Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер

Иоганн задумчиво разглядывал пресс и трогал запачканные чернилами металлические штифты. Литеры на них были зеркально перевернуты. Отец Антоний между тем взял с полки маленький пузырек.

– Я только на прошлой неделе приготовил это лекарство по рецепту из старой книги, – пояснил он. – Книга была в одном из ящиков из того самого монастыря, – тут монах улыбнулся. – И главным образом речь идет о… сырной плесени.

Иоганн воззрился на него в недоумении.

– Сырной плесени?

– А еще овечий навоз и мед. – Отец Антоний вскинул руку. – Знаю, звучит несколько странно. Но это старинный рецепт, и снадобье должно помочь при чахотке. Не обязательно говорить матери, из чего оно приготовлено. – Он протянул Иоганну тщательно закупоренный пузырек. – Дай ей выпить сегодня и потом в течение недели утром и вечером. Молитва при этом, конечно же, не помешает.

– Спасибо, святой отец.

Иоганн уже развернулся к лестнице, но тут взгляд его упал на одну из книг в ящиках. За несколько месяцев в гимназии юноша неплохо подтянул латынь и потому с удивлением уставился на заглавие и автора.

Speculum Astronomiae…

– «Зеркало астрономии», – пробормотал он. – Альберт Великий, достопочтенный брат доминиканского ордена и епископ Регенсбурга.

Отец Бернард говорил, что астрономия, как и астрология, изучает звезды. Иоганн вспомнил, что мама только сегодня говорила о звездах и дне его рождения. То, что и ученые Церкви занимались этими науками, было для него в новинку.

– Значит, и Церковь верит в силу звезд? – спросил он отца Антония.

– Ну, есть тонкая грань между тем, во что Церковь верит и что она считает ересью, – ответил монах. – Звезды есть выражение воли Божьей, как утверждает Папа; так же говорил Альберт Великий, который и написал эту книгу более двухсот лет назад. Даже епископы порой просят составить гороскоп, – он усмехнулся. – Хотя я сам не очень-то в это верю. Альберт Великий, между прочим, писал также об алхимии и магии. Некоторые утверждают, что и сам он был магом. Только вот что есть черная магия? И что есть Божья воля?.. А почему ты спрашиваешь?

– Я… просто…

Иоганн хотел рассказать монаху о своем разговоре с матерью, но понял, что и так потерял слишком много времени. Нужно побыстрее возвращаться в Книтлинген! Маме необходимо лекарство, и как можно скорее.

– У меня, к сожалению, нет с собой денег, – неуверенно проговорил Иоганн. – Но отец с вами расплатится, я уверен.

Хотя в глубине души уверен он не был. Отец считал каждую монетку и часто обвинял монахов в вымогательстве и шарлатанстве.

– Не утруждай своего отца. – Отец Антоний отмахнулся. – Это подарок Церкви. По мне, так крестьяне Книтлингена уже выплатили нам более чем достаточно. Лишь бы лекарство помогло. Да хранит Господь твою маму.

– Спасибо, святой отец!

Иоганн торопливо пожал руку отцу Антонию и поспешил к выходу, спрятав за пазуху пузырек с ценным лекарством. Он так увлекся беседой, что и забыл, как плохо чувствовала себя мама. Теперь придется бежать со всех ног, чтобы до сумерек поспеть домой.

Иоганн оставил церковь, промчался мимо кузницы и постоялого двора, выбежал за ворота и припустил к холму, отделяющему Маульбронн от Книтлингена. Солнце уже опускалось, и деревья отбрасывали длинные тени. Иоганн стремительно поднимался по склону, и вскоре вокруг сгустился буковый лес. В ногах ощущалась легкость, былые тревоги улеглись. Лекарство непременно поможет маме – отец Антоний еще никогда не ошибался. Все будет хорошо! А в следующий раз отец Антоний обязательно расскажет ему про этого Альберта Великого, который, вероятно, был магом.

В скором времени Иоганн поравнялся с эшафотом. В сумерках тот выглядел куда более зловеще, чем пару часов назад. Тьма уже поглотила виселицу, и ветви росшего неподалеку вяза застонали на ветру – как будто повешенный сделал последний вздох.

Рядом с эшафотом кто-то был.

На дощатом помосте сидели три фигуры. Когда Иоганн подошел ближе, они спрыгнули на землю и, пригнувшись, двинулись к нему.

