Мэри Поппинс. Финальный акт - Марина Серова

— З-з-здравствуйте… — Полный молодой человек, как я сразу поняла, сын Светланы, смущенно топтался у двери.

— Проходите, пожалуйста, садитесь, вот, на диван или в кресло, как вам будет удобнее! — Дима очень тепло улыбнулся, подбадривая нерешительного парня. — Представьтесь, пожалуйста!

— Мирослав… Бронницкий…

— Мирослав, во-первых, мы с Татьяной вам очень сочувствуем по поводу вашей мамы. Надеемся, что она быстро придет в себя и вернется на сцену!

— Не уверен, я звонил в больницу, и мне сказали только, что «жить будет, но все очень и очень серьезно». Так что… — Мирослав замялся, видимо, не зная, что еще добавить.

— Ну, это же все еще не точно! — делано бодро упорствовал Дима. — Итак, очевидно, что вы были в зале и видели, что произошло, поэтому вопросы у нас будут относительно, так сказать, внутренней жизни театра. Скажите, пожалуйста, какие у вас отношения с коллегами?

— У меня? — удивленно переспросил Мирослав. — У меня обычные. Ни с кем не дружу особо, но и так чтобы ссориться — тоже вроде нет. Я представляю, что меня тут не особо любят из-за того, что моя мама как бы оказывает мне протекцию. Но в лицо никто ничего не говорит. Так что я делаю вид, что ничего не происходит, стараюсь не противоречить никому. Если честно, то мне и самому иногда неловко, но с мамой моей очень сложно спорить, так что я вынужден так же, как и другие, просто подчиняться ей. Так гораздо проще и спокойней.

— А кто еще ей подчиняется? — Дима опять участливо наклонился вперед.

— Я, наверное, неправильно выразился. Не прямо так уж, как слуги. Это я ей подчиняюсь, хотя мне уже двадцать два. Другие за спиной могут шептаться, но почему-то всегда выходит так, как нужно ей.

— А вам самому-то нравится играть в театре? — Меня удивила какая-то безысходность, сквозящая в откровениях этого толстоватого и не особо симпатичного парня.

— Как вам сказать. Я не против, но особого восторга не испытываю. Я же сейчас играю Майкла, а это фактически одна из главных ролей. Причем, возможно, вам уже рассказали, что изначально эту роль должен был играть другой актер. Вот тут мама опять и вмешалась…

— А кто должен был играть вместо вас? — Я помнила, что вахтерша мне уже рассказала, что эта роль изначально досталась Павлу, двоюродному брату Алекса, но хотела услышать, как это все расскажет сам «виновник».

— Вместо меня играл Паша. Он сегодня тоже пришел, я так понимаю, потусоваться с Алексом. Они же двоюродные братья. Паша играет в нашем театре. Он пришел чуть позже, после того как сюда устроился Алекс. Говорят, что это он его пристроил, вроде как по блату, потому что актеры не требовались. А даже если и так, то театр только выиграл, потому что у Паши и голос хороший, и играет он тоже суперски.

— Так, погодите, фактически он же ваш конкурент, а вы так благостно о нем отзываетесь!

— Да какой конкурент, Татьяна, — вяло возразил мне Мирослав. — Как только моя мама поняла, что к чему, она тут же побежала уже сами знаете куда, подняла там волну, наговорила невесть чего, и через пару дней меня поставили на роль Майкла, хотя, как я вам уже сказал, мне абсолютно все равно, и за главными ролями я никогда не гнался, учитывая мои довольно-таки скромные способности. Но против мамы не попрешь. Хотя я прекрасно представляю, что подумал Алекс, Павел и остальные члены труппы. Хорошо, что мне они ничего не сказали, потому что, вероятно, понимают, что я тут ни при чем.

— А вы никогда не пробовали отстаивать свое мнение? — Дима тоже сидел пораженный откровенностью Мирослава.

— Пробовал, конечно, но это все было давно и неправда. Я уже вам сказал, что сейчас мне проще делать так, как хочет мама. К тому же сцена — это все-таки приятно, не вагоны же я, в конце концов, разгружаю!

— А у мамы вашей какие отношения с труппой и режиссером? — Когда Дима задал этот вопрос, на него удивленно уставился не только Мирослав, но и я.

— Я же вам только что тут распинался, вы чем слушали? — В голосе Мирослава появились жесткие нотки. Теперь я удивленно уставилась на сына Светланы. До сих пор он казался жалким, забитым тюфяком, а теперь вдруг я поняла, что он запросто может поставить оппонента на место. Отбрил так отбрил.

— Ну да, действительно в общем и целом картина ясна. Спасибо, Мирослав, вы можете быть свободны. Передавайте вашей маме пожелания скорейшего выздоровления!

— Ага, непременно! Вы, похоже, единственный, кто этого ей желает! — Мирослав мрачно усмехнулся и скрылся за дверью.

Мы с Димой переглянулись. И чуть ли не в один голос пришли к выводу, что Мирослав очень и очень неоднозначный персонаж и что, хотя выглядит он не очень, но ума ему не занимать, судя и по речи, и по его суждениям.

— Тань, а ты не думала, что его так достала собственная мамаша, что у него в театре был сообщник. Может, вообще какое-нибудь неизвестное лицо сидело в кулисах и ждало момента, когда можно будет перерезать этот злополучный трос?

— Ну, в таком случае нам точно не распутать это дело, потому что мотив очень неоднозначный…

— Ладно, сейчас опросим остальных, самых сладких тогда оставим напоследок.

Глава 9

Бледная девушка заглянула к нам в гримерку и сама с порога представилась:

— Добрый вечер еще раз, я Елизавета Калинкина. Играю Джейн в этом спектакле. Вот… Не знаю, что еще надо вам сказать или рассказать.

Она так же, как и «Майкл», замялась на пороге, и опять радушный Дима пригласил ее присесть на диван, расслабиться и не нервничать, потому что, по сути дела, она сидела в зале и не относилась к числу «самых сладких», которых Дима решил оставить на потом.

— Расскажите нам про Мирослава, пожалуйста. Вы же с ним больше всех репетируете, поскольку появляетесь вместе в большинстве сцен по сценарию. Кроме вас, в этих сценах есть Светлана, но, во-первых, сейчас нам с ней не побеседовать, во-вторых, она не сможет дать субъективную оценку собственному сыну.

— А я не знаю, что рассказывать, точнее, как рассказывать… Что бы вы хотели о нем услышать?

— Как он себя вел в коллективе, какие у него отношения с коллегами, дружит с кем, с кем не дружит, ну и так далее!

— Проще сказать, с кем он дружит, — Елизавета слабо улыбнулась, — потому что в основном он ни с кем не дружит. И это понятно, потому что он все время рядом