась, то Кира пыталась найти у него понимание, но где там!

— Две никчемные девицы выросли, — цедил он. — Сели мне, инвалиду, на шею! Жрете, пьете за мой счет, а сами палец о палец не ударили…

— Я зарабатываю, пусть и немного. — Мне удалось устроиться в библиотеку у дома, где обновляли картотеку и требовались временные работники. — А у Киры детское пособие.

— Которое уходит на ее наряды!

— На костюмы для танцев.

— Не жизнь, а малина у нашей стрекозы. В доме жрать нечего, а она порхает.

— Тебе не стыдно? — прикрикивала на него я. Пусть меня обижает, но сестру не трогает! — Да Кира с трех лет за тобой горшок выносит! Сейчас уборка дома на ней, приготовление завтраков. — Она умела варить вкуснейшую кашу из самой дешевой крупы, а я могла испортить и деликатесные продукты.

— Не повезло мне с детьми, девки родились. А был бы хоть один сын…

Мне хотелось его ударить в такие моменты. Но я сдерживалась. И уводила плачущую Киру в нашу с ней комнату, чтобы не только приголубить, но и убедить в том, что не нужно бросать танцы.

— Я могу в народные пойти, — лепетала сестра. — Там костюмы выдают.

— Но ты же любишь бальные!

— Обожаю.

— Значит, будешь заниматься именно ими. Тем более у тебя замечательно получается. Уверена, ты нашу семью своими танцами прославишь на весь мир!

Конечно, я врала. Ни о каких международных соревнованиях мы не могли и мечтать. Туда отправляли детей высокопоставленных родителей. Многие из них занимались бальными танцами и блистали на выступлениях не только талантами но и нарядами. Для некоторых их создавали известные модельеры! Для Киры же мы шили платья в ателье при ближайшем доме быта и из чего придется (в магазинах в те времена красивых тканей не продавали, их доставали по блату), но даже на это у нас не всегда хватало денег. А хуже то, что платья плохо сидели и сковывали движения. Как в таких побеждать?

— Давай я попробую сконструировать тебе платье? — предложила я как-то сестре. Это случилось после того, как мы забрали из ателье очередное убожество.

— Но это очень сложно, а ты в школе по домоводству одни тройки получала.

— Я шить не умею, а кроить у меня получалось. Если б я знала, что мне это в жизни пригодится, внимала бы учителю.

— Еще скажи, пошла бы учиться в ПТУ на закройщицу, — хихикнула Кира. — Сейчас бы уважаемым человеком была, хорошие деньги зарабатывала.

И сестра не преувеличивала: к хорошей закройщице попасть можно было только по блату. Тогда-то у меня и родилась идея устроиться на работу в ателье. Хоть кем, можно и уборщицей, но мне повезло и я смогла получить место приемщицы.

— Поменяла одну никчемную работу на другую, — не оставил без комментариев новость о моем трудоустройстве отец. — И почему все тебя называют умной?

Я, как всегда, стерпела и не ответила грубостью. Как это ни странно, отец оставался для меня дорогим человеком. Только я помнила его лучезарным молодым мужчиной, глаза которого горели, а рот улыбался. Он обожал кино, жену и дочку и когда приводил нас с мамой в свою кинобудку, то просто светился.

— Я счастливец! — выдыхал он радостно и, запустив проектор, усаживался между нами. Маму он обнимал за талию, меня за шею, чтобы притягивать к себе и целовать в макушку. Ему нравилось, как мои пушистые волосы щекочут его нос.

Характер отца начал портиться еще до трагедии. И вторая мамина беременность этому поспособствовала.

— Нам так хорошо втроем. Зачем еще кто-то?

— Но ты же мечтал о сыне!

— Потому что не понимал, как хорошо иметь дочь. Белла — дивное дитя. Мне другого не надо.

— Уже ничего не поделаешь, я в положении.

— Тогда пусть родится мальчик.

— Повлиять мы на это не можем, но… — мама поглаживала свой острый живот, — чувствую, что ношу пацана.

Но родилась Кира. И отец как будто ее не принял.

* * *

Мой путь начался неожиданно.

Была недовольная клиентка. Не из блатных, но и не с улицы. Ее привели. Но результат ее разочаровал. Женщина чуть не плакала, забирая наряд, в котором она планировала блистать.

— Не переживайте вы так, — шепнула я ей. — Все можно исправить.

— Как? Это платье нужно сжечь, оно меня уродует!

— Оно вас не красит, тут я согласна. Но и избавляться от платья не стоит. Такой шикарный материал!

— Какая разница, если не сидит?

— Вытачки нужно перенести на четыре сантиметра ниже. — Я взяла обмылок, которым делали разметки на выкройках. — Вот тут им место. И разрез один нужно зашить, а второй сделать максимально глубоким.

Она смотрела на меня с недоумением, но я не замолкала.

— Вы на домоводство в школе ходили? Конечно, да. Значит, умеете распарывать швы и отпаривать, а также застрачивать новые. Сделайте так, как я вам говорю, и получите идеальный результат.

Эта женщина вернулась через неделю и попросила сконструировать ей брючный костюм. Фото из западного журнала приложила. Обещала заплатить десять рублей (треть моей зарплаты) за выкройку. Я не отказала.

Через три месяца у меня появилась своя клиентура, тогда же меня уволили из ателье по статье. Главная закройщица так расправилась с конкуренткой, и это было жестоко. В те времена, о которых я вспоминаю, граждане были обязаны трудоустраиваться. За тунеядство имелась статья. Но кто даст место работнику, уволенному с прежнего места за прогулы? Однако я зря переживала. Одна из моих клиенток оформила меня сторожем в школу, и я могла всю себя посвятить моделированию одежды. К слову, теперь я контролировала весь процесс, потому что смогла договориться с девочками-швеями о надомной работе.

Тогда в нашей семье наконец появились деньги! Не копейки, как раньше, а реально крупные суммы, которые я могла тратить в том числе на себя. В двадцать шесть лет я впервые купила себе новые зимние сапоги. Не в комиссионке подобрала те, что с ноги не сваливаются, а пришла в ЦУМ и выбрала понравившуюся модель. Естественно, из того ассортимента, что был доступен простым смертным. Потом, когда я стала разбираться в вещах, приобретала их только через перекупщиков, но тогда я была рада и тому, что мои сапоги до меня никто не носил.

Достаток, воспринимаемый мной как богатство, благотворно на меня подействовал. Я смогла выдохнуть, расслабиться, сориентироваться. И первое, что я сделала, когда обрела душевный покой, так это восстановилась в институте. Математиком становиться я по-прежнему не