Сам себе приговор - Николай Иванович Леонов

– Нормально, обращайтесь, как удобней, – снисходительным тоном позволил лейтенант.

– Так вот, Сергей, какое у нас с тобой дело вырисовывается…

Гуров, взяв еще один свободный стул, сел рядом с Дробышевым и раскрыл папку. Для начала он рассказал оперативнику, как они с Угловым вышли на Светлану Тарасову, как нашли тело некой женщины без головы, затем рассказал про документы Тарасовой в сумочке, далее – как выяснили, кем была на самом деле убитая и кто ее убил. Потом рассказал, почему у него, у полковника Гурова, зародились подозрения, что со Светланой Тарасовой и ее дочерью Соней, которую она увезла с собой, внезапно сбежав от мужа, случилось недоброе.

– У меня было несколько версий, – объяснил Лев Иванович. – Первая – Тарасова с дочерью не сбегала от мужа, а ее муж, Эдуард Никитович, нанял кого-то убить Светлану, а девочку спрятал у кого-нибудь из родственников.

– А почему убить он решил только жену? – поинтересовался Сергей. – Если уж убирать, так убирать обеих. Ребенок ведь может и заложить папочку.

– Ему невыгодно было убивать Соню, – покачал головой Гуров. – Ведь именно девочка была наследницей страховки Светланы в случае ее смерти. Я наблюдал за Тарасовым, когда он опознавал вещи дочери, и не увидел в его поведении или мимике ничего, что бы указывало на его причастность к преступлению. Нет, он не убивал жену и не нанимал никого для этой цели. И девочку он никуда не прятал.

Гуров встал, подошел к окну и с подозрением посмотрел на стоявшую на подоконнике пластиковую бутылку.

– Это вода? – спросил он у Олега и тот, рассмеявшись, ответил:

– Вода. Я сам проверял. Пейте смело. Стаканчик чистый вон на тумбочке стоит.

Лев Иванович напился и продолжил объяснять Дробышеву, почему он отказался от версии, что Светлану убил муж.

– Тарасов просто злился и не хотел этого показывать, что жена от него сбежала, прихватив дочку, хотя это и давало ему некоторую свободу. То, что он ей изменял налево и направо – у него на лице написано. Казалось бы, теперь ничего его не сдерживало от открытого распутства, но ему уж очень было жалко денег. Нет жены и дочери – нет и денег, на которые он мог бы со временем рассчитывать. Тренерская работа в сборной по любому виду спорта сопряжена с рисками легко потерять ее. Сегодня твоя команда выиграла кубок, и ты на высоте, а завтра – проиграла, и тебя могут заменить на другого тренера. Тарасов опасался, что если у его жены хватило смелости уехать от него, то хватило бы и смелости подать на развод. А развод с ней ему невыгоден. Светлана – верующая женщина, и она не одобряла разводов. Поэтому-то Эдуард Никитович и надеялся, что у нее все-таки не хватит духу развестись с ним, и она через какое-то время вернется. Но он никак не желал смерти ни Светлане, ни Соне.

– Ладно, муж отпадает. Какие еще есть версии?

– Светлана и вправду познакомилась с неким мужчиной по интернету. И, поверив его речам и заверениям, решилась уехать от мужа.

– Но почему она уехала тайком? – не понял Дробышев.

– Вот этого я тебе сказать пока не могу. У меня, опять же, только предположение. Тарасов хотя и заводил любовниц на стороне, старался удержать Светлану и Соню рядом с собой. Как я уже и предполагал – из-за денег. Но чтобы держать жену в постоянном страхе, чтобы она даже не помышляла уйти от него, Тарасов постоянно третировал и контролировал ее, а возможно, что иногда воспитывал жену и дочку кулаками.

– Вот ведь гад какой! – в сердцах высказался Сергей.

– Это только мое предположение, основанное на некоторых ответах матери и сестры Светланы и самого Тарасова, – заметил Лев Иванович. – Сама Светлана на мужа никому никогда не жаловалась.

– Конечно, если он угрожал ей и девочке расправой, кому тут пожалуешься? – зло процедил Дробышев.

– Мы ушли от темы. Так вот, знакомство по интернету с мужчиной подвигло Светлану Тарасову решиться на уход от мужа, но по дороге ее обкрадывает воровка и аферистка Баркова. Как и где это произошло, мы, возможно, и не узнаем. Но, опять же, по какой-то причине Светлана не обращается в полицию и не рассказывает, что у нее украли документы. Она также не обращается и в офис оператора сотовой связи, чтобы заблокировать старую сим-карту или чтобы купить новую. Но у Сони есть свой телефон и, по-видимому, именно им Светлана и решила пока что пользоваться. Вот распечатка, – Гуров передал Сергею листок, полученный от Леши, – из которой видно, что в последний раз с телефона девочки звонили неделю назад.

– Странное поведение, – отметил озадаченный Дробышев. – Я имею в виду, что Тарасова не стала обращаться к операторам связи и блокировать симку. Обычно утерянную или украденную сим-карту стараются заблокировать сразу. На нее ведь идет привязка к банковским картам, да и мобильное приложение в телефоне работает…

– Возможно, что у Тарасовой были другая сим-карта и еще один телефон, о котором мы пока не знаем. Мне скоро должны перезвонить по этому поводу, – ответил Гуров. – Возможно, что банковские карты были с привязкой именно на эту карту, а не на утерянную симку.

В работе оперативников редко случаются удачные совпадения, поэтому Гуров весьма удивился, что именно после этих его слов в кабинет вошел Леша и сразу же направился прямо ко Льву Ивановичу.

– Вот, – протянул он полковнику несколько листков с распечатками. – Мы нашли еще один номер телефона на имя Тарасовой. У меня в Сбербанке работает одноклассница, и я попросил ее посмотреть у них в компьютере, к какому номеру привязана карта Тарасовой. Она мне выслала ответ и добавила, что, скорее всего, клиентка сама сменила основной номер телефона привязки через Сбербанк Онлайн, так как первоначально был указан другой сотовый – тот самый который мы проверяли первоначально и который был позже у нее украден. Этой же сим-картой она практически не пользовалась для звонков. Видите? Поэтому операторы на нее сразу и не обратили внимание. Они в первую очередь проверяли сим-карту, которой Тарасова пользовалась активно.

Он показал на распечатку, которую держал в руках Гуров.

– Да, вижу, – ответил Лев Иванович. – Похоже, что эту сим-карту она оформила специально только для мобильного банка. Чтобы не смешивать мух и котлеты – то есть чтобы звонки – отдельно, а банковские операции – тоже отдельно. И если судить по дате, то сменила она его буквально