Дарья Донцова - Компот из запретного плода

Ознакомительный фрагмент

– Что хотите?

– Пиццу, – лязгая зубами от озноба, попросила я.

– Какую?

– Самую вкусную, любую. На ваш вкус.

– С осьминогами и ананасами?

– Нет! Ни в коем случае.

– Тогда давайте ориентироваться на ваши пристрастия, – улыбнулась официантка.

– С грибами есть?

– Конечно.

– Несите, и чай, желательно очень горячий.

Брюнетка пошла на кухню, а я попыталась привести мысли в порядок. Александр Лактионов в «Сладкой пицце» не служил, Ане обманывать меня нет никакого резона. С другой стороны, очень хорошо помню, что Лида, рассказывая об истории своего знакомства с любимым, упомянула именно «Сладкую пиццу», я запомнила это кретинское название. Значит… Что же это значит?

– Слышь, Таньк, – послышалось сбоку, – восемнадцатый по вертикали! Эй, отзовись.

– Угу, – промычал кто-то, – говори.

Я повернула голову – чуть поодаль, на той же скамейке, сидели две девчушки, лет четырнадцати, они наслаждались пиццей и заодно отгадывали кроссворд.

– Ну, Таньк, внимание! Абориген Республики Саха, четыре буквы.

Повисло молчание, потом Таня сообщила:

– Дура ты, Ленка, ясное дело, лось!

– Почему? – удивилась Лена.

– Он же «сахатый»[6], – гордо пояснила Таня, – неужели никогда не слышала, что лосей сахатыми зовут.

– Ну, ты и чмо, – отозвалась Лена, – лось, он кто?

– Животное!

– А тута стоит абориген Республики Саха, абориген, докумекала?!

– И че? Абориген – это растение?

– Ой, не могу! Абориген – такая штука… Ну они еще в Австралии водятся… типа обезьяны.

– Да ну? – изумилась Таня.

– Верняк, – кивнула Лена, – мартышки натуральные, сумчатые.

– Как бы не так, – отозвалась Таня, – тута всего четыре буквы, а у нас! М-о-р-т-ы-ш-к-а!

– Она м-а-р-тышка.

– Однофигственно, все равно не подходит, абориген – это другое.

Призадумавшись, школьницы набили рты пиццей, я с любопытством смотрела на их глуповатые мордашки. Может, объяснить двоечницам, что под словом «абориген» составитель кроссворда подразумевал представителя коренного населения края, в данном случае следует вписать «якут».

– Слышь, Ленка, а Саха – это где?

– В Африке, – твердо заявила Лена, – только там.

– Республика? Не! Скорей всего, в Европе, – засомневалась более образованная Таня, – у африканцев в основном племена всякие, пигмеи, людоеды.

– Ты не умничай, – оборвала ее Лена, – еще про Бармалея вспомни, обезьяну на четыре буквы знаешь?

– Не-а.

– Тогда пишем лося.

– Чтой-то не так! Лоси в Африке не живут.

– Ты че! Их там полно! – отстаивала свою точку зрения Лена. – Кишмя кишат, их тигры жрут.

– Не, у них антилопы всякие!

– А лось, по-твоему, кто?

– Баран, – сообщила Таня, – большой такой, с рогами, он их о дерево чешет и сбрасывает, а потом люди их подбирают и лекарство варят.

Лена постучала пальцем по лбу.

– Ау, войдите! Танюха, скажи наркотикам «нет». Какие таблетки из рогов!

– Точно знаю, – уперлась Таня, – у меня бабка пьет настойку такую.

Я прикусила нижнюю губу, милые девочки ухитрились свалить в кучу все: оленей, маралов, рога и панты, лекарство под названием «пантокрин», антилоп, африканские племена… Но они даже не представляют, насколько далеки от действительности. Отчего им не пришло в голову, что Республика Саха – часть России, богатейший край с алмазами и ценным пушным зверем?

– Сама ты овца, – резюмировала Лена, – а лось – абориген. Пиши, подходит?

– Ну, не очень, – призналась Таня, – в середине должна быть «к». Мы же правильно отгадали имя великого украинского поэта Шевченко – Костя[7].

– Дай сюда. – Лена выхватила журнал из рук подруги. – Абориген – точно лось! Значит, Шевченко – не Костя! Если в конце неправильно выходит, то ошибка была вначале. Давай Нике позвоним, она ботан, все про литру знает!

Я вскочила и побежала к выходу, забыв про заказанную пиццу. «Если в конце неправильно выходит, то ошибка была вначале». Спасибо милым двоечницам, они натолкнули меня на правильную мысль. Сейчас поеду к Лиде и выясню, как называлась пиццерия, скорее всего, я неправильно услышала название! Может, контора называется «Сладкая пиццерия», согласитесь, пицца и пиццерия – разные вещи!

