Суп из лопаты - Дарья Донцова

Я толкнула дверь лавки, послышался мелодичный звон, и почти сразу раздался знакомый голос:

— Иду-иду, дорогой друг! Уже тут!

Бархатная занавеска, висящая на стене, раздвинулась, и появился Иосиф Яковлевич. Он увидел меня. На секунду лицо хозяина стало похоже на маску, потом он расплылся в самой счастливой из всех счастливых улыбок.

— Ангел мой! Рад видеть вас! Остались вопросы ко мне? Пойдемте в служебное помещение. Места там немного, но нам хватит. И есть чайничек, кофеварка…

— Нет, — прошептала я, — простите. У меня проблема, не знаю, как ее решить. Надо сделать подарок библиофилу, но я ничегошеньки в старых томах не понимаю… Ой, трудно объяснить! Короче, необходим подарок, старинная книга.

Иосиф улыбнулся.

— Душа моя, вы приехали по правильному адресу. Но давайте все же спрячемся в служебной комнатенке. Там можно спокойно сесть, обсудить все. Не стоять же нам у входа! У меня к тому же поясница болит. Идите сюда, солнышко! Не волнуйтесь, я уже миновал тот возраст, когда страстно вожделеешь таких красавиц, как вы. Старость подкралась неслышным шагом, на данном отрезке жизненного пути меня волнуют лишь показатели давления и как бы сесть в удобное родное кресло, чтобы запихнуть под вечно ноющую спину валик. Пожалейте недужного! — Иосиф слегка согнулся и простонал: — Старость не радость!

Я старательно захихикала.

— Да, вы немолоды, но и не египетская пирамида!

— Если речь идет о книгах, то я на редкость понятлив и юн, — улыбнулся Берг, раздвигая занавеску. — Входите в пещеру, устраивайтесь в кресле. Чай, кофе?

— Можно воды без газа? Сегодня уже начаевничалась и накофейничалась. У меня должность «сбегай-узнай», а куда ни зайдешь, напитком угощают. Отказаться нельзя — обидятся. Поэтому после рабочего дня мне на чайник и кофейник даже смотреть не хочется.

— Как такую милую девочку занесло в частное детективное агентство? — удивился владелец магазинчика.

Я решила перемешать ложь с правдой.

— Моя мама была оперной певицей, а папа — генералом. Но он никогда не хотел, чтобы я носила форму, а вот мама мечтала увидеть меня на сцене. Поэтому я окончила Консерваторию, играла на арфе в оркестре. Через несколько лет коллектив прекратил существование. Куда деваться? Арфистки мало где нужны в обычной жизни.

— О! Бедная девочка! — пожалел меня букинист. — Вам срочно надо выйти замуж за хорошего человека!

Я глупо захихикала.

— Так есть отметка в паспорте! Поэтому и работаю в этом детективном агентстве — оно принадлежит супругу. Муж мой ну очень умный! Даже слишком! Прямо жуть какой умный! Его пригласил на день рождения приятель, профессор МГУ, а он собирает малую библиотеку стихов. Была такая серия, ее выпускали в советские годы.

— Верно, малая библиотека поэта, — согласился букинист. — У меня кое-что из этих томов в наличии.

— Ой! Здорово! — заликовала я. — Макс умчался в командировку, ничего купить для ученого не успел. Хочу помочь супругу. Он вернется — а я ему книжонку! Тогда он, наверное, перестанет меня дурой обзывать. На самом деле я очень даже умная! Знаю, чего у профессора нет! Томика Тютина!

— Тютина? — с удивлением переспросил букинист. — Не слышал о таком стихотворце. Может, и был такой. В советские годы много шлака издавали, всех не упомнить.

— Не-не-не, — начала я спорить, — Тютин еще при царе жил, сто лет назад. Этот профессор недавно в гости к нам приходил, сказал, его любимый поэт — Тютин. Ну типа… увидел вас и вспомнил все… сердце… э… это самое…

Берг тихо кашлянул.

