Детектив к Новому году - Надежда Салтанова

это почти забыто из-за постоянных оттепелей и дождей последних лет.

Душу грела надежда, что Новый год выйдет по всем правилам — с хрустом снега под валенками Деда Мороза и Снегурочки. С мандаринами, которые на морозе очищать — особая прелесть. Шкурка ледяная, пахучая, дольки прозрачные. И тонкие белые нити, которые называются невозможно музыкальным словом — альбедо! Их Саня всегда собирал в ладонь, а потом пускал по ветру. Они летели паутинкой, наверное, издавая неслышную мелодию. Неспроста же они так назывались. Бесподобно…

А еще он любил живые ели! Ни в коем случае не сосны. Боже, как он любил запах настоящей елки! Обожал трогать нежные колючие веточки, растирать между пальцами иголки. Ждать, когда в комнате, куда отец поставил ее, растает на веточках снег, чтобы начать уже вешать игрушки. И непременно конфеты на елку. Самые разные, много.

Сколько было прелести для него в этом празднике. Сколько предвкушения. И он вовсе не был согласен со своей девушкой, не понимающей и не разделяющей его восторгов.

— Это просто смена календаря, Саня, — хмыкала она, не желая готовить ничего особенного к этому празднику. — Какого лешего так тратиться? В кафе позавтракаем…

Он уже понял, что они очень разные и несовместимые. И вот-вот расстанутся. Но почему-то все оттягивали и оттягивали этот момент. Хотя оба устали.

Он вот сегодня с утра пораньше, в свой выходной, обещанный ей для походов по модным выставкам, взял и удрал сюда — в поле. Сначала заехал к бабушке, поцеловал ее, съел горячий сырник, достал с балкона старые лыжи, уложил их в машину и поехал сюда. Он знал, что здесь никого не будет. Поле было необитаемым. Даже птичьих и звериных следов не встретилось, пока он обкатывал по периметру белоснежную целину.

Он катился от края к краю, постепенно смещаясь к середине. Был уверен, что сверху это будет потрясающе смотреться. Может, кто-то неспящий в восемь тридцать утра декабрьского воскресенья сделает фотографию его художеств с верхних этажей домов по соседству. Это будет настоящее произведение искусства, а не та мазня, на которую он смотреть не обязан. Даже в угоду своей девушке, с которой собрался расстаться.

Словно услышав его мысли, она позвонила.

— Ты нормальный вообще, Саня?! — Вопрос был наполнен рокотом, не предвещающим ничего доброго. — Ты обещал мне!

— Прости, я не смог сдержать обещание. Мне не нравится то, что ты мне навязываешь. И ты ни разу не спросила, хочу ли я этого?

— А что ты хочешь? Как идиот в восемь утра кататься на лыжах? По полю? Даже не в лесу, — там красиво, я бы поняла. По полю! Чистому, белому полю!

— Чистому — ключевое слово.

— Ладно, — вдруг сдалась она, понизив голос до нормальных октав. — Я все поняла. Ты пока там катись. А я вещи твои соберу. Можешь не заезжать. Я их привезу твоей бабушке. Ты ведь к ней вернешься?

— Да.

Он подумал: так и не успел спросить у бабули, что именно она собирается в этом году стряпать к праздничному столу. Ну, время еще будет. Вместе поработают над списком. Сядут за накрытый праздничный стол. И он, возможно, пригласит милую девушку-дознавателя. Она ему нравилась. И он ей, кажется, тоже.

— Все, бывай, Саня. Я даже рада, что так все вышло, — с облегчением затараторила его девушка. — А то все топчемся на одном месте. И никак не решимся разбежаться. С наступающим…

И он снова побежал по снегу на лыжах. На этот раз быстрее и легче. Даже запел, честное слово!

Его бег закончился внезапно и как-то странно. Правая лыжа, задев за что-то, подскочила. Нога вывернулась, и Саня, не удержав равновесия, шлепнулся на землю. Но не рассердился, даже рассмеялся тихонько. У него было прекрасное настроение — он ждал Нового года. Как в детстве.

Поднявшись и стряхнув снег, он снял правую лыжу, осмотрел ее. С сожалением констатировал, что до края поля он на ней еще доберется, а потом все — на выброс. Треснула. Ремонт невозможен.

— Ладно. Купим новые. Зима только начинается.

Саня повертел головой, пытаясь найти то, обо что сломал лыжу. Возвышенность, бугорок, небольшой с виду, но коварный. Утренний снегопад его припорошил, оттого сделал еще незаметнее и опаснее. Проваливаясь почти по колено, Саня подошел к тому месту, где споткнулся, и принялся обметать снег. Не нужно, чтобы кто-то еще, пожелавший сегодня выйти на его лыжню, налетел на это препятствие. Он его сейчас обметет и…

— Господи, нет!

Он попятился, оступился и упал. Присыпано снегом оказалось человеческое тело, а не земляной ком. И тело это принадлежало женщине, если судить по одежде. Лица он со своего места не рассмотрел. Минута у него ушла на то, чтобы оценить ситуацию. И он полез за телефоном.

— Алло, Василич, это я — Саня Ярославцев, — представился он, узнав по голосу капитана из дежурки.

— А, стажер. Рад слышать. Чего звонишь? Выходной же у тебя.

— Тут такое дело… Я на лыжах катался по полю. — Саня быстро обозначил свои координаты. — И наткнулся на тело женщины.

— В смысле, тело? Труп, что ли?

— Похоже, да.

— Бомжиха замерзла? — уточнил капитан и с сожалением прищелкнул языком. — Наша земля-то. Не отбрыкаться. Вот ты, стажер, подкинул проблемку. Лежала бы она там и лежала до весны. Шучу! Поверхностный осмотр сделай, чтобы я мог группу отправить. Не отключайся. Повиси. Докладывай по ходу осмотра.

— Так точно, — ответил Саня, чувствуя, как прошибает спину ледяным потом.

Нет, он уже бывал на происшествиях. Но чтобы самому так вот — руками…

Он надел лыжные перчатки, подошел вплотную к телу женщины, принялся тщательно смахивать снег.

— Василич, не похожа на бомжиху. Шуба норковая. Сапоги дорогие. Шапка из ангорки не из дешевых.

Он знал. У его девушки была похожая. Стоила под десятку.

— Есть какие-нибудь видимые повреждения? Кровь? Или что-то еще? Стажер, не тупи. Давай по существу! — нетерпеливо прикрикнул на него капитан. — Фотографируй все, что видишь. Пересылай сразу на мобильный телефон дежурной части. Я уже выслал группу. Скоро участковый прибудет. Минут десять. Потом все подтянутся.

Саня как раз попытался заглянуть в лицо женщине, но для этого понадобилось ее слегка повернуть. Не саму женщину, а ее голову. А она возьми и застони! Женщина, в смысле.

— Василич, она живая! Стонет! — заверещал Ярославцев не своим голосом.

— Тьфу ты, слава богу! Оперативников отменяю. Участковый скоро будет. «Скорую» вызываю. Дождись всех. Мало ли. Может, тетя упала спьяну, и снегом ее запорошило. А может, напал на нее кто-то. Все, короче, жди, стажер, подкрепление.

Подкрепление в образе энергичного краснощекого участкового