Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская

Успел до того, как Советский Союз развалился и Грузия стала суверенным государством.

Яша родился и вырос в Батуми. В пятиэтажке возле пивзавода. От дома до моря — десять минут быстрым шагом, на велике пять. Но купаться он не особо любил, боялся глубины, шарахался от медуз, а на солнце сгорал до мяса, и нос и плечи у него были сизыми с апреля по сентябрь. Если бы на набережной не собирались шахматисты, Яша к морю и дорогу забыл бы. Но те облюбовали для себя столики возле пирса, которые в тени находились только до полудня, а если партии затягивались, доигрывали их под палящим солнцем — и противники, и зрители по очереди бегали в море освежаться.

Шахматам Яшу научил прадед. Он был сердечником. После семидесяти жил от приступа до приступа. Соображал не так хорошо, как в молодости, и все равно оставался серьезным противником. Обыграть его Яша смог только через год, когда уже учился в школе. Прадед поздравил ученика, пожал ему руку, а через пару дней умер. Больше в семье Аскеровых никто в шахматы не играл. Пришлось Яше бегать на набережную, где собирались единомышленники, и сражаться с ними.

Увлечение шахматами прошло в двенадцать, когда он влюбился. Избранница его была первой красавицей школы, еще и дочкой директора рынка, и Яше пришлось попотеть, чтобы стать достойным ее. Попотеть — в буквальном смысле слова. Он был пухлым мальчиком, любящим посидеть над доской, поесть сладенького. Еврейские бабушка с мамой закармливали его, кавказские родственники их за это ругали, зато позволяли пить красное вино и пиво. По чуть-чуть, но Яше много и не нужно было, уже от половины стаканчика разгорался аппетит, и он принимался за поглощение пищи.

За год диеты и спорта он сбросил двадцать кило. Стал худеньким, хорошеньким белокожим брюнетом с алыми губами и острыми скулами. Но это никак не помогло Яше в личной жизни: школьная красавица так его и не заметила, зато активизировались те девочки, которые ему категорически не нравились… Доступные! Они позволяли мальчикам задирать подолы их формы, зажимать в углах, трогать грудь через одежду. Не всем, только популярным ребятам. И Яков Аскеров вошел в их число, да только не воспользовался привилегией: его привлекали исключительно неприступные принцессы. И в юности, и в зрелости.

В Москве он влюбился в такую же. Эта была аспиранткой и любовницей декана. Яша ухаживал за ней с первого по третий курс. Пылко, страстно, но по-детски. Жутко ревновал, устраивал сцены. Топал ножками, как говорила она. И умилялась, наблюдая за этим. Не могла девушка, полюбившая солидного мужчину с ученой степенью, всерьез воспринимать воробышка-студента.

Она исчезла из жизни Яши неожиданно. Когда он вернулся из Батуми, где проводил летние каникулы, узнал, что его дама сердца отчалила на родину. С ученой степенью и ребенком под сердцем. Забеременела от декана, думала, он разведется наконец, но нет. Яше она даже записки не оставила. Она и не вспомнила о нем, чем очень обидела.

Еще раз, уже последний, он приехал в Батуми, получив диплом. Тогда Грузия уже стала независимой, в ней было неспокойно, холодно и голодно. Ни света, ни отопления, ни продуктов в магазинах. Межнациональные конфликты возникали на пустом месте. Члены большой Яшиной семьи стали разъезжаться по разным странам. Азербайджанцы, евреи, армяне и те, в ком смешались эти крови, все искали приюта за бугром. В Грузии остался только дядя, брат отца. Он мог прожить без электричества и отопления в квартире, но не без батумского пива. А его все еще производили на том заводе, на котором он трудился всю жизнь, и продавали в трехлитровых банках. Родители же Яши разделились. Отец переехал в Америку, мама в Израиль. Они развелись именно из-за этого. Не смогли прийти к соглашению, где лучше жить, так что межнациональный конфликт затронул семью Аскеровых и изнутри.

Яша же решил остаться в России, чтобы продолжить обучение в МИСИ. От этого его отговаривали все родственники до единого, даже сумасбродный дядя-пивоман, но он стоял на своем. Как чувствовал, что именно в Москве он встретит любовь всей своей жизни…

— Готовы сделать заказ? — услышал Яша голос официанта и встряхнулся. Сидел он в панорамном ресторане с шикарным видом на город и уже минут десять вертел в руках меню, постоянно отвлекаясь на собственные мысли. — Или хотите, чтоб я помог с выбором? Порекомендовал что-то? — Он обращался к Яше по-английски, приняв за иностранного туриста.

— Нет, спасибо, я готов заказать, — по-грузински ответил парню Яша. Язык он до сих пор помнил, хотя давно не говорил на нем, и, что удивительно, сохранил батумский акцент.

Когда официант удалился, Яша выглянул в окно. С высоты пятидесятого этажа он видел и море, и горы, и набережную, и дом, в котором вырос. Его обступили махины-новостройки, нависли над ним, как величественные гиганты над неказистым гномом. Лет через десять они вытеснят его, и пятиэтажку снесут, чтобы на ее месте построить очередной небоскреб. Яша будет одним из тех, кто этому поспособствует. Дело в том, что он вернулся в Батуми, чтобы инвестировать в недвижимость.

Принесли вино и минеральную воду. Попробовав красное полусухое, Яша кивнул официанту, обозначая, что вкусом доволен.

«Как будто разбираюсь, — хмыкнул про себя господин Аскеров. — Но, как по мне, все вино одинаковое, только одно кислее, другое слаще. Это не противное, уже хорошо, и им я мясо запью с удовольствием».

Яша, а для всех Яков Эмирович или господин Аскеров, старался держать марку, потому что солидный человек не может вести себя на людях как вздумается. Он должен не только соблюдать правила приличия и этикета, но и вписываться в окружение. Поэтому на нем сейчас элегантный костюм, дорогие часы, он идеально выбрит и причесан, он заказал стейк и вино, хотя хотел хинкали и пива в забегаловке возле родного дома. Но ему назначили деловую встречу в панорамном ресторане с европейской кухней, и Яша соответствует и месту, и случаю, и окружению. Отец был бы доволен, ведь именно он научил его правильно себя подавать.

Сейчас он уже мертв. Скончался от инфаркта восемь лет назад. А мама жива и здорова, живет в Хайфе. Яша переехал к ней в тридцать пять, получил израильское гражданство, но не прижился на земле обетованной. Попробовал себя в Америке, но и оттуда сбежал. Перебрался в Европу, в чопорной Вене купил квартиру, осел. Но опять не навсегда. Душа рвалась в Россию, в Москву, но Яша запретил себе туда возвращаться. И все из-за женщины. Той самой, что