Иоанна Хмелевская - Бледная Холера

— Наверно, чтобы потерзать меня. Все расспрашивала... Она ведь руку на пульсе держит. Что происходит, чем я занимаюсь, все ей надо знать. Хорошо ли у меня идут дела? Есть ли у меня заказы? И всякое такое.

Я кивнула. Все сходится. Об идиотском разделе добра я знала, бывшая жена пана Теодора зорко отслеживала его имущественное положение и даже искала ему заказчиков.

Тут мне припомнилось, что я грозилась быть бестактной.

— Пан Теодор, скажите, а в вашем договоре есть пункт про последующий брак? Вроде того, что она не может выйти замуж, а вы жениться до окончания раздела имущества?

Пан Теодор с грустью подтвердил. Так, может, мадам готовится вступить в новый союз и желает знать, что еще можно выдоить из бывшего супруга? Разнюхать, не обогатился ли старик в последнее время?

Это предположение я оставила при себе. У бестактности тоже есть свои границы.

— Чем же она у вас занималась, раз пробыла так долго? Судя по пепельницам с окурками, носилась по всему дому. Вы от нее убегали, что ли?

— Еще немного, и до этого бы дошло, — покаялся пан Теодор — Она... ну... хорошо, признаюсь. Она скандалила.

— Что ей еще понадобилось? Вы же давно развелись!

— Дело в том, что я не согласился заняться реставрацией одной вещицы. Знаете, мне показалось, что вещь краденая, а с краденым я не хочу связываться.

Понятно. Пан Теодор, человек честный, отказался от неплохого заработка, опасаясь неприятностей. Вот баба и принеслась со скандалом, надеясь заставить бывшего мужа взяться за работу. Очень в ее духе. Думаю, с ней все ясно — ничего кроме денег ее не интересует.

Лучше взяться за чиновников и государственных деятелей — наверняка убийца среди них. Но как же не хочется мараться! Да и не собиралась я затевать собственное расследование...

И я переключилась на более насущный вопрос — как бы мне незаметно вынести пакет с бумагами. Вдруг дом под наблюдением? Или увидит кто из соседей? Сказать, что белье в прачечную несу? Или подрядилась мусорщиком поработать?

Придумать что-нибудь путное я не успела — раздался звонок в дверь. Мы с паном Теодором обменялись обеспокоенными взглядами и уставились на пакет, лежавший посреди комнаты. Я пинком отправила его под кресло.

Пан Теодор пошел открывать.

— А полицейских нет? — донесся из прихожей женский голос, и в комнату протиснулась соседка. — Ах, это вас я видела! Но ведь это не вы его убили, а то бы вас уже посадили. А вы, как я погляжу, на свободе!

Она же видела меня только со спины, да я еще на коленях стояла!

— Нет, это не я, — заверила я. — То есть не я его убила.

Соседке мои заверения не требовались.

— Я им всю подноготную выкладывать не стала, — зачастила она, обращаясь к пану Теодору. — Разные у людей дела бывают, скажу я вам, чего трепать о них языком направо-налево? Может, дама, которая вас посещает, невестой вам приходится. Я ведь не слепая, да и кухня у меня со двора. Иной раз что-нибудь и примечу...

Я с недоумением посмотрела на пана Теодора. Вот это да! И покраснел ведь.

— Сразу после того, как ваша бывшая на меня наскочила, я видела, как через садик к вам кто-то вошел. И чего мне болтать? Чтобы невинную женщину по судам затаскали? Вы своих гостей лучше знаете. Но вас дома уже не было, вы на такси уехали. А тут дамочки так и посыпались — одна за другой. Вы были третья (это она про меня). Ноги вашей разведенки у меня в доме не будет! Чтобы я шпионила для такой подстилки? Да ни за что!

Пан Теодор из багрового стал белый. Он так и не вымолвил ни слова, лишь головой тряс мелко-мелко. На душе у меня вдруг сделалось удивительно погано. Недаром мне казалось, что пан Теодор что-то скрывает. А Гурский-то как вляпался. Вот повезло ему со свидетелями. Холера, каждый (включая меня) так и норовит что-нибудь утаить. Как прикажете вести расследование в таких условиях?

— А вы уверены, что в садике кто-то ошивался? — спросила я, от души надеясь на отрицательный ответ.

Соседка подбоченилась.

— У меня, извините, видений не бывает. Ошиваться там никто не ошивался, а на террасу через сад прошел. И не лошадь то была, и даже не медведь, а самый обычный человек. Да только я его не разглядела — кусты мешали.

— А дальше?

— Что дальше?

— Человек этот вошел в дом с террасы или вернулся назад через сад?

Соседка вдруг замешкалась и явно расстроилась. Как же — недоглядела, недошпионила!

