Убийства и цветочки - Дарья Александровна Калинина

Особенно подругам понравилась та клумба, которая украшала собой вход в погребок. Было заметно, что за ней ухаживают тщательней всего.

— Ну как вам?

— Замечательно! Вы точно войдёте в число призёров!

Анна Вольфовна расцвела. И попыталась угостить подруг киселём.

— Ещё папины запасы. Отличный концентрат в СССР делали. Его хоть сухим ешь, хоть кисель из него вари, всё вкусно. Мой любимый сегодня, клюквенный.

Подсчитав время, которое прошло с момента, как данный продукт поступил на прилавки магазина и был приобретён отцом Анны Вольфовны, подруги сочли за благо отказаться от угощения.

— Не можем. Это может быть расценено как подкуп членов жюри конкурса.

— Ну, напрасно. Никто бы и не узнал.

— Мы сами бы знали, — с достоинством отозвалась Светлана. — Для нас этого достаточно.

Перед подобной принципиальностью Анна Вольфовна вынуждена была отступить. Проходя мимо погребка, Катя не удержалась и заглянула туда. Вглубь уходила деревянная лесенка, стены были обшиты деревянными панелями. Внутри было сухо и очень уютно, настоящая норка домовитого хоббита. Сходства с последними увеличилось за счёт многочисленных припасов, выставленных на длинных полках старинных деревянных шкафов.

Пол в погребке был выложен гладким полированным камнем, а чтобы не приходилось ногам на нём скользить да и для тепла, он был застелен паласами и домоткаными дорожками. На стенах всюду, где не стояли банки с запасами, висели узорчатые ковры. Гобелены перекрывали переходы из одного помещения в другое, не позволяя холодному воздуху циркулировать по погребку как ему заблагорассудится и вставая у него на пути надёжным и очень красивым заслоном.

— Как у вас тут симпатично! — воскликнула Катя. — Знайте, если у вас не получится победить в сегодняшнем конкурсе, то я берусь настоять на том, что нужно придумать соревнование на лучший погребок в нашем посёлке. Уверена, что у вас тогда вовсе не будет конкурентов.

Анна Вольфовна расцвела в улыбке, помолодев лет на пятьдесят и сделавшись похожей на ту очаровательную кудрявую девчушку, которую когда‐то обожал отец и баловала мать. Похвала мигом растопила её доброе в сущности сердце. И пылкая Анна Вольфовна уже была готова считать заглянувших к ней гостий своими закадычными подругами.

— Знаете, что я вам скажу! — заговорщицки прошептала она. — В нашем посёлке творится что‐то неладное. Сегодня ночью я слышала жуткие крики. Было полное впечатление, что кого‐то убивают.

Катя встревоженно взглянула на Светлану, которая тоже нахмурилась.

— А где кричали?

— Мне показалось, что на Маленьком озере.

В посёлке имелось целых два водоёма, пригодных как для купания и прочих летних развлечений, так и для рыбалки. На Большом озере, которое ещё называли озером Морской Царевны, ловилась преимущественно уклейка и вездесущий окунь, которых гоняла щука. А вот на Маленьком озере, которое называли озером Садко, кроме рыбы ловились ещё и раки. Также кто‐то умудрился запустить туда живую форель.

По легенде, рыба-матриарх, прародительница всего нынешнего озёрного поголовья форелей была куплена кем‐то из жителей посёлка для личного потребления. Рыбу планировали закоптить на выходных, когда ждали гостей, но пока в течение недели форель жила в доме, плавала в ванне, она так успела полюбиться детям, что те и слышать не хотели о том, чтобы скушать свою любимицу. Когда форель извлекли из ванны, дети подняли такой отчаянный рёв, что их родителям не оставалось ничего другого, как торжественно дать рыбе свободу.

Выпущенная на свободу форель оказалась с икрой, и ей, и её потомству так понравилось на новом месте, что красная рыба расплодилась в Маленьком озере с невероятной силой и скоростью. Постепенно количество её сделалось столь велико, что теперь на берегу Маленького озера ежегодно проходили соревнования по рыбной ловле.

Участнику, доставшему самую увесистую рыбу, полагался памятный приз — кепка или кружка с изображением форели. Рыбу затем полагалось отпускать обратно в озеро. А вот для её отлова и личного потребления требовалось приобрести лицензию в правлении посёлка. Иначе рыбалка считалась браконьерской и каралась строго вплоть до изгнания провинившегося из числа жителей посёлка.

Но вряд ли услышанный Анной Вольфовной крик мог издать кто‐то из рыбаков. Ведь конкурс рыболовов проводился в июне. Да и для купальщиков было ещё слишком рано. Май в этом году выдался прохладным.

— В самом дальнем конце кричали. Где островок имеется. Но уж так кричали, что я сама чуть богу душу не отдала от страха. Мы с Крошечкой не знали, как нам живыми домой вернуться. Я её на руки схватила и бегом оттуда!

Крошечкой звали маленькую беленькую собачку неопределённой породы, которая обладала всеми особенностями характера своей хозяйки. Сегодня могла повилять вам хвостиком, а завтра могла кинуться на того же человека с оскаленными зубками. Хорошо ещё, что зубки у неё были совсем крошечные и никому серьёзного урона нанести не могли.

— Крошечка, бедняжечка моя, от диких криков так впечатлилась, что сегодня вообще из дома не выходит.

— И кто же кричал? Вы не разобрали? Мужчина был или женщина?

— Голос был мужской. Неужели думаете, если бы женщина кричала и звала на помощь, то я бы ушла, ничего не предприняв?

— Нет?

— Конечно же нет! Но кричал мужчина. И я подумала, мало ли, по какой причине он вопит? Может, пьяный и ему приснилось чего. Станешь вмешиваться, ещё тебе же и достанется. Подхватила Крошечку на руки и ходу оттуда!

— И никого не видели?

— На обратном пути натолкнулась на двух мальчиков. Ну, как мальчиков, по виду старшеклассники. Они прыгали и кувыркались на обрыве и снимали свои ужимки на телефоны. Были так поглощены своим занятием, что криков, по-моему, даже не слышали. И на меня не обратили никакого внимания. Даже не поздоровались.

— А как вы оказались так далеко от посёлка? Да ещё ночью?

— Мне не спалось. Ночи светлые уже, вот я и пошла прогуляться. А что такого? Имею право!

Но Анна Вольфовна казалась слишком взволнованной своим рассказом. И что‐то заставило Катю думать, что женщина сказала ей далеко не всю правду. Впрочем, в случае с Анной Вольфовной никогда нельзя было ничего утверждать точно. Оставалось лишь поверить ей на слово или искать подтверждения её слов.

Глава 4

Следующим участником, к которому требовалось заглянуть, следуя списку конкурсантов, был некий Пётр Филиппович. Им оказался благообразный старичок с густой снежно-белой бородой, из которой торчал его красный нос. Был старичок невысокого росточка и до такой степени напоминал доброго лесного гнома, что подруги так и прозвали его между собой: гном Пётр Филиппович.

— Дорогие мои барышни! — засуетился он при виде гостий. — Как же я рад,