Полезный третий лишний - Галина Владимировна Романова

— Это ты не имел права влезать в нашу с Соней жизнь! — зашипел он на Худоногова и даже ткнул того пальцем в грудь. — Это ты все разрушил! Все, что между нами было святого!

Саша резво толкнул дверь, захлопывая. Сделал шаг вперед и почти уткнулся лбом в лоб Худоногова.

— И я тоже любил и люблю ее, понял! А ты…

— Святое между ними, скажите пожалуйста, — противно захихикал Виталик, отступая. — Что в ней может быть святого? Если она из одной койки в другую путешествует, то…

Новиков не успел его ударить. На его руке повисла Соня:

— Не надо, Саня. Он нарочно тебя провоцирует. Не надо, прошу!

— Что здесь происходит? — на истеричной ноте поинтересовалась Говорова, возникнув как будто из ниоткуда. — Александр Иванович!

Ее вопль как-то быстро отрезвил всех. Три пары глаз уставились на пожилую женщину с пакетами, из которых пахло ванилью, апельсиновой цедрой и чем-то еще невероятно знакомым.

В строгих темных брючках и белой блузке с короткими рукавами, туфлях на низком каблуке — все, думается, ради Сони, — Говорова молча передала пакеты Новикову.

— И куда это вы, Александр Иванович, без завтрака? Я зря старалась? — И пристально уставилась на Худоногова. — Вас не приглашаю…

— Удивительно, Новиков, — скривился, как от кислого, Виталик. — За что тебя любят бабы? И молодые, и старые — за что?

С этими словами он погрузился в свою машину и уехал. А Саше пришлось возвращаться. Но от завтрака он отказался, уже опаздывал.

— Возьмите с собой бутерброды, пожалуйста, — тут же засуетилась Мария Сергеевна. — И пару кусков сливового пирога.

Послушно дожидаясь, пока соседка все упакует ему, он наблюдал за Соней. Она знала, что он за ней наблюдает, но не смотрела в его сторону. Покусывала нижнюю губу, стараясь подавить улыбку. А она рвалась наружу — беспечная, счастливая, как раньше. Продолжала покачивать ножками, перекинув их через подлокотники кресла, и как заведенная гладила собаку.

— Саня! — окликнула его бывшая жена, когда он уже пошел, нагруженный контейнерами с перекусом. — Можно мне остаться?

— Можно, — ответил он, не раздумывая ни секунды. — Можешь занять весь второй этаж…

Говорова едва заметно кивнула: осталась довольна его решением. Бэлла тут же радостно завиляла хвостом, словно понимала, о чем речь. Соня вскочила с кресла и помчалась в дом. Ей же надо было осмотреться. И начать придумывать, как под себя все организовать.

А Саша…

А он шел до машины с улыбкой, которую не собирался скрывать. Он впервые за долгое время почувствовал необычайную легкость и подъем. И не собирался рыться в душе в поисках темных углов, где прятались скверные вопросы без ответов: «Как она могла так со мной поступить?», «Чем Виталик ей показался лучше?», «А вдруг она снова меня предаст?».

К черту все! Сомнения, страхи, обиды к черту! Ему хорошо, что она рядом. Он млеет от ее беготни босиком по некошеной траве сада. И Говоровой она, странно, понравилась. Та нечасто, но выдавала пуританские взгляды.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — Олег ждал его возле двери допросной. — Все готово для допроса Аллы Ягушевой. Коллеги нервничают, у них уже конец рабочего дня.

— Все нормально. Мы приступаем…

Мать покойной девушки была очень красивой. Новиков в первую минуту даже растерялся и с мыслями собрался не сразу, настолько его поразила ее внешность.

Высокие скулы, пронзительный взгляд черных глаз, густые темные волосы до плеч. Она без конца их отбрасывала с лица резким движением головы, и в этом Новикову чудилось что-то дикое, сексуальное. Тонкие длинные пальцы с длинными красными ногтями она без конца переплетала и то укладывала на стол, то убирала. Голос, надломленный горем, звучал то тихо, то взмывал до истерических октав.

— Я просила ее, орала на нее, но все бесполезно. Она твердила как ненормальная, что любит его, — сразу начала говорить Алла, не дождавшись его вопроса. — Это он погубил мою дочь! Стас! Сначала он погубил свою жену, потом мою дочь, а следом сам повесился. Что там у вас с чистотой рядов, подполковник?

На этом вопросе Ягушева резко наклонилась вперед перед камерой, демонстрируя Саше достойное содержимое своего декольте.

— Расскажите, когда вы видели свою дочь последний раз живой. И что между вами произошло? — игнорируя ее вопрос, продолжил Новиков.

Алла почти слово в слово повторила рассказ своего любовника и его жены.

— Наташа убежала первой. При этом кричала, что ненавидит меня. Что не простит мне, что я ее не поддержала. А в чем я должна была ее поддержать?! В том, что она ради возрастного мужика сломала себе жизнь? Бросила академию, переехала из Москвы в этот Мухосранск! Я умчалась оттуда еще девчонкой, не оглядываясь! А она туда вернулась. И ради кого?! И еще все эти разговоры…

— Какие разговоры?

— Что Наташа отравила его жену. Такой бред! Если кто и имеет отношение к смерти его жены, то это он сам!

Алла пересказала еще пару сплетен. Потом нехотя ответила на его вопрос о посылаемых самой себе сообщениях с Наташиного телефона:

— Это для мужа делалось. Он очень трепетно относился к моему материнству. Наташу уважал. Считал, что она хорошая девушка. И даже оправдал ее поступок, когда она бросила учебу.

— Вы на самом деле думали, что она за границей? И оттуда шлет вам эсэмэски?

— Бросьте, — изящно шевельнула она красивыми пальцами. — Знала, где она и с кем она. Толик был в курсе и все мне докладывал. Версия про заграницу была для Наташиной бабки и для моего мужа.

— А до Наташиной бабушки слухи не доходили? Все же Наташа работала в библиотеке в соседнем районе, место довольно публичное. Как так?

И вот тут Алла привстала, приблизила свое лицо, искаженное ненавистью, к камере и проговорила:

— Моя мать ничтожество! Она дальше своего двора не видит и знать ничего не хочет! Живет в своем придуманном мире. Вот почему-то я ни хрена не удивлена, что тело Наташи подсунули именно ей! Моя дочь лежала там несколько месяцев, разлагалась. А эта старая дура думала, что это крысы подохли!

Сделав еще несколько уточнений по последней встрече Аллы с дочерью, Новиков поблагодарил коллег и попросил Аллу оставаться на связи.

— Да, Алла, еще вопрос… — Он не давал Саше покоя. — Как думаете, почему Яковлев не вышел из машины и не заступился за Наташу, когда вы с ней дрались?

Она надолго задумалась. Потом пожала плечами и ответила:

— Мне показалось, что его не было в машине.

— Не понял? — нахмурился Новиков. — Кто-то же на машине приехал. К этому человеку пересела из такси Наташа. И потом этот же