Утонувшие надежды - Уэстлейк Дональд Эдвин

— Раскошеливаться?

— Перестань, Том, — сказал Дортмундер. — Мы же договорились. Ты поскребешь по своим загашникам и профинансируешь наше предприятие.

Каменная маска слегка дрогнула.

— Сколько?

— По нашим расчетам, от семи до восьми тысяч.

Лицо Тома ожило — во всяком случае, его брови взлетели вверх, словно норовя спрятаться в волосах своего хозяина.

— Долларов? — воскликнул Том. — И куда же столько?

— Я говорил, что нам потребуется инструктор, — напомнил Дортмундер.

Том вошел в комнату и мельком посмотрел в сторону телевизора. После новостей начинался комедийный сериал, и на экране появилась стайка энергичных веселых подростков, осаждавших кондитерский прилавок.

— Да, я помню, — сказал Том. — Нам нужен воздух. Без инструктора воздуха не получишь. Но мне ни разу не приходилось слышать о том, что воздух стоит семь-восемь тысяч долларов.

Встав из своего кресла, Мэй с легким раздражением заметила:

— Чего телевизор зря работает? — и, выключив аппарат, добавила: — Кому пива?

— Мне бы не помешало, — отозвался Том и, дождавшись, пока Мэй уйдет на кухню, пересек комнату и уселся в ее кресло. Брови Тома были по-прежнему задраны до самых волос. — Что это за воздух такой драгоценный? — спросил он.

— Сначала, — объяснил Дортмундер, — нам пришлось искать инструктора, с которым можно иметь дело. Один парень, знакомый Энди, нашел нам подходящего специалиста и потребовал комиссионные. Пятьсот монет.

— За то, что нашел инструктора, — сказал Том.

— Это очень дешево, Том, — заверил его Дортмундер. — Может быть, ты предложишь лучший способ подобрать нужного парня?

Том покачал головой, скорее пропуская замечание Дортмундера мимо ушей, чем соглашаясь с ним.

— Так значит, вы нашли именно того человека, что нам нужен? — уточнил он.

— Да. Причем он не требует доли и готов ограничиться оговоренной суммой. Мы наняли его за тысячу долларов, а это — совсем уж копейки.

— Ну что ж, если ты так считаешь, Эл... — протянул Том. — Инфляция, да? Я до сих пор не могу привыкнуть к нынешним ценам. Ты знаешь, сколько стоил бифштекс двадцать три года назад, когда меня сажали в тюрьму?

— Мне это совершенно безразлично, Том, — начал было Дортмундер, но в этот миг в гостиной появилась Мэй с двумя банками в руках. — Мэй! А почему себе не взяла?

— Мое пиво осталось на кухне, — сказала Мэй. — У вас, похоже, серьезный разговор, — добавила она и, невыразительно улыбнувшись мужчинам, удалилась на кухню, которая вновь поступила в ее безраздельное владение с тех пор, как Дортмундер убрал свои книги, бумаги, карандаши и фломастеры, навалив приличную кучу барахла в нижнем ящике гардероба в спальне.

Том пригубил пиво и сказал:

— Ну что ж, до сих пор мы насчитали только полторы тысячи.

— Остальное пойдет на оборудование, обучение и тренировки, — ответил Дортмундер.

— Тренировки? — нахмурился Том.

— Не можешь же ты просто взять и опуститься под воду, — сказал Дортмундер.

— А я и не собираюсь, — ответил Том. — Это ваша с Энди задача, если, конечно, вы действительно собираетесь делать это.

— Да, собираемся, — заверил его Дортмундер, не позволяя себе ни малейшей нотки сомнения в голосе. — И собираемся сделать все как полагается, — продолжал он. — Нам придется учиться и тренироваться. Мы уже берем уроки у того парня, потому-то я и сижу с мундштуком в зубах — учусь дышать через рот. Уже одно это стоит денег. А потом пойдут баллоны с воздухом, гидрокостюмы, подводные фонари, веревки и масса прочего снаряжения. Общая сумма составляет от семи до восьми тысяч.

— Дороговато, — посетовал Том и отпил еще пива.

— А куда деваться? — сказал Дортмундер. — Под водой просто так не погуляешь.

— А как дела у коротышки с компьютером? — осведомился Том. — Что он думает по этому поводу?

— Уолли? — На сей раз Дортмундеру не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы его голос звучал уверенно и без тени сомнения. — У него куча блестящих идей. Космические корабли. Гигантские магниты и лазеры. Еще дороже, чем мое предложение. — Дортмундер пожал плечами и добавил: — Что бы он там ни придумал, это будет весьма недешево.

