Тайна цветочного рая - Дарья Александровна Калинина

— Доброе утро соседям!

Вздрогнув, Оля подняла глаза. Но еще до того, как она увидела, кто к ней обращается, сердце у нее ёкнуло. Мужской голос, окликнувший ее, неспроста показался ей знакомым, и она была почти уверена, что увидит того соседа, встреча с которым вызывала у нее много смешанных чувств. Ну так и есть. За живой изгородью стоял и смотрел прямо на нее Роберт Владленович.

— Вас уже отпустили! — вырвалось у Оли вместо приветствия.

И она тут же чудовищно покраснела. И было отчего тут краснеть. В том, что Роберт Владленович провел за решеткой чуть ли не два месяца, была немалая толика вины Оли. Но говорить об этом соседу она пока не стала. Кто знает, каких манер он нахватался там в тюрьме. Иногда люди возвращаются из мест лишения свободы, снабженные таким ворохом новых знаний о порядках в той жизни, что с ними бывает просто небезопасно иметь дело.

Но сосед смущенным совсем не выглядел.

— Отпустили? — весело усмехнулся он. — Ну, можно сказать, что и так. Мама уговаривала погостить у нее еще месяц-другой. Можно подумать, что я отказывался по своей прихоти. Но у меня же работа. Отдохнул, и хватит.

Трудно сказать, что сильней поразило Олю. То, что Роберт Владленович, оказывается, почти два месяца провел вовсе не в тюрьме: он гостил у своей мамы. Или то, что он вовсе не на пенсии, а, оказывается, еще работает. А потом она почувствовала возмущение.

— Вы что, укатили в гости к маме, даже не сказав никому в поселке, куда едете? Вы что! Не могли сообщить, что с вами все в порядке? Вы не в тюрьме и ничего такого?

Оля спохватилась и замолчала, только увидев изумленные глаза соседа.

— Простите, — выговорила она с трудом. — Я не должна была так с вами разговаривать. Кто я вам такая, чтобы вы оповещали меня о своих передвижениях.

Но сосед, казалось, ничуть не обиделся, а даже вроде как обрадовался.

— Нет, нет, что вы! Напротив! Вы совершенно правы в своем негодовании. Я обязан был вас проинформировать. Но дело все в том, что я… Я не подозревал, что стал настолько важен и дорог вам!

Дорог? Оля прикусила губу. Как бы не так! Просто я думала, что засадила тебя за решетку и все то время, пока ты развлекался в гостях, я тут испытывала дичайшие муки совести. Оля уже открыла рот, чтобы изречь нечто подобное, но вовремя спохватилась. Нет уж! Пусть лучше воображает, что она в него влюбилась, чем знает правду. Поэтому она лишь похлопала глазами и растерянно улыбнулась. Изобразить растерянность было совсем нетрудно, потому что Оля и в самом деле не знала, как ей вести себя дальше.

Но Роберт Владленович явно лучше ее ориентировался в ситуации.

— А ничего, если я зайду к вам?

— Когда?

— Да прямо сейчас.

Он не стал дожидаться ее ответа, шагнул через изгородь в том месте, где та еще не успела полностью сформироваться. Оля непроизвольно вздрогнула. Еще свежи были воспоминания о том, как она волокла мертвое тело и подбрасывала его на участок к Роберту.

Случилось данное событие не далее как минувшей весной, в сезон цветения тюльпанов. И внезапно возникшее за ночь на участке у Оли мертвое тело незнакомого мужчины никак не вписывалось в цветочную композицию, созданную ею лично для участия в предстоящем конкурсе на лучший цветник поселка. Тогда Оля находилась в такой панике, что не могла здраво оценивать свои поступки с точки зрения морали и этики. Потому идея подкинуть чужое тело на чужой же участок показалась ей самым логичным выходом из создавшейся ситуации.

Конечно, потом она многократно сожалела и раскаивалась в содеянном, они с подругами даже активно помогали в поисках преступника. Но все же, как говорится, ложечки нашлись, а осадок остался.

Прошло всего-то около двух месяцев с тех пор, и вот уже сам Роберт двигается тем же маршрутом, только в направлении к ней. Кто говорит, что кармы не существует, пусть замолчит и посмотрит сам, как это работает.

Но Роберт Владленович был настроен дружелюбно. Он порывисто взял ее руки в свои и пробормотал:

— Оля, я давно хотел сказать вам, что мы с вами должны…

Увы, продолжение фразы так и повисло в воздухе, не будучи озвученным. Потому что как раз в этот момент из-за угла дома показался Калачик. Он уже совершил круг почета вокруг участка, убедился, что вторжений извне не зафиксировано, и теперь готовился сообщить об этом своей хозяйке. Но что же увидел преданный пес? Его хозяйку хватал за руки какой-то человек. Тот факт, что тип был ближайшим соседом, Калачика не смутил. Сам он был добрейшим в мире существом, но при этом гены предков не позволяли ему забыть, что прежде всего он является сторожевым псом. И сосед в данном случае должен им рассматриваться как непрошеный чужак, вторгшийся к ним во владения без приглашения.

И Калачик кинулся в наступление. Одно мгновение — и его зубы лязгнули поблизости от ноги нахального захватчика. Конечно, никого кусать Калачик бы не посмел, но он изо всех сил изображал видимость такой возможности. К несчастью, он немного промахнулся и случайно схватил не только воздух, но и край штанины домашних брюк Роберта Владленовича. Увязнув зубами в ткани, Калачик совсем растерялся. И что теперь ему делать? От страха челюсти его сжимались все крепче. И Оле стоило большого труда отцепить своего Калачика. Тот бы и рад был сдаться, но зубы окончательно запутались в мягкой ткани. И Калачик мог только таращить глаза на людей да слегка повиливать хвостом в знак того, что все уже в полном порядке, можно выпускать его из ловушки. Наконец собаку удалось отсоединить от штанов соседа.

Оля принялась извиняться, но Роберт Владленович совсем не расстроился.

— Какой он у вас отважный! — с восхищением произнес он. — Настоящая овчарка!

— Да, он такой.

Дух овчарки в теле корги. Таков был Калачик. Длинный пушистый хвост и очаровательная мордочка. Посмотришь и не скажешь, что от такого милашки может быть человеку какая-то угроза.

— Да он у вас настоящий защитник, — продолжал рассыпаться в комплиментах собаке Роберт Владленович. — Теперь я почти спокоен за вас. А то все это время, что я отсутствовал, не мог не думать, как тут вы без меня обходитесь. Совсем одна, без мужской поддержки. Да, у вас есть ваш песик, но все-таки я буду вам благодарен, если вы позволите мне тоже приглядывать за вами. Не хочу умерять достоинства вашего милого пса,