Суп из лопаты - Дарья Донцова

— Главное, что он был хорошим верующим человеком, — тихо произнес Василий. — А какими деньгами и благами обладал, зачем мне информация? Вечерами мы порой чай пили, Сергей вафли приносил, я мед хороший на стол ставил, мы беседы вели.

— О ком? — оживился священник.

— В последний раз о Гегесии, — вздохнул Василий. — Я его не люблю, порицаю, а Сергей им восхищался.

— У тебя номер этого Кекесия есть? — перебил алтарника батюшка.

— Это древнегреческий философ, ученик Аристиппа, — ответил Василий. — Родился примерно в триста двадцатом году до нашей эры, умер в двести восьмидесятом. Мужчину порой именуют великим пессимистом. Учение…

Отец Петр резко покраснел.

— Все, Василий, в алтаре ты мне не нужен! Лучше бы тебе в другую церковь ходить!

— Мне в нашей хорошо, — возразил Василий.

Батюшка смутился, потом очень тихо сказал:

— Уезжай отсюда, поменяй местожительство. Не враг я тебе. По телефону экономка ответила, она же потом большим людям на тебя пожаловалась, решила, что ты задумал наследником Акулова стать. Бизнесмен умер, оставил…

Василий молча слушал перечисление того, чем обладал его друг, и диву давался. Неужели это правда? Миллиардер, хозяин фабрик и заводов, человек, который восстановил не один храм, по вечерам запросто приходил к нему с небольшой коробкой пастилы или зефира в шоколаде! Они пили чай из обычного магазина и беседовали о великих философах. Единственный любимый друг Светова обладал сказочным богатством? Но он никогда, ни разу не дал понять Васе, что стоит намного выше него на социальной лестнице!

Наверное, эти мысли отразились на лице у теперь бывшего алтарника, потому что отец Петр взял его за руку и зашептал:

— Ничего против тебя не имею, даже наоборот. Ты человек хороший, ума большого. Но хитрости в тебе — как в новорожденном котенке… Вот тебе адрес отца Андрея. Завтра иди к нему. Возьмет в алтарь, поможет с жильем, поставит руководить воскресной школой. Приход огромный, богатый, тебе за службу больше платить станут. Глядишь, на новом месте жену найдешь. Христом Богом прошу, уйди от меня, не губи! Избавиться от тебя мне начальство велело, не могу ослушаться!

Глава третья

Василий не понял, что происходит. Но он уважал отца Петра, не хотел доставлять ему неприятности. Он выполнил просьбу священника.

И не прогадал. Отец Андрей определил Васе хорошее жалованье, предложил ему следить за большой территорией при храме, за это тоже платили. Вася каждый день благодарил Господа за все. Отец Андрей, молодой батюшка, оказался намного приветливее и проще в общении, чем умудренный опытом настоятель Петр. Кроме того, священник увлекается каллиграфией, очень красиво выводит буквицы, украшает их орнаментом. Знаний по истории и философии у него в разы меньше, чем у Акулова, зато отец Андрей прекрасно рисует, умеет делать гравюры. И теперь суббота и воскресенье у Светова проходят так: сначала он приводит в порядок участок, потом идет на службу, затем они с батюшкой занимаются каллиграфией.

У Василия быстро стало получаться правильно выписывать основной текст, он начал осваивать украшение буквиц и захотел сделать плакат для храма с заповедями Божьими. Испросив благословения у отца Андрея, Светов прямо в то же воскресенье после литургии собрался сесть за эту работу. Но когда служба завершилась, настоятель попросил:

— Здесь неподалеку — психоневрологический интернат. Там содержатся несчастные больные люди, у которых нет родственников. Одни более-менее разумны, но не способны себя обслуживать, другие даже имени своего не помнят. Интернат хороший, врачи, медсестры и санитары в основном верующие. Подопечных не обижают, не воруют. Но место это скорбное. У них есть домовой храм, я там раз в неделю служу. Сделай одолжение, съезди сегодня со мной туда — вместо хора и клироса будешь.

Василий не стал отказываться. Интернат произвел на него самое положительное впечатление. Все помещения чистые, палаты — на двоих или одноместные, в столовой хорошо пахнет, пациенты одеты в аккуратные спортивные костюмы.

После службы батюшка пошел к тем, кто самостоятельно не способен ходить. Когда все дела завершились, главврач Зоя Федоровна радушно предложила:

— Давайте чаю попьем?

— С удовольствием, — улыбнулся отец Андрей.

И тут молоденькая медсестра громко воскликнула:

— А к немому-то не зашли! Ему ж обидно!

Зоя спокойно ответила:

— Ася, неужели ты не поняла, что он живет в своем мире?

— Мой дядя — священник, — ответила девушка. — Он, когда приезжает к нам, всегда к каждому подходит. Иисус Христос никем не гнушался. Он и прокаженных исцелял, и женщине с кровоточащими ранами помог.

Отец Андрей кивнул.

— Верные слова. Отведите нас к этому человеку.

— Батюшка, он безумный… — начала слабо сопротивляться Зоя Федоровна.

— Тем более мы ему нужны, — ответил священник.

В палате алтарник увидел очень худого мужчину, который, вопреки словам Зои Федоровны о его сумасшествии, улыбнулся.

— Как вас зовут? — ласково осведомился отец Андрей.

— Он не разговаривает, — в очередной раз влезла со своим замечанием рулевая интерната.

— Если Господь захочет, то и камни беседовать станут, — отрезал батюшка. — Попрошу всех выйти. Больной исповедается.

— Он немой! — повысила голос Зоя.

Отец Андрей так глянул на женщину, что та исчезла в коридоре. Медсестра выбежала следом.

Священник вынул из сумки набор букв и доску и сказал:

— Давайте попробуем так. Вы сумеете выложить кубиками свое имя в крещении?

Больной начал дергать трясущейся рукой ворот пижамы.

— Думаю, он хочет расстегнуть пуговицы, — предположил Василий.

Незнакомец медленно кивнул. Светов наклонился над ним и на секунду удивился. Взгляд немого показался ему знакомым, но в ту же секунду он подумал, что это обманчивое впечатление.

— Разрешите помочь?

Мужчина медленно закрыл глаза, потом открыл. Василий понял этот жест как согласие, расстегнул верхние пуговицы пижамы и чуть не упал от изумления. Он увидел татуировку, вензель из букв «Н» и «П». От неожиданности Василий прошептал:

— Николай?..

Раньше он никогда не называл помощника Акулова просто по имени, всегда только «Николай Петрович» и «вы».

Мужчина закрыл и открыл глаза, потом медленно положил на доску кубик «я». Вася быстро привел верхнюю часть пижамы больного в прежний вид, а Николай тем временем выложил еще два слова, «дверь» и «уши». Светов очень осторожно подошел к двери и что есть силы пнул ее ногой. Раздался вскрик. Василий высунулся в коридор, увидел сидящую на полу Зою Федоровну, вмиг понял, что произошло, и осведомился:

— Вам плохо?

— Поскользнулась, — простонала главврач, — вот и упала…

Но Светов увидел, как у женщины на лице живо наливается синяк, и понял, что она подсматривала и подслушивала через замочную скважину. Но вряд ли любопытная что-то увидела и, вероятно, ни слова не услышала — отец Андрей говорил с недужным тихо.

— Хотел вас попросить принести зажигалку — наша