— Не знаю, — скорбно призналась она. — Вы что думаете, я сутками у окна сижу? У меня, между прочим, дел по горло. Я на одну минуточку из кухни и вышла. Откуда мне было знать, что здесь убивать будут? Если бы знала, все бы рассмотрела в подробностях! А тут еще ваша вертихвостка меня взбесила!

— А в какой очередности все происходило? Пани Бучинская ушла и сразу после этого кто-то прошел через сад?

— Пани! — с презрением фыркнула соседка. — Тоже мне пани... Прогнала я ее, значит, и отправилась на кухню. Чайник поставила. А когда вода закипела, в кустах уж кто-то копошился. Может, невеста явилась, заметила вашу кикимору и не хотела идти через главный вход, а пошла кругом, через садик, чтобы с ней не встречаться. Этой мымре на глаза только попадись! Вы, пан Бучинский, — святой человек...

Бледное лицо пана Теодора пошло красными пятнами. Зато речь к нему вернулась.

— Да-да, пани Идалия, огромное спасибо, я все это учту, премного благодарен...

— А если полиция спросит, чего говорить-то?

— Расскажите им все как есть. Скрывать нечего. Я... я... я еще все проверю, а вы... вам бы во все это лучше не вмешиваться.

— Это уж как пожелаете.

— Большое спасибо.

— Не за что. Я-то на вашей стороне. А вы (это мне), вот вы здесь молились давеча... ну когда у трупа сидели. Вы на чьей стороне?

Я заверила, что на нужной стороне, и соседка ретировалась. Я посмотрела на пана Теодора:

— Ну вы даете...

Теодор прочистил горло, покашлял, покрутился у столика, заглянул в кофеварку, пролил на брюки остатки кофе из чашечки, наконец, взялся за крышку бара и достал коньяк и рюмки. Было ясно, что по крайней мере до завтра ничего вразумительного он произнести не сможет.

— Пан Теодор, дорогой, — подбодрила я его, — я не буду цепляться и тянуть из вас душу. Но кто-то же замочил Тупня у вас в доме. На первый взгляд у вашей соседки неплохие дедуктивные способности. Мне-то все равно, есть у вас невеста или нет, да будь их хоть сотня...

Пан Теодор покрутил головой, поперхал и выпил коньячку. Как человек воспитанный, он налил и мне. Я успела подумать, что, пожалуй, лучше ездить к нему исключительно на такси.

— Но ваша дама, если она действительно побывала здесь, вполне могла заметить Еву. И пройти через сад, просто чтобы с ней не встречаться...

— Нет, — решительно объявил пан Теодор.

Ну говори же, говори!

— Что «нет»?

— Это была не Алинка.

— Понятно. Ее зовут Алинка. Почему же это была не она?

— Она не могла... Она улетела...

Оживленной беседы явно не получалось.

— В каком смысле улетела?

— На самолете.

— На самолете, чудненько. А куда, можно спросить?

— В Канаду.

— Когда?

— Накануне. То есть позавчера. Я сам отвез ее в аэропорт.

— И видели, как она садилась в самолет?

Теодор энергично закивал и сделал еще глоток.

— А отлета вы дождались?

Еще более энергичный кивок.

Значит, в Канаду. Что ж, подозрения отпадают. Лондон, Париж, Копенгаген — можно обернуться за один день. Из Канады не успеть. Хотя... при большом желании... Не покидая аэропорт, сразу же пересесть на самолет в обратную сторону... Взглянуть бы на расписание.

— В Калгари, — неожиданно добавил Теодор, как бы отгадав мои нечистые мысли.

Калгари. Если смотреть на карту, это в левой части Канады. Еще несколько часов полета. Кроме того, пересадка.

Но я не сдалась.

— И она долетела до места?

— Долетела.

— Откуда вы знаете?

— Она мне оттуда позвонила.

— Вы уверены, что оттуда?

— А как же? Алинка сказала, что долетела благополучно. Опоздала, правда, очень долго ждала пересадки в Монреале.

Можно позвонить из Сохачева и заявить, что ты в Нагасаки. Даже если она вылетела из Варшавы... Какая-нибудь промежуточная посадка, где-нибудь в Париже, Лондоне, Амстердаме...

А ведь я кое до чего докопалась. Главное, не ошибиться. Ведь это не Ева собиралась вступить в брак, а пан Теодор! Дрянь дело. Пан Теодор втюрился в Алинку, Ева догадалась и решила по-быстрому срубить денег на его влюбленности. Если уж ему так невтерпеж, он пойдет на дополнительные уступки, но надо держать все под контролем. Пусть раскошеливается... Ладно. Только какое это имеет отношение к Тупню? Кто она вообще, эта Алинка? Может, жена покойного, то есть вдова? Уж тогда Ева не упустит случая и займется шантажом. Но если Алинка на самом деле улетела и долетела... не мешало бы это проверить.