— Может, вы говорите о Тютчеве? «Я встретил вас — и все былое в отжившем сердце ожило…»

— Ой! Точно! — обрадовалась я.

— Увы, сборника данного стихотворца из малого собрания поэтов у меня нет, — признался Иосиф. — Но могу найти для вас. Когда праздник у профессора?

— Через месяц! — воскликнула я. — Решила заранее подарочек приобрести!

— Думаю, за неделю справлюсь, — пообещал букинист.

— Могу заплатить вперед, — предложила я, вытаскивая телефон. — Прямо сейчас вам на счет сбросить.

— Нет-нет, ни в коем случае! — отказался хозяин. — Все финансовые расчеты — только при покупке.

— Еще одна просьба, — прошептала я. — Если вас пригласят еще раз в нашу контору для разговора, не говорите никому, что я приходила сюда. Вы фигурант дела, я не имела права приезжать сюда.

— Фигурант дела? — напрягся Берг. — Какого? Я патологически законопослушный человек. Даже дорогу на красный свет не перехожу.

— Ну… фигурант — это свидетель, — скороговоркой объяснила я.

— Чего? — округлил глаза букинист.

— По делу, — хихикнула я.

— По какому?

— Ну… это… Акулова. Его сегодня видели.

— Где? — быстро осведомился мой собеседник.

Я обрадовалась. Молодец, Лампа, правильно ведешь разговор! В глубине души многих мужчин, даже лояльно настроенных по отношению к женщинам, живет твердая уверенность, что все блондинки — дуры. Натуральные — от рождения, а крашеные стали безмозглыми, как только изменили цвет волос.

Впрочем, брюнетки тоже не особо сообразительны.

Главное теперь — не выпасть из роли.

— В видеокамере, — хлопая ресницами, объяснила я. — Забыла, где он стоял. На улице. Попал в объектив. Сейчас же везде «глаза» понатыканы.

— Аппаратура часто ошибается, — махнул рукой Берг.

— Ага, — согласилась я, — но у нас все лучшего качества. Костин так обрадовался, руки потирал, прямо пел: «Нашелся, голубчик! Думал, небось, не отыщем его! Документы другие сделал, а морду лица не поправил!» Простите, «морда лица» — не очень хорошее выражение, но из песни слов не выкинуть… Ох, заболталась! Домой пора!

Иосиф поднялся.

— Ангел мой, провожу вас.

Глава девятнадцатая

Конечно же, я попала в пробку и встала около такси, за рулем которого сидел мужчина, мало похожий на москвича. Он опустил стекло и ласково позвал меня:

— Дэвущк!

Я улыбнулась ему.

— Здравствуйте.

— В Москва прыехаль, — продолжил дядечка, — такси работай!

— Хорошее занятие, — одобрила я, — у вас отлично получается.

— Подскажи, а? Где здесь сад?

Вопрос, конечно, интересный.

— Цветы и деревья есть во многих московских дворах, — ответила я.

— Нэт, — расплылся в улыбке таксист. — Как тибэ подозвать?

Я не собиралась заводить дружбу не пойми с кем, но мужчина был вежлив, только что назвал свое имя — надо в ответ представиться.

Как думаете, сколько таджиков из ста сумеют четко и ясно произнести «Евлампия»? Да мое имя покажется сложным даже тому, кто в столице родился!

— Таня, — сказала я.

— Танья, — повторил иностранец. — Мне надот сад, потерял сад. Там человек ждеть.

Меня осенило.

— Вас вызвал пассажир?

Нэт кивнул.

— Адрес, наверное, сообщил? — продолжала я.

— Сад! Стоять станет, где театр большой.

— Театр? Большой? Около него есть небольшой сквер.

— Скверь, — пробормотал Нэт. — Чего оно?

— Парк, — нашла я синоним.