— Ну, не знаю, — отозвался Том. — Динамит и человеческие жизни куда дешевле.

— Мы ведь договорились, Том, — повторил Дортмундер. — Мы договорились, что сначала испробуем мой способ. А финансирование пойдет за счет твоих накоплений.

Том медленно покачал головой.

— Адвокаты здорово подчистили мои запасы, Эл, — сообщил он. — У меня осталось совсем немного тайников.

В ответ Дортмундер лишь развел руками. Том сидел с банкой пива в руках, обмозговывая задачу, и говорить с ним было не о чем: выходило так, что Том либо заплатит, либо нет. Поэтому Дортмундер сунул мундштук в зубы и попытался дышать через рот без помощи рук. Ведь под водой на нем будет маска, плотно закрывающая глаза и нос, так что он никак не сможет затыкать ноздри пальцами. Дортмундер одолжил у Дага еще и маску, но сидеть рядом с Мэй и смотреть телевизор в маске показалось ему глупым, так что он оставил ее на столике в спальне.

— Есть еще один, — задумчиво сказал Том. — Причем в том же самом районе.

— Нагх-хне? — произнес Дортмундер и, вынув мундштук изо рта, повторил: — На дне озера?

— Нет, Эл. Но поблизости. В городке, который остался незатопленным. Завтра съездим и заберем. Возьмешь машину напрокат и отвезешь меня туда.

— Ну уж дудки, — возразил Дортмундер. — Ни за что не сяду за руль. И никаких больше арендованных машин. Позвоню Энди, пусть обеспечивает транспорт.

18

— Честно говоря, Энди, я малость растерян, — пожаловался Уолли.

— Так тебе и надо, — отозвался Келп, сидя на диванчике в захламленной гостиной Уолли, грызя сырный крекер и разглядывая сидящего к нему лицом приятеля, скривившегося от натуги. — Я тоже малость растерян, Уолли. После того как я расхвалил тебя Джону... и на тебе, планета Зог и все такое прочее.

Уолли поежился. Его большие влажные глаза растерянно моргали, а пухлые руки беспомощно дергались. Создавшееся положение представлялось Уолли просто ужасающим.

— Ты знаешь, Энди, — заговорил он. — Мне кажется... я подумал, что стоит сказать тебе правду.

Энди вздернул брови и поглядел на приятеля поверх сырного крекера:

— Какую правду?

Уолли замялся. Он терпеть не мог доверяться собственным инстинктам, в особенности когда они противоречили мнению компьютера. С другой стороны, компьютер не смог установить различие между планетами Зог и Земля — то различие, которое в ряде случаев оказывалось несущественным, но порой имело очень важное значение. Поэтому на сей раз мнением машины вполне можно было пренебречь. Но медаль имела и третью сторону — раскрывать свои мысли перед этими людьми было очень страшно.

«Главнокомандующий не ведает жалости», — вновь и вновь напоминал компьютер.

А как насчет Энди? Его глаза так блестели, были так пытливы в эту минуту, когда он смотрел на Уолли, дожидаясь от него правды. Уолли с неохотой признался себе, что не видит в глазах Энди того, что принято называть сочувствием. Уолли продолжал терзаться сомнениями, а Энди тем временем положил свой крекер в стоявшую на столике тарелку и спросил:

— Уолли, о какой правде ты говоришь?

Лишившись путей к отступлению, Уолли глубоко вздохнул, проглотил застрявший в горле комок и сказал:

— Сокровище существует в виде семисот тысяч долларов наличными, похищенных во время дерзкого дневного налета на бронированный автомобиль, следовавший по муниципальному Сквозному шоссе через штат Нью-Йорк, неподалеку от поворота на Норт-Дадсон, двадцать седьмого апре...

— Что? — изумленно воскликнул Энди.

— Том был одним из налетчиков, — торопливо продолжал Уолли, — и с тех пор он сидел в тюрьме, но не за это преступление, поскольку полиция никогда не находит грабителей бронированных машин.

Выложившись до предела, Уолли бессильно привалился к спинке кресла, моргая все чаще и чаще. Его взгляд упал на тарелку с крекерами, и он внезапно ощутил непреодолимое желание тут же съесть их все, но побоялся подчиниться своему порыву. Он опасался, что набитый рот помешает ему говорить, когда это потребуется — например, когда придет время молить о пощаде. Уолли с трудом заставил себя поднять глаза и посмотреть в лицо Энди, на котором сияла изумленно-уважительная улыбка.