Полицейские и воры - Уэстлейк Дональд Эдвин

— Полицейские они или нет? — спросил Бэндел.

— Не знаю, — ответил Вигано. — Мы пытались разыскать их в управлении, наводили справки через своих «ручных» полицейских. Никто ничего не знает. Я лично просмотрел двадцать шесть тысяч фотографий полицейских рож, но этих двоих не нашел. Впрочем, это еще ничего не значит, потому что парень явился ко мне в парике, очках и с усами. Кто знает, как он выглядит на самом деле.

— А почему вы не сняли с него грим? — спросил Стелло.

— Он приходил ко мне еще до ограбления.

— Какого мнения придерживаешься ты сам, Тони? — спросил Бэндел. — Лично ты? Полицейские они или нет?

— Просто не знаю, — развел руками Вигано. — Они были в мундирах и смылись на патрульной машине.

— Если парни и впрямь из полиции, вряд ли есть смысл их убирать, — сказал Стелло.

— Напротив, — возразил Вигано. — Не забывайте, что один из них приходил ко мне домой.

— Если ликвидировать, то очень тихо, — предупредил Бэндел.

— Да, — согласился Вигано. — Но чтобы они успокоились и утратили бдительность, я должен показать наличные.

Бэндел размышлял, уставившись в пустоту. Наконец он спросил:

— Каков порядок обмена?

Вигано щелкнул пальцами. Энди тут же раскрыл свой чемоданчик и извлек из него план Манхэттена.

— Я уже говорил, что они не дураки, — произнес Вигано и подошел к Энди, который стоял с картой в руках, будто живой штатив. — По их плану, мы должны поменяться корзинками для пикников в Центральном парке, в три пополудни в следующий вторник. В этот день парк закрывают для автомобилей, и ездить разрешено только на велосипедах.

— И что же? — спросил Бэндел.

— Мы не сможем воспользоваться машиной, но и они тоже. Мы заблокируем все выезды из парка автомобилями. Вот здесь, здесь и здесь, — Вигано ткнул пальцем в карту. — В самом парке будут наши люди на велосипедах и с карманными передатчиками.

— Там же тысячи свидетелей, — засомневался Стелло.

— Мы можем окружить этих двоих, задушить, и никто ничего не увидит. А потом унесем их к чертовой матери, и все дела.

— Ты уверен в себе, Тони? — хмуро спросил Бэндел.

— Ты меня знаешь, Джо. Я — человек осторожный. Не будь я уверен в себе, нипочем не ввязался бы в эту историю.

— Там действительно двенадцать миллионов в облигациях?

— Чуть меньше. Хороший увесистый пирог.

Бэндел кивнул.

— Наличные ты снимешь с наших счетов в Нью-Йорке, после операции положишь их туда же немедленно.

— Да.

— Есть ли опасность как-то лишиться этих денег? Они могут уйти на сторону?

— Энди и Майк не выпустят их из рук, а остальным вовсе не обязательно знать, что в корзинках.

Бэндел отвернулся и устремил взгляд за окно. Секунды текли.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Но отвечать будешь только ты, Тони.

Вигано заулыбался.

— Идет, Джо, — ответил он.

Джо высадил меня на углу проспекта Колумба и Восемьдесят пятой улицы, и я дошел до западного входа в Центральный парк пешком. Между газоном и тротуаром была стена высотой мне по колено, а перед стеной, спинками к ней, стояли скамейки. Я никак не мог понять, почему это так. Кому охота сидеть на парковой скамейке, если при этом приходится смотреть в противоположную от парка сторону? И все-таки здесь всегда бывало людно. Значит, я просто не мог постичь умом какой-то скрытой прелести такого сидения. Возможно, зевакам просто нравится считать такси? Я присоединился к ним и попробовал заняться тем же, приклеив предварительно усы и бросив на колени газету. День был жаркий, парило. Кожа под усами страшно чесалась, но я терпел, ибо боялся, что проклятые усы могут отвалиться. Хорош я буду, если люди Вигано явятся как раз тогда, когда мои усы шлепнутся на газету.

