Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес

сделаешь? Перевернешь годами устоявшееся мировоззрение и под ручку с Афанасьевым начнешь гоняться за монстрами? Нет, разумеется, нет. Ты не находишь это забавным? Именно мой бред помог найти место похищения, привел вас к ребенку. Но этого недостаточно. Пустой гроб мало что изменит, как и наличие в нем моей малышки. Пока я полезен, я вам нужен, и неважно, какие тараканы ползают в моей голове.

– Тебе это нравится. Так? Ты уверен, что тела нет, поэтому так спокоен. За время нашего разговора у тебя ни одна мышца на лице не шевельнулась. – Лейтенант смотрит прямо в глаза. Вот же черт, она права, мне это нравится. – Макаров, тебя самого не смущает такая уверенность? Подумай, откуда ты можешь знать? Пару дней назад ты сомневался в реальности призрака дочери, а теперь…

– Готово! Вытаскиваем! – раздаются голоса разнорабочих.

Из-под земли появляется совсем маленький деревянный гробик. Сердце замирает, по телу холод, вдохнуть не могу. Сам не ожидал, что будет так хреново. Жена хотела обшитый, розовый, с рюшками и золотыми вставками, в таких обычно хоронят детей. Я взял другой, строгий, дубовый. С размером долго не могли определиться, не было подходящей модели, в итоге переплатил в 10 раз, но сейчас не жалею. Земля осыпалась, грязи почти нет, а тканевый давно бы плесенью порос.

– Открываем, начальник?

– Обождите, – машет рукой Афанасьев, в нашу сторону идет. – Григорий. Там…

– Гриша… – раздается позади едва слышный дрожащий голос. – Что здесь происходит?

– Твоя жена приехала, – договаривает следак, глядя на бледную женщину в зеленом пальто.

– Алена, я все тебе объясню! – Сам не знаю, что я несу. Как я могу объяснить? – Это…

– Я знаю, что это такое, эксгумация тела нашей дочери! Мне прислали бумаги сегодня утром! Боже, Гриша! Я не могу так больше! – По ее щекам катятся слезы, руки нервно сжаты в кулаки. Ударить готова, сама на ногах едва держится. Моя смелая девочка. Она всегда была готова защитить нашу семью, дочку и даже сейчас борется, пытается собрать все силы, которые я отнял и продолжаю отнимать день за днем. – Тебя не было пять лет, и стоило тебе объявиться, как ты снова все портишь! Я ненавижу тебя… Понимаешь? Я тебя ненавижу!

– Алена Игоревна, ваш муж не имеет к этому отношения. Простите нас, я понимаю, что вы сейчас чувствуете, но это вынужденная мера. В связи с открывшимися обстоятельствами необходимо произвести повторную судмедэкспертизу.

– Вы не имеете права! Я вас засужу! Вам мало того, что вы сделали с нашей семьей? Или дело в другом? Пропавшая девочка – племянница вашего начальника, так? Подполковника Кириллова. Я вспомнила, где слышала это имя. Именно он приостановил дело Люси. Убийцу вы так и не нашли! А теперь я должна позволить раскопать могилу своей дочери, чтобы вы нашли ребенка? Нет! Я костьми лягу, но не позволю открыть ее гроб!

– Алена Игоревна, дело Люси не приостанавливали, поиски шли двадцать четыре на семь, у нас не было зацепок. Нет, не так, – останавливает сам себя он. – Простите меня, я сожалею. Мы не справились. – Он достает фотографию Ники, жене моей протягивает. Манипуляция. – Ее зовут Вероника Кириллова, и она действительно племянница подполковника. Но это обычный ребенок, маленькая девочка, ей всего семь лет. Она ходит в первый класс, занимается бальными танцами и любит рисовать котят, как любила Люся.

– Вы помните, что она любила рисовать… Это неважно! Зачем вы все это говорите мне?! – Снова слезы. Как я ненавижу, когда она плачет, об стену расшибиться готов. – Вы не можете… Не так… Вы…

– Алена Игоревна, есть вероятность, что малышка еще жива. Горе, которое вы пережили, через что вам пришлось пройти, все это не забыть и не перечеркнуть. Но эта девочка, Ника, сейчас в такой же опасности. Эксгумация тела вашей дочери может спасти ее и пролить свет на некоторые обстоятельства. Позвольте, мы с вами отойдем, и я вам все объясню, наедине.

– Нет, хотите говорить, говорите при моем муже! Или вы только используете его, как марионетку? – А вот это стойко. Я не ожидал от нее. За время, пока меня не было рядом, ей пришлось стать сильнее, увереннее. И все же муж… Она до сих пор называет меня мужем. Слова случайно слетели с языка. Но это что-то значит. Как же я скучаю по ней…

– Есть некоторые открывшиеся обстоятельства, – выдыхает Роман, на меня косится. Не хочет, чтобы я знал. По закону все бумаги подписаны, согласие жены не требуется, тут человеческое. Уважаю за это. – Пять лет назад Григорий принес тело Люси в больницу, находясь в невменяемом состоянии. Есть предположение, что болезнь вашего мужа могла быть вызвана токсином, полученным во время поисков. Я не могу разглашать более подробную информацию в рамках следствия. Но уверяю вас, Алена Игоревна, если бы был другой способ, я бы не стал просить вас проходить через все это. Позвольте мне делать свою работу.

– Хорошо, – наконец отвечает она. Бедная, она не заслуживает всего этого. – Делайте. Но на этот раз найдите того, кто виноват в смерти моего ребенка. Я прошу только об этом.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – благодарно кивает Афанасьев. – Вам лучше не видеть процесса. Позвольте, мои люди отвезут вас домой.

– Нет, я останусь здесь, – уверенно заявляет Алена, хотя сама на ногах едва держится. Как же сильно я хочу ее обнять. – Я должна быть здесь.

– Как скажете. Если вам станет плохо, не молчите.

Судмедэксперт третий раз на часы смотрит, не единственное его тело. Но ждет разрешения, не вмешивается.

– Открываем.

– Ален, – подхожу к жене я.

– Не трогай меня, – шипит в ответ. Как бы я ни хотел вернуть все на свои места, это невозможно. Она никогда не сможет меня простить.

Скрежет замков, и крышка гробика поднимается.

– Едрить твою налево, – выдыхает следак. – Какого лешего!

– Где моя дочь? – Словно из-за стены доносится голос Аленки. – Господи спаси… Где моя девочка?!

Подхожу к гробу. Люся… Нет… Этого не может быть. Я был уверен, что гроб пустой. Так, стоп. Что-то не так. Почему жена кричит? Вот же наша она, наша доченька. Все, как и пять лет назад: голубое платьишко, темные волосики, разбросанные по подушке. Розовые щеки. Розовые? Это невозможно. Теоретически невозможно! От тела должен был остаться один скелет. Голова начинает кружиться, тошнит. Я не понимаю…

– Привет, папочка, – поднимается галчонок мне навстречу. Что происходит? Перед глазами все расплывается. Мне нехорошо. Не чувствую ног, ничего не чувствую. Сверху раздаются какие-то голоса, сложно разобрать. Аленка, следак… Кажется, я падаю. Земля попадает в рот и нос. Трудно дышать. Пытаюсь