Смертельные объятия - Анна Васильевна Дубчак

Он ел кашу. Попросил маленькую ложку, чайную. Ел кашу, запивая ее чаем.

— Ты пойми, еда — это наслаждение. Это очень вкусно. И придает силы. Сейчас тебе булочку маслом намажу… И не сопротивляйся.

Чего она боялась больше всего? Что он вдруг очнется и прогонит ее, обматерит, наговорит грубостей и гадостей. Спросит, глядя ей в глаза: ты кто такая? Как сюда попала?

А вдруг он сумасшедший? Вдруг опасен? Психически болен?

Поев, он посмотрел на нее с любопытством. Как вполне себе нормальный человек.

— Лора… Это же твое ненастоящее имя?

— Настоящее, — вновь солгала она.

Зачем ему знать, кто она и как оказалась у него? Сколько еще и как долго ей придется ему лгать?

— Ну и ладно… Я знаю, что тебя зовут Ольга. Но Лора так Лора. Очень красивое перламутровое имя.

— Я так рада, что ты поел.

Они снова вернулись в гостиную, прилегли. Обнялись. И снова он уснул. Видать, ему на самом деле надо было набираться сил.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он, проснувшись, и Вале показалось, что он сейчас заплачет.

— Я и не уйду.

Он приподнял голову:

— Правда? Останешься со мной?

— Останусь.

Она хотела сказать, что ей надо только предупредить кое-кого о том, что она не придет ночевать, но сразу передумала. Пусть он думает, что и она тоже одинока. Что ее никто не ждет.

Когда он снова крепко уснул, она встала с дивана, обошла дом. На втором этаже, в дальней комнате, уверенная, что ее не услышат, она позвонила Оле.

— Все нормально. Не переживай. И не звони.

— Валя!

— Это все.

И она отключила телефон.

6. Июль 2023 г.

— Как я и предполагал, этот Льдов просто решил перестраховаться. Знаешь, эти бизнесмены, может, в своем деле смелые и решительные, даже, я бы сказал, рисковые, но коснись их уголовщина, как они сразу же превращаются в слепых и напуганных котят, — рассказывал Борис, войдя в спальню, где его дожидалась Женя. Он только что принял душ, на нем была чистая белая сорочка и домашние широкие штаны. Мокрые волосы он успел расчесать и выглядел необычайно свежим, бодрым и словно отдохнувшим, несмотря на поздний час. Обычно в это время он, вернувшись из Москвы, старался скрыть свою усталость. Сейчас же он был преисполнен сил и хорошего настроения, как человек, удовлетворенный своей работой и теперь имеющий право на отдых.

Время перевалило за полночь, Женя полулежала на постели, обложившись подушками, и при свете лампы пыталась читать.

На самом же деле ее мысли были далеко от перечитываемого ею романа «Анна Каренина», ее обуревало любопытство — что это за история приключилась с новым клиентом мужа.

— Уголовщина, ты сказал?

Борис, раздевшись, нырнул под одеяло и прижался к жене.

— Представляешь, его вызвали на беседу как возможного свидетеля, а он от страха совсем потерялся. Девушку сегодня нашли, за городом. Ее убили. А в ее сумочке была его визитка.

— И кто она такая? Как ее убили?

— Честно говоря, фамилию я тоже, как и Льдов, не запомнил. Ее звали Карина. Ему даже фотографии не показали, просто спросили, знаком ли он был с девушкой с таким именем.

— Постой, его вызвали только лишь из-за визитки? Да у каждого человека в сумке может быть с десяток визиток…

— Вот и я о том же. Но здесь есть кое-что, что и меня насторожило: ее нашли неподалеку от поселка, это в Одинцовском районе, где как раз и проживает Льдов.

— А… Теперь понятно. И что же? Они отпустили его?

— Разумеется.

— Значит, нет никакого дела?

— Надеюсь. Ты бы видела его — он от страха был сам не свой.

— Получается, ты только зря прокатался?

— Ничего. Возможно, Гусев когда-нибудь и мне поможет. Все-таки это его клиент. И, если бы он был в Москве, то сам бы занимался своим клиентом.

— Ну да… Людям надо помогать.

— Как Миша?

— Все в порядке. Растет, — улыбнулась Женя. — Сегодня я сама его укладывала. Соню я отпустила. Галина Петровна тоже ушла пораньше, кажется, они с Юрием Петровичем сегодня отправились в театр.

— Ну и хорошо, она хорошая женщина. Главное, чтобы не разочаровалась в своем кавалере.

— Да вроде бы у них все серьезно. Меня больше беспокоит, чтобы она, выйдя, предположим, за него замуж, не ушла от нас. Я к ней уже привыкла, да и готовит она хорошо.

Борис спросил Женю про Петра с Наташей, к счастью, там все было спокойно, они весь вечер провели в своей комнате. А это значит, что Петр успокоился, что для Бориса было важным.

— Ладно, Боря, давай уже спать. Поздно…

Она отложила книгу, погасила лампу, повернулась к мужу и дала себя обнять.

Около трех часов ночи она услышала звук шагов неподалеку от их спальни.

Шаги были тихими, но почему-то насторожили Женю. Она окончательно проснулась, когда поняла, что шаги удалились в направлении кухни. Может, Петру стало плохо? Или кто-то захотел пить?

Она поднялась, набросила на плечи пеньюар и вышла, тихо затворив за собой дверь. Прямоугольник света на ковровой дорожке холла говорил о том, что в кухне кто-то есть.

Это была Наташа. В пижаме и с тюрбаном из полотенца на голове она сидела, поджав под себя ногу, и пила кофе! Ночью!

— К тебе можно?

— Заходи, — улыбнулась одними губами Наташа. — Мне что-то не спится. Вот, решила душ принять да кофе сварила. Будешь?

— Кофе в три часа ночи? Ну уж нет. Что-нибудь случилось? Почему тебе не спится? Поссорились?

— Нет, что ты! — замахала она руками. — Петр спит, как сурок. А мне как-то неспокойно на душе. Думаю все, почему он такой паникер, почему не доверяет мне. Подумаешь, уехала на пару часов. Ну, может же у меня быть и свое пространство? Мы же с ним круглые сутки вместе. И мне не то что