Испытание, ждавшее нас впереди, было раз в сто труднее, чем то, которое мы выдержали недавно, ограбив контору. Там мы действовали против цивилизованных людей, которые в самом худшем случае могли засадить нас в тюрьму. Здесь же приходится иметь дело с преступниками, твердо намеренными расправиться с нами, опытными и жестокими мафиози, превосходящими нас и числом, и силой.

В первый раз Джо проехал мимо спустя двадцать минут после того, как я занял пост на скамье. Я не стал подавать сигнал, поскольку люди Вигано еще не явились. Через четверть часа он проехал опять. Так он и будет кружить тут, пока я не подам условный знак. После этого начнется вторая часть.

Бандиты явились за пять минут до того, как Джо должен был проехать в третий раз. К западным воротам подкатил черный лимузин. Сегодня все въезды в парк были загорожены серыми барьерами, похожими на козлы для пилки дров, и машина остановилась у начала аллеи. Прошло несколько секунд, и из нее вылезли два парня с девушками. По их виду нельзя было сказать, что эти люди привыкли разъезжать в лимузинах, да и шофер не потрудился выйти из-за руля, чтобы распахнуть перед ними дверцы.

Компания настороженно огляделась по сторонам. Девушкам было лет по двадцать с небольшим. Пышногрудые, немного тяжелые в бедрах, одетые в юбки и простенькие блузы. На лицах их лежала обильная вечерняя косметика, волосы были причесаны каким-то непостижимо замысловатым манером. Одна из девушек жевала резинку. Последним из машины выбрался «старший группы». Он был похож на своего приятеля и тоже парился в шерстяной кофте, до половины застегнутой на молнию. В руках он держал корзинку для пикников. Судя по тому, как бандит вцепился в нее, корзинка была дьявольски тяжелой.

Компания вошла в парк, а лимузин остался на месте. Из выхлопной трубы тянулась струйка дыма. Я снял с колен газету и бросил ее на другой конец скамьи. Минуту спустя какой-то костлявый старик поднял ее и унес, читая на ходу бюллетень курса акций.

Джо появился точно в срок. Он заметил исчезновение газеты, а зачем тут лимузин — догадаться было нетрудно. Едва он проехал мимо, я встал и пошел в парк. Четверо участников пикника расположились на травке возле светофора — точно там, где мы им велели. Они плотным кольцом окружили корзинку и молчали, даже не пытаясь делать вид, будто им весело. Вигано конечно же понатыкал кругом своих людей. Я засек четверых, пока шел, но их, должно быть, гораздо больше. Скоро я буду иметь счастье их лицезреть, хочется мне этого или нет.

Я взглянул на часы и приблизился к праздной компании. Один из отдыхающих сунул руку за пазуху кофты. Улыбка на моем лице была не менее фальшивой, чем усы. Присев на корточки возле главаря, я тихо представился:

— Мистер Копп.

Глаза у него были, как у дохлой рыбы. Он цепко оглядел меня с головы до ног.

— Где товар?

— Уже в пути, — ответил я. — Но сперва надо заглянуть в вашу корзинку и вытащить оттуда пару бумажек.

— Кто это сказал?

— Я должен проверить. Всего несколько штук.

Я огляделся и заметил, что один из стрелков уже ближе.

— Зачем? — спросил хозяин корзинки. — Там как раз то, что вам нужно.

— Это уж мне судить.

Второй участник пикника посмотрел на меня, повернулся к приятелю и сказал:

— Пусть проверяет.

— Ладно, валяйте, — согласился старший. — Только две-три штуки, не больше.

Склонившись над корзинкой и запустив в нее руку, я бросил взгляд на дорогу. Пора бы тебе и появиться, дружище Джо.

Высадив Тома на углу, я поехал вокруг парка. Все ходы и выходы были загорожены барьерами, за которыми мельтешили велосипедисты. Никаких подозрительных личностей. Ни у одного из отдыхающих слово «мафия» на спине начертано не было, чего и следовало ожидать. Все выглядело на редкость мирно, так мирно, что у меня от запоздалого страха захолодели пятки. Я не видел противника, не представлял, откуда ждать пакостей. Опасность где-то здесь, поблизости, это было единственное, что я мог сказать определенно. Но где именно? Том рассказывал мне, что наводнить какой-нибудь район людьми в штатском так, чтобы никто ничего не заметил, проще пареной репы. Если это может сделать полиция, то может и мафия.