Дмитрий Черкасов TM - Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!

— Помню, помню! — вставила Марина. — Кончилось тем, что номер утвердили только для спецобслуживания интуристов, а в обычные дни, когда наш «совок» в кабаке сидит, — то же самое, но в сарафане.

Официант с шумом откупорил бутылку «Клико» и разлил пенистый напиток в широкие бокалы на манер вазочек, в каких русские бабушки малиновое варенье к чаю подают.

— Ну, девочки, за нас, за «Пару гнедых», за нашу молодость! — сказала Алла.

Выпили, причмокнули смачно — эх, хороша шипучка…

— А как теперь твой мент этот… Сушёный? — спросила Светка, подхватывая сразу два ломтя осетрины. Давно, видать, осетринки не пробовала. — Наверное, полковник уже, Жорка твой?

— Не знаю, давно его не видала, — ответила Алла и переменила тему. — Давайте лучше водочки тяпнем, а то у меня что-то от шампусика в последнее время на мужиков аллергия.

И пошло-поехало.

Балалаечники грянули «Калинку». И подруг понесло совсем не по-взрослому. Алла, Светка и Маринка, вдрызг пьяные, выскочили на сцену и с криком: «Вот так надо!» давай закидывать ноги аж выше головы. Так, чтобы всё было видно. И все в ряд, все в такт! Школа Вагановская — она и в Париже школа!

— Давай, давай, девки, помните, как мы в «Паре гнедых» «Калинку» на манер канкана из Оффенбаха делали?

Давай, давай, жги!

Посетители ресторана, все как один, повернулись к сцене и ну, подругам аплодировать — подбадривать. А те и рады стараться. И балалаечники наяривают так, что душа поёт.

Какие-то американцы даже попытались стохи баксов Маринке со Светкой в вырез платьев засунуть…

В общем, оттянулись подруги в тот вечер в «Максиме» на славу.

А утром следующего, уже третьего в Париже, дня Замоскворецкая с большим мешком, наполненным льдом и приложенным к больной голове, что так и норовила расколоться пополам, смотрела в номере телевизор. Вдруг симпатичный диктор-брюнет повторил неколько раз: «РУССКАЯ МАФИЯ, РУССКАЯ МАФИЯ, РУССКАЯ МАФИЯ». Алла, до того лежавшая в полусонном состоянии, встрепенулась, и, с напряжением вслушиваясь в едва понятные французские слова, стала внимательно глядеть на экран…

Русская мафия, русская мафия. Что за русская мафия?

По телевизору показывали сюжет из какой-то церкви, где, привезённый из России, покойник-француз внезапно ожил и убежал в неизвестном направлении, до смерти перепугав родных и близких…

«Ничего себе у них тут, во Франции, дела творятся», — только и успела подумать Алла, перекладывая пакет со льдом с одной стороны головы на другую. И тут в номере зазвонил телефон.

— Это ты, дура? — послышался в трубке грозный голос Жоры Сушёного. — Ты где, дрянь, должна быть? Пока ты в Париже веселишься с подружками на мои деньги, Недрищев нас опередил, и своих пацанов во Францию отправил! Телевизор-то хоть смотришь?

Гера Сушёный всегда умел кратко, ёмко и доходчиво выражать свои мысли и уж тем более объяснять их слушателю.

— Сам остынь, — ответила Алла, сдерживая нахлынувший привычный страх перед всемогущим Сушёным, а сама подумала: «И откуда он только всё узнал?»

— Немедленно поезжай туда, куда тебя послали, поняла? — прорычал в телефонной трубке грозный голос Жорика.

— Поняла, — коротко ответила Алла и, положив трубку, сразу принялась собираться, морщась от невыносимой боли.

«Что же так головушка моя болит? — мысленно причитала она, кидая, как попало, в дорогой дорожный кофр свои наряды. — А этот покойник-то, про которого в телеке говорили, что он вдруг ожил, — видать, и есть этот самый парень, которого Недрищев подослал. Ловко этот Недрищев с покойником придумал! — Алла быстро окинула цепким взглядом номер, не забыла ли чего. — Серьёзный соперник мне попался. Пролежать в гробу столько времени!»

От таких мыслей её даже передёрнуло.

Демьян вылез из гроба не сразу. Подождал, пока откроют, как было решено на «военном совете» перед отлётом.

Вот и крышку открыли.

Пора вставать.

Демьян поднял голову и осторожно огляделся.

Гроб, в котором он приехал во Францию, стоял прямо посреди небольшого собора.

На него уставились пара каких-то мужиков.

Пятак поморгал немного, привыкая к дневному свету.

В церкви народу было немного. В основном, наверное, родственники.

«Медленно и скорбно», — вспомнил Демьян слова из адидасовского анекдота про вдову, что не смогла отказать соблазнявшему её священнику, но просила в память об усопшем ублажать её не торопясь и с подобающим скорбным выражением…

Итак, Демьян приподнялся в гробу…

Народ в ужасе застыл.

