Пустота приходит не сразу - Евгения Горская

Асфальт оказался покрытым ледяной пленкой, Павел чуть не упал. Шепотом выругался.

В машине было холодно. Он включил печку, но почему-то продолжал мерзнуть до самого дома.

Плохо, если простудился или подцепил вирус. Болеть у него сейчас времени не было.

Идя к подъезду, он опять поскользнулся. Чертыхнулся, потер ногу.

Мила, сидя на полу на подушке, слушала музыку.

Увидев его, выдернула наушники из ушей, ласково улыбнулась, потянулась, как кошечка.

Она часто напоминала кошку, иногда ему казалось, что она готова замурлыкать. Раньше его это умиляло, а сейчас почему-то показалось плохой актерской игрой.

Жена улыбнулась, вскочила, прижалась к шершавому свитеру.

— Ну наконец-то! Я так тебя ждала!

От нее пахло нежными духами, летом, скошенной травой.

Раскосые глаза смотрели ласково и доверчиво.

— Сделай чаю, — попросил Павел. — Крепкого. Что-то меня знобит.

Она потянулась, потрогала пальцами его лоб.

— Температуры вроде бы нет.

— Температуры нет. — Павел ее отодвинул. — Я просто хочу чаю.

— А ужинать? — Мила весело состроила обиженную гримаску. — Я для тебя старалась!

Кулинарными изысками Мила его не всегда баловала, нередко заказывала на дом или покупала в соседнем супермаркете готовую еду. Но блюда всегда выбирала придирчиво.

— Попозже. — Он прошел на кухню, включил чайник.

— Что ты такой сердитый? — Жена подошла следом за ним, достала чашки.

— Я не сердитый, я устал. — Павел сел за стол.

Мила поставила перед ним тарелку с пирожками.

Тарелка была керамическая, аляповатой раскраски и стоила несоразмерных денег. Жена купила ее пару месяцев назад и до сих пор ею восхищалась.

— Я же тебе говорил, у меня неприятности.

Чайник щелкнул, она залила кипятком пакетик чая.

— Ничего не прояснилось насчет денег, да? — Мила села напротив.

Павел молча покачал головой.

— Не отчаивайся! Все будет нормально!

Она не любила думать о неприятном.

— Мила, вернуть деньги не удастся!

Она вела себя как идеальная жена, она хотела ему помочь.

— Их нужно будет заново заработать.

Горячий чай показался безвкусным. В самом деле, что ли, он заболевает?

Мила задумалась, покачалась на стуле.

— Полиция над этим работает?

— Да.

— Ты сказал им, что этот парень… убитый… что он живет рядом с Кирой? — робко напомнила она.

— Они это знают. Мила, не приставай! Будет что рассказать, я расскажу.

— Павел, это она! — Раскосые глаза посмотрели на него с мольбой. — Это она организовала! Ну неужели ты не понимаешь? Она всегда хотела нам отомстить!

Мила не могла знать, чего хотела Кира, хотя бы потому, что ни разу ее не видела с тех пор, как встретила у его старой тетки.

Внезапно ему захотелось защитить первую жену от злой и глупой клеветы.

Кира была последней, кого он мог представить в роли воровки.

Она не взяла ни копейки их общих денег, когда уходила.

— Ты судишь по себе? — зло спросил Павел.

Обвинить Милу в том, что она хотела кому-то зла, было несправедливо. Наверное, он действительно сильно устал. Или вправду заболевает.

— Я‑то как раз никому ничего плохого не делала!

— Она тоже не делала!

— Она мешала нашему счастью! Павел, вспомни! Вспомни, как долго она не давала нам быть счастливыми! — У Милы на глазах появились слезы.

Кира ушла сразу, как только он окончательно заврался и сомнений уже не осталось даже у нее. А она долго ему верила.

— Мила, прекрати, пожалуйста! — как можно спокойнее попросил Павел.

Жена послушно замолчала, аккуратно вытерла слезинку пальчиком и ласково тронула его за руку. Она никогда с ним не спорила, не давила ему на мозги, но в конце концов странным образом добивалась своего. Так было, когда она заставила его продать квартиру и купить новую, опасаясь, что Кира может претендовать на часть жилплощади. Прямо об этом Мила ему не говорила, но даже идиот понял бы, отчего ей хочется переехать в другой район.

Прежняя квартира была приобретена в браке с Кирой. Павел тогда продал квартиру умершего деда, они с Кирой добавили денег и купили новое жилье.

Наверное, Кира могла потребовать от него какой-то денежной компенсации, но он знал, что не потребует, и не ошибся.

Неожиданно и запоздало Павлу стало стыдно перед первой женой. За все стыдно: за былую ложь, за то, что Кира ушла молча, не выясняя отношений, и он тогда был этому рад. Стыдно было даже за теперешние злые Милины слова.

— Поужинай! — ласково попросила Мила.

— Давай, — согласился Павел.

Жена подошла к плите, он сходил за планшетом и уставился в экран. Обычно за столом они лениво переговаривались, но этот ужин прошел в молчании.

7 февраля, пятница

У соседской двери стояла тетка с двумя целлофановыми сумками в руках. У нее было круглое лицо с черными нарисованными бровями, на голове песцовая шапка. Такие шапки были в моде лет сорок назад. Герман это точно знал, потому что недавно выбрасывал вещи умершей бабушки.

— Не могу дозвониться, — растерянно обернулась к нему женщина.

Ее шапке было не сорок лет, значительно меньше, серый мех окутывал голову ровным блестящим полушаром, но от этого шапка не выглядела современнее. Он не думал, что такое уродство до сих пор продается.

— Не знаете, с Любовью Ивановной все в порядке?

Она смотрела на него с испугом.

— Вчера было все в порядке. — Герман нажал на кнопку соседского звонка.

Они послушали доносящийся из квартиры негромкий звон.

— Я ей по телефону звонила, она не отвечает. Я звонила, звонила, вот решила приехать. Беспокоюсь я.

Герман снова нажал на звонок.

Черт возьми, он опаздывает на работу!..

— У вас случайно ключей от ее квартиры нет? — Женщина чуть не плакала. — Старая, живет одна!

— Она сдает комнату, — машинально поправил Герман.

— Так что жильцы! — Тетка действительно заплакала, вытерла пальцем слезинку. Ногти у нее были ярко-красные. — Жильцы чужие, беспокоиться не станут. Не выходит бабка из комнаты, так им же лучше! А теперь и жильцов у нее нет, убили мальчика.

Жаль, он не знал точно, в какой квартире живет соседка Елена, которую он мысленно прозвал «верхней». Кира вчера сказала только, что живет она на шестом этаже и к старушке заходит исключительно по доброте душевной.

Хорошо бы спихнуть на Лену чужие проблемы, но на каждом этаже по четыре квартиры, а звонить в дверь к незнакомым людям Герман готов не был.

— Что же теперь делать-то!.. Люба за продуктами, когда скользко, не ходит, раньше ей Глеб приносил.

Герман опять нажал на звонок, а потом ударил кулаком в дверь.

Громкого стука не получилось, дверь была обита черной мягкой искусственной кожей.

Но, как ни странно, зашуршал замок, и дверь