Иоанна Хмелевская - Роман века

Перестановка на новые пути расслабившихся и разомлевших мозговых центров потребовала от меня долгого времени и геркулесовых усилий. Про пакет для шефа я полностью забыла и в первый момент вообще не поняла, о чем он говорит и чего хочет.

– Что с тобой… – начала я с легким испугом.

– Пошли!!! – остановил меня муж и схватив за руку поволок на кухню. – Посмотри сама! Я их изобличил! Я химик!

Я не понимала, какое отношение имеет к делу то, что он химик, до тех пор пока не увидела результатов его деятельности. Собственность шефа лежала на столе в состоянии достойном сожаления. Каменные рамки картин были частично поколоты, из рыцаря на доске торчали щепки, а лишенные излишних украшений подсвечники производили впечатление надкусанных.

– Смотри! – горячо потребовал муж. – Когда ты ушла, мне было нечего делать, и я присмотрелся к этому повнимательней. Это такое же железо и такая глина, как я китайская роза! Мрамор. Разве это мрамор? Это искусственный мрамор. Как называется то, из чего делают колонны, стены?..

– Алебастр, – машинально ответила я.

– Алебастр. Сколько он весит? Столько же, сколько мрамор?

– Ты что, мрамор это камень, а алебастр – это гипс. В две тонны разница…

– Вот из алебастра все это и сделано, дерьмо это, а не мрамор! И подсвечники дутые!

Я испугалась, что он от чего-то свихнулся:

– Успокойся, говори по порядку! – потребовала я, вырывая у него руку. – Может, сделать тебе холодный компресс на голову? Или воды выпей… Ничего не понимаю, какие дутые, какой алебастр?!

– Да посмотри же, ослепла ты на этой прогулке, что ли?

Я присмотрелась к охаянным обломкам, все еще не зная, что должна увидеть, пытаясь избавиться от впечатления, что мой сообщник свихнулся и в приступе сумасшествия пообгрызал подсвечники. Сообщник стоял надо мною словно палач и возбужденно сопел. Я заметила отпиленный кусочек железа, увидела крошки псевдомрамора, осторожно взяла в руку надгрызенную оболочку и заглянула в выдолбленную дыру. Мне показалось, что там что-то блестит.

– Там что-то есть? – неуверенно спросила я.

Муж кивнул головой так, что она у него чуть не отвалилась.

– Золото. Настоящее золото, чтоб я сдох. Во всех.

Я вновь остолбенела. Я осмотрела остальные подсвечники, взглянула на поврежденную раму рыцаря, заглянула под щепки. Это была не настоящая доска, дерево было очень тонким, а в середине тоже что-то лежало. Я наклонила рыцаря, муж подсветил фонариком, под мазней блеснули драгоценные камни.

– Вот тебе и на, похоже на икону! – сказала я с недоумением. – Утыканную драгоценными камнями и, кажется, старую!

– Как пить дать, икона! – с воодушевлением подтвердил муж. – Золото и произведения искусства в ординарной упаковке. Ты что-нибудь понимаешь?

Рыцарь ущипнул меня за палец, благодаря чему я обрела уверенность, что мне это не снится. Я посмотрела на все еще раз и уселась в кресло, ощутив, что с этого надо было начинать.

– Зажги газ, – попросила я. – Это серьезное дело, мне надо выпить чая. Придется подумать.

– Пахнет мошенничеством, – подвел итог муж, послушно доливая воду в чайник. – Не знаю, что за человек этот шеф, но чувствую преступление, получается так, что мы станем жертвами. Нам это подбросили в полной уверенности, что мы ничего не сделаем, и это будет лежать. С минуты на минуту примчится милиция, возьмет нас за шкирку…

– Дурачок, это было бы слишком просто. Милиции здесь делать нечего, каждый может хранить свои драгоценности хоть в сушеном дерьме. Кроме того, сразу бы стало ясно, что мы это мы, а не они. Разве что… Подожди…

Муж с интересом повернулся ко мне:

– Ну?

– Подожди, кое-что пришло мне в голову. Разве что…

Мое больное воображение понеслось галопом.

– Разве что их убили и подозрение должно пасть на нас. Возможно, все устроено так, что они найдут их трупы, примчаться сюда, увидят нас, притворяющихся ими, с ворованным имуществом и привет – преступники готовы. Объяснения, которые мы будем давать, будут, естественно, такими идиотскими, что нам никто не поверит, а если и поверит, нас посадят за подделку под кого-то другого. Выхода нет, мы замешаны в преступлении!

Муж стоял посреди кухни, с руками, застрявшими во вздыбленных волосах, и смотрел на меня с тупым страхом.

– Ты это серьезно? – хрипло прошептал он. – Ты уверена?..

