Детектив к Новому году - Надежда Салтанова

можно возиться? — Лара, она еще за рулем, оглядывается на меня и фыркает. — Ты что, разместила пакеты по цветовому спектру? Это уже профессиональная деформация!

Я смущенно краснею. Лара права, я уложила разноцветные пакеты, приговаривая про себя: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан», но сделала это не нарочно, а по привычке.

Я работаю воспитателем в детском саду и, помимо прочего, учу малышей различать цвета, используя игры, визуальный материал, систематическое повторение и закрепление. Даже формочки в песочнице машинально раскладываю по цветам.

— Лучше ответь на звонок, — советует Лара. — Кто там у тебя?

«Там» — в телефоне — у меня не бывает никого, кроме мошенников, рекламных агентов, мам моих воспитанников и иногда директрисы нашего сада. Но все они обычно не жаждут общаться со мной в выходные, а сегодня как раз суббота.

— Ну? — Лара поторапливает меня.

Она хочет поскорее подняться в дом, чтобы приступить к разбору покупок и к примерке обновок — начать второй акт Марлезонского балета. Первый был в магазине «Матушка Зима», где мы долго, очень, ооочень дооолго выбирали мне новый пуховик.

Я хотела немаркий, неброский, но стильный — что-то вроде маленького черного платья Шанель, но в категории верхней одежды. Увы, производители элегантных пуховиков упорно не видят в числе своих клиентов меня, девушку не модельного роста 140 сантиметров. Мне предлагаются исключительно детские курточки веселеньких расцветок, и Лара заставила меня примерить с десяток таких, поскольку вдруг вознамерилась купить по случаю подарок своей девятилетней дочке, а та как раз догнала меня по габаритам.

Из «Матушки Зимы» мы вышли с тремя большими пакетами (Лара и себя приодела), а потом еще прошлись по галерее, подбирая к верхней одежде шапки, шарфы и перчатки. Набравшийся в итоге богатый визуальный материал в виде разноцветных пакетов не мог не спровоцировать меня на декламацию стишка про охотника и фазана.

— Кто там? Что там? Ответь же! — требует Лара, и я принимаю вызов с незнакомого номера, сразу включая громкую связь, чтобы любопытная подруга тоже слышала, кто там и что.

— Маргарита Львовна, вы забыли забрать свой подарок! — сообщает сладкий, как у мифической Сирены, женский голос.

Где-то я его уже слышала…

— Ритка! Ты что! — Лара, мигом всполошившись, крутит пальцем у виска.

— Какой еще подарок? — Я отворачиваюсь от подруги, которая богатой жестикуляцией и выразительной мимикой показывает свое отношение к моей забывчивости.

— Вы стали нашим десятитысячным клиентом, вам положен ценный приз, — отвечает Сирена в телефоне.

— Где вы нашли столько клиентов в нашем Глухове? — озадаченно бормочу я, попутно соображая, что теперь делать.

Отказаться от приза, тем более — ценного, мне не позволят Лара и моя собственная безымянная жаба. А возвращаться в торговый центр откровенно не хочется: я уже настроилась на тихий вечер с телевизором. Другой-то компании у меня нет, если не считать Лары, которая мне и подруга, и соседка — наши квартиры расположены на одной лестничной площадке, — и даже коллега: она работает логопедом в том же детском саду.

— Маргарита Львовна, мы можем отправить вам подарок курьером, — искушает меня Сирена. — Скажите только адрес для доставки.

Адреса моего в «Матушке Зиме» не знают. Пару часов назад, оформляя скидочную карточку при покупке своего нового пуховика, я сообщила продавщице на кассе только ФИО и телефон, этого было достаточно.

— Улица Пушкина, сорок восемь, двенадцать! — Лара суется к трубке и отвечает за меня, называя при этом номер своей квартиры, а не моей.

Зная Лару, этому не стоит удивляться. Ее любознательность, предприимчивость и пионерская готовность оказаться в любой бочке затычкой по десятибалльной шкале тянут примерно на двенадцать.

— Доставка будет с восемнадцати до двадцати часов, вас устроит? — интересуется Сирена в телефоне.

— Вполне, — отвечает Лара, выхватив у меня мобильник, после чего сама заканчивает разговор и возвращает мне замолкший аппарат: — Ну? Сколько мы еще будем торчать тут, как две сосны на пригорке?

За сосну могла бы сойти сама Лара, я рядом с ней — максимум карликовая полярная березка, но говорить об том нет смысла, поскольку вопрос был риторический.

Наши с Ларой разговоры по большей части так и выглядят: это монологи подруги, которая сама решает все за нас обеих. Обычно мой вклад в искусство беседы — редкие реплики, которых Лара не слышит, если того не хочет. А не хочет она этого всегда, когда я с ней не согласна.

Мы разбираем пакеты — где чьи — и идем домой, но через час Лара стучит в мою дверь, командует:

— Крошка моя, за мной! — и тащит к себе.

Мои наручные часы в этот момент показывают 17:45.

Минут двадцать мы сидим на диванчике в кухне подруги, дожидаясь доставщика, и все это время Лара без устали строит версии, что за подарок тот привезет.

Ей представляется, что он будет шикарный и дорогой, лучше всего — норковая шуба в пол. Роскошный новогодний подарок! Нереалистичность этой фантазии подругу не смущает, но заранее огорчает понимание того, что существенная разница в наших с ней размерах не позволит ей покрасоваться в моих мехах. Я утешаю ее, заодно понижая планку ожиданий:

— Может, просто муфта или горжетка, а они безразмерные.

В дверь звонят в начале шестого.

В нашей «хрущевской» пятиэтажке нет ни кодовых замков, ни домофонов, а двор открыт всем ветрам и курьерам, так что единственным препятствием на пути посторонних граждан являются бдительные бабки на лавочке у подъезда. Мы с Ларой единодушно считаем их вопиющим анахронизмом и позорным символом махровой провинциальности, а сами бабки мнят себя чем-то средним между полицией нравов и богатырской заставой, поэтому некоторым людям приходится прорываться сквозь заслон из любопытных пенсионерок.

В прошлом месяце, когда у Лары потекла труба, они с полчаса держали в плену вызванного подругой сантехника, беспощадно пытая его на предмет состояния водопроводной и канализационной системы всего нашего дома. Ларе пришлось спускаться и освобождать своего мастера с боем. Но наш курьер бабок, похоже, не заинтересовал, такие коробейники в голубых плащах им уже примелькались.

— Маргарита Львовна? — спрашивает доставщик из-за двери в ответ на Ларино ритуальное «Кто там?».

— Здесь! — отвечаю я, вскидывая руку, как детсадовец на перекличке, а подруга уже отпирает замки.

Доставщик — не мальчик, мужчина лет сорока, высокий, крепкий. Лысый. Он входит и внимательно осматривает прихожую и нас в ней. Упирается взглядом в Лару:

— А вы кто?

Уже в этот момент нам стоит насторожиться (как же он угадал, кто из нас Маргарита Львовна?), но мы слишком заняты мыслями об обещанном подарке, и я легкомысленно отвечаю:

— Лариса моя подруга.

Сама