В церкви воцарилась полная тишина. Даже органист перестал наяривать своего Баха или кого там ещё…

— Извините, товарищи, я воскрес, потому что, как говорил Ильич: «электрон неисчерпаем», — блеснул школьными знаниями Демьян, вылезая из гроба.

И тут французы взвыли от ужаса.

Демьян спокойно, как учил его бывший грушник, направился к выходу. Родственники, словно от зачумлённого, шарахнулись от него по углам собора.

Пятак так же спокойно спустился по ступенькам с паперти и уже на улице, когда глаза почти привыкли к солнечному свету, рванул.

Рванул, что было сил.

Далее, как научил его недрищевский начальник службы безопасности, бывший, видать, Штирлиц, прошедший огонь, воду и медные трубы, Демьян зашёл в первое же кафе и, пройдя мимо стойки, направился прямо в туалет (грушник подробно рас сказал, где у них туалеты в кафешках и в пивных).

А там уже Демьян смыл грим с лица, вынул из штанов полные памперсы, брезгливо выбросил их и выбрался через маленькое слуховое окошко на задний двор. Благо, у окошка стояли ящики с мусором. Видать, какой-то любитель подглядывать за посетителями туалета их сюда притаранил, решил Демьян, быстро удаляясь от кафе.

В карманах у Дёмы лежали две пачки зелени и ствол тульского оружейного завода… И масса приключений впереди.

Демьян Круглов, он же Пятак, к свершению подвигов будь готов! Всегда готов!

Здравствуй, Франция! Вот и я, Демьян!

Пятак поехал в Трувилль автостопом. Сперва, на такси до дороги А-13, той, что ведёт из Парижа в Нормандию. Удивлённый таксист высадил его в так называемой зоне «эр-де репо», куда уставшие с дороги водители заезжали, чтоб, не выходя из кабины, выпить кофейку, дабы не заснуть за рулём.

Демьян дал таксисту долларами — тот долго вертел сотенную возле своего носа, но потом взял-таки. «Какие они во Франции разборчивые! Ещё и кочевряжится! Их бы в Россию, враз приучили бы доллару кланяться», — подумал Демьян.

Подождав, пока таксист укатит, Демьян, как учил его грушник, встал возле сплошного ограждения и стал ловить машину в направлении Ла-Манша.

И ведь поймал. Да какую! Во сне не приснится!

Сперва думал, как в России, дальнобоя грузового поймать. Или фуру какую, или холодильник на колёсах. А тут, только заприметил одного, — поднял было большой палец при виде надвигающегося трейлера с фурой-рефрижератором, — как из крайнего левого ряда, подрезая всем носы, прямо к его ногам, открытая всем ветрам, подкатила двухместная гоночная тачка. А в ней — принцесса Бургундии, не иначе!..

Та-а-акая девушка классная! Закачаешься!

Глядит снизу вверх голубыми глазками и говорит: «Си ву вер ля мер, прене ля пляс…» А потом, как крикнет на него: «Гет ин кар, ю, бастард!»

Прикольно!

И он понял. Нет, серьёзно. Демьян языками иностранными хоть и не владел, однако сразу догадался, чего от него принцесса в кабриолете хотела. И — прыг к ней в тачку.

И они поехали. Когда Софи узнала, что перед ней русский, она обрадовалась, потому что сама немного говорила по-русски.

— Это ты сегодня воскрес, русская мафия? — посмотрела она на него весёлыми глазами и рассмеялась.

Демьян смолчал, стараясь ничем не выдать волнение. Как она смогла догадаться?

Тачка у Софи была классная. С правым рулём, на спидометре непривычно и неприлично мало цифр с нулями. Да и стрелка — показывает девяносто, а скорость — явно за сто. Вон как полосатые столбы вдоль трассы несутся!

Демьян тычет пальцем в спидометр:

— Сломался?

Софи не понимает вопроса:

— Уот?

— Неправильно показывает спидометр, говорю.

Вроде доходчиво все сказал.

— А-а-а! Ноу, нет, — это па километр, это майлз — мили, а мили — плю вит — они быстрее!

Она бросила быстрый взгляд на парня и снова рассмеялась.

Демьян кивнул, поняв, наконец, в чём тут дело. Улыбнулся в ответ, а на душе кошки скребли.

«Она меня совсем за дикаря, наверное, принимает?»

Насупился было, да вовремя спохватился, что лучше вести себя так, как получается, а не притворяться. Самый надёжный способ приобрести доверие и друзей, как дядя Лом учил.

— Джапэн? — спросил Демьян, пошлёпывая ладонью по торпеде.

— Но, вуатюр англез, — инглиш, английский машин. Эм-Гэ, Моррис Гараж. Андестэнд?

Софи снова смеётся, причём так заразительно, показывая все свои ровные белоснежные зубки, что Демьян поневоле опять улыбается в ответ.