Случаются такие счастливые дни, когда в Москве нет пробок, сегодня я проделала необходимый путь всего за полчаса, придя в восторг от пустых улиц. Понимаете, с каким хорошим настроением я входила в подъезд Лиды и как оно мгновенно испортилось, когда у крепко запертой двери я вдруг сообразила: на дворе будний день, следовательно, Лидочка сидит в бухгалтерии, а Клавдия ремонтирует очередную квартиру.

Стукнув от досады кулаком по створке, я прислонилась к стене, потом вытащила сигарету и зажигалку. Делать нечего, придется ехать домой, поиски откладываются до вечера. Впрочем, можно не рулить в Ложкино, лучше потрачу свободное время на поход по магазинам, авось куплю себе новые джинсы.

Обойдя огромный торговый комплекс два раза по кругу, я рухнула на стул в кафе и вцепилась в бокал с латте. Ну скажите, пожалуйста, где в Москве купить одежду для женщины, уже не юной девушки, но еще не бабушки, в каком отделе одеться даме, которая не желает выглядеть ночной бабочкой, но при этом не хочет смотреться, как светская львица города Задрипанска? Где, простите, хорошие, элегантные брюки, пуловеры и не китчевая обувь? Почему уже сейчас на вешалках в основном висят сарафаны и купальники? Отчего у нас зимой и осенью торгуют шелковыми блузками, а летом предлагают мерить пальто на вате, шапки-ушанки и сапоги из убиенного невинного агнца?

Только не верьте продавцам, которые торжественно заявляют:

– Мы теперь как в Париже живем.

Вот это неправда! Могу открыть страшный секрет. В столице Франции вы элементарно найдете зимой теплые брюки и хорошего качества пуловеры, более того, они не будут со всех сторон расшиты бисером, пайетками и украшены «брильянтами» размером с хорошую сковородку. Вернее, подобные вещи тоже обнаружите, но обычных все же больше. И цены в универмагах окажутся ниже, и распродажа на самом деле сейл, а то ведь многие московские бутики сначала пишут на ценнике «10 000 руб.», а потом перечеркивают устрашающую цифру, ставят во много раз меньшую, приемлемую, и заявляют:

– Видите, как мы снизили цену!

Так она изначально была искусственно завышена!

Ворча все это себе под нос, я в третий раз прочесала магазинчики и, чтобы не уходить с пустыми руками, мучаясь тем, что день пропал зря, купила все же джинсы – так, ничего особенного, классический темно-синий вариант с обычными карманами. Джинсы хорошо сели на бедра, но оказались длинны, пришлось оставить их, чтобы подшили.

Устав от пустого времяпрепровождения, я снова приехала к Лиде, позвонила в дверь, но – никакого движения. Часы показывали восемь вечера, наверное, Лида задержалась на службе, а у Клавдии, естественно, ненормированный рабочий день.

Пока я соображала, как поступить, дверь соседней квартиры приоткрылась, и из узкой щелки донесся скрипучий голосок:

– Чего тут делаешь?

– Извините, если помешала.

– Уходите, – прикрикнула суровая тетка, – а то в милицию сообщу!

– Ничего плохого не делаю, просто стою.

– Вали на улицу.

– Там холодно, и потом, мне Лида нужна! Не знаете, когда она с работы приходит?

– Лидка? – воскликнула соседка. – А ты им кто?

– Из магазина прислали, – ляпнула я, – брюки она подшить отдавала.

Не успел язык сболтнуть глупость, как я опомнилась. Господи, что несу! Какие штаны! Лида небось одевается на рынке! И одежду на дом никто вам не привезет, даже супердорогие бутики не оказывают подобных услуг.

Но соседка почему-то поверила незнакомке, широко распахнула дверь и предстала передо мной во всей красе: на голове шлем из бигуди, тело облачено в старый спортивный костюм, лицо покрывает толстый слой питательной маски.

– Рули назад, – хмыкнула она, – в больнице Лидка.

– Что случилось?

– Ой, жуть! Похоже, ее муж побил! До крови!

– Кто? – попятилась я.

– Чего удивляешься? – скривилась тетка. – Или сама никогда не получала зуботычин?

Я вздохнула: один из моих бывших мужей по имени Гена, не к ночи будь помянут, был алкоголиком и один раз, налившись выше макушки, сильно ударил меня. После этого случая я разорвала с пьяницей отношения и постаралась забыть супруга. Правда, спустя много лет он снова появился на горизонте, но об этой истории я уже рассказывала, и вспоминать ее еще раз сейчас совершенно не хочется[8].

– Чего молчишь? – ухмыльнулась баба. – Подсчитываешь, сколько раз тебя мутузили? Вот и Лидке досталось!

– Но Саша же ушел от нее, – вырвалось у меня.

– Че не знаю, того не знаю, – скривилась баба, – кто к кому ходит или от кого уходит, мне, ваще-то, по барабану.

Конец ознакомительного фрагмента