Я опомнилась. С некоторым усилием я овладела буйством разошедшегося воображения, потому что мысленно увидела труп Басеньки, вытянутый из какого-то болота в неизвестной мне местности. Было бы очень странно, если бы Мачеяки выбросили сто тысяч за убийство самих себя. Положение казалось серьезным, нельзя было поддаваться панике и буйству воображения. С некоторым трудом я поднялась с кресла, сняла жакет и повесила его на спинку.

– Ну ладно, возможно, дело не в убийстве, а в чем-то другом. Может, должны быть замешаны не мы, а шеф? Нет, это нелогично. Кроме того, как мы замешаны? Мне в голову ничего не приходит.

Муж вдруг пришел в себя, вынул руки из прически и закрутил газ под закипевшей водой.

– Я бы ничего не говорил, если бы это не было так странно замаскировано. С этими преступлениями ты, кажется, переборщила, но какая-то пакость быть должна. Я понимаю – золото, понимаю – антиквариат, но на кой черт делать из этого такие штуки? Для шефа!.. И это наше показное сходство! За тобой никто не следил на прогулке?

Внутри у меня все перевернулось. Следил!.. Нет, действительно, слежкой этого назвать нельзя… С минуту я не могла сообразить, что ему ответить, действительность перемешалась с измышлениями, факты с допущениями, сама я не могла разобраться, что имеет отношение к делу, а что нет. Мизерные остатки трезвого ума предостерегли меня от приплетения к этому блондина…

– С одной стороны этот дурацкий маскарад, а с другой фаршированные шедевры, – уныло говорил муж. – Все отдельно еще ничего, но вместе – для меня многовато.

– Для меня тоже.

– Пятьдесят штук я уже вложил в квартиру. Черт, не знаю, что и делать…

– Заварить чая, – решила я. – Надеюсь, ты в состоянии?

Я подумала еще немножко и твердо добавила:

– Я лично все больше созреваю для обращения к милиции.

Муж выронил банку с чаем.

– Чокнулась что ли?!.

– А ты предпочитаешь, чтобы милиция пришла к нам? Прежде чем мы догадаемся, в чем тут дело, может быть уже поздно. Да налей же, наконец, воды!.. Я думаю, на всякий случай с ними надо побеседовать.

– Я уже вижу, как они поверили во всю эту болтовню про любовь! Ты знаешь, что будет за пользование чужими документами?

– Ты показывал кому-то документы Мачеяка?

Муж застыл с чайником в руках, интенсивно думая. Он сделал движение, будто пытался почесать голову, но чайник помешал. Он чуть не ошпарился.

– Нет, – ответил он через минуту с необычайным облегчением. – А ты?

– Я тоже нет. Обвинение в использовании чужих документов отпадает. Заметь, что о нашей договоренности никто не знает. Если бы мы, например, поселились здесь на время их отпуска, для охраны дома и мастерской…

– Что? А знаешь, это мысль… Неплохая мысль! Слушай, это гениально!

Мы сдвинули на край стола подозрительные богатства, принялись за чай и приступили к дальнейшему обсуждению. Все вместе было очень сложно, непонятно, подозрительно и беспокояще, необходимость войти в контакт с милицией начинала нам все больше нравиться. В любом случае это было единственным безопасным решением. Первое потрясение у нас уже прошло и мы начали думать почти нормально.

– Это отнюдь не гениальная мысль, а просто следующий идиотизм, который мы не должны совершить, – безжалостно сказала я. – Первое, что мы должны обсудить, – отношения, связывающие нас с Мачеяками, без этого все остальное не имеет смысла. Как только мы попробуем соврать, немедленно окажемся в безвыходной ситуации и подозревать начнут нас, а не преступников. Придется говорить правду, без этого не обойтись. Но это еще ничего, я вижу здесь кое-что похуже.

– Что именно?

– А то, что они позаботились о нашем показном сходстве. Мы не можем этим пренебречь, это имело какую-то цель. Я подозреваю, что за нами кто-то смотрит. Кто-то за нами наблюдает. Может быть, кто-то непрерывно за нами следит…

Муж нервно обернулся и посмотрел на газовую плиту.

– …проверяет, что мы делаем, – зловеще продолжала я. – Как ты думаешь, что будет, когда они увидят, что мы мчимся в милицию?

– Кто увидит?

– Те, кто за нами следят.

– Как ты думаешь, кто это?

– Что я, дух святой? Черт его знает. Если Мачеяки позаботились, чтобы мы были похожи издалека, то Мачеяки могли позаботиться и о том, чтобы кто-то проверял, не пренебрегаем ли мы своими обязанностями. Вероятно, какой-то враг Мачеяков. В это должно быть замешано много людей, не станут же они посылать себе пакет и лезть через подвальное окно. Наш визит в милицию наверняка в программу не входит.