Иоганн вздрогнул. В первый миг он решил, что его подкараулили грабители, но потом узнал троих местных молодчиков. Они были чуть старше него, и он хорошо их знал. Двое из них частенько колотили его в начальной школе, если он задавал слишком много вопросов. И все же самым опасным был третий.

Людвиг, старший брат Маргариты.

Почти восемнадцати лет от роду, он был на голову выше Иоганна, с лицом, усеянным оспинами, и хитрым взглядом. Часто якшался с Карлом и Лотаром, напивался и дрался с парнями из окрестных деревень. И всю сознательную жизнь донимал Иоганна. Ему не нравилось, что его младшая сестра встречается с умником и авантюристом, который не желает считаться с другими. О фокусах Иоганна он также был не лучшего мнения, хотя порой с завистью наблюдал, как Иоганн веселит Маргариту и ее подруг своими трюками. По развязной походке Людвига, по его торжествующему взгляду Иоганн понял, что в этот раз колкостями и оскорблениями ему не отделаться.

– Ты смотри, твой кривоногий братец не соврал, – начал Людвиг насмешливым голосом. – Достаточно было разок встряхнуть карлика, как тот все выдал. Ты опять таскался к святошам в Маульбронн. Наверное, подтирал им зад пергаментом…

Людвиг терпеть не мог книг. Так повелось еще со школы, и по сей день мало что изменилось.

– Я ходил за лекарством для мамы, – ответил твердым голосом Иоганн и украдкой коснулся пузырька за пазухой. – Она серьезно больна.

– А когда твоя мать была здорова? – язвительно спросил Людвиг и оглянулся на своих дружков в поисках одобрения. – Знаете, что люди толкуют? Говорят, что шлюха Элизабет подхватила французскую болезнь. Повязалась с каким-то пришлым солдатом, вот Господь ее и наказал.

– Как ты назвал мою маму? Только повтори, и я… я…

Иоганн шагнул к Людвигу. Голос у него дрожал, злость пересилила страх. Ему часто приходилось выслушивать подобные оскорбления, и многие говорили, что раньше его мать не раз видели с другими мужчинами. Правда, никто не осмеливался утверждать это в присутствии Йорга Герлаха, который при подобных замечаниях неизменно пускал в ход кулаки. Но, как бы там ни было, Элизабет Герлах снискала себе известную репутацию.

– И что ты сделаешь? – спросил насмешливо Людвиг.

Ответа не последовало, и он добавил:

– Твоя мать шлюха. Понял? Грязная шлюха! И я не допущу, чтобы моя сестра стала такой же.

Для Иоганна это было слишком. Его трясло от ярости, он уже занес руку для удара. И в этот миг его как будто осенило. Он вдруг понял, почему Людвиг с дружками поджидал его здесь: должно быть, кто-то увидел его с Маргаритой! И вот Людвиг возомнил себя надзирателем за своей младшей сестрой. Даже если они с Людвигом сейчас подерутся – слухи уже разошлись, и пострадает от этого в первую очередь Маргарита. Ведь отец хотел выдать ее за купеческого отпрыска из Бреттена. Иоганну пришлось проглотить обиду – ради Маргариты.

– Послушай, – он решил уладить все миром. – Что бы там тебе ни рассказали, между мной и Маргаритой ничего…

– Время отговорок прошло, – оборвал его со злостью Людвиг. – Тебе давно пора задать трепку. Хватайте его!

По команде Людвига его приятели двинулись на Иоганна. Тот невозмутимо сунул руку в карман, куда спрятал утром мешочек с порошком. Субстанция имела резкий запах, и при соприкосновении с огнем начинала с треском разбрасывать искры. Но сейчас поджечь ее не было возможности, и оставалось надеяться, что она и так сослужит добрую службу. Размашистым движением Иоганн бросил горсть порошка в лицо одному из обидчиков. Тот завыл, рухнул на колени и принялся тереть глаза.

– Он ослепил меня! – верещал он. – Мерзавец ослепил меня, я ничего не вижу!

– Ты об этом пожалеешь! – закричал Людвиг и кинулся на Иоганна.

Тот попытался убежать, но Людвиг уже схватил его. Он был старше на два года и гораздо сильнее, настоящий бык. У Иоганна не было ни единого шанса.

Пока ослепший парень с воем катался по земле, Людвиг со вторым своим приятелем набросились на Иоганна. Тот отбивался, но силы оказались неравны. Обидчики прихватили с собой веревку и связали Иоганну руки и ноги, так что он стал похож на длинный извивающийся тюк. Людвиг смотрел на него сверху вниз и ухмылялся.