Без очереди в рай - Диана Вежина

по большому счету — так, особенно особенного ничего. Дело-то не в этом.

— В чем же?

— В странностях. Опять тот самый случай, когда всяких разных «слишком» — с явным лишком, многовато, перебор. У меня тот день вообще ни к черту не заладился, первая же смена после отпуска. Утром на работу вышла, то да сё, с народом потрепалась, а про чемодан не то чтобы забыла — вроде бы не к спеху просто. Дальше ясно — вызов поступил. И сразу странность первая: по жизни этот вызовешник был из тех, на которые мы поспешаем медленно. То есть я спокойно бы могла и чемодан казенный получить, и не спеша лекарствами пополниться. Но! Рудас чуть ли не пинком меня отправил эту бабушку лечить, во-первых, и с его священным личным чемоданом, во-вторых. Это странность, как ты понимаешь, номер два, причем беспрецедентная. А в-третьих, Рудас однозначно указал, что мне должно с этой пациенткой делать — финоптин на физрастворе в вену уколоть. Нет, это-то как раз не странно, я бы и сама ее лечила именно вот так, там вариантов не было. Третья странность именно что в том, что пациентка тем не менее преставилась!

— Разжуй для ясности.

— А нечего жевать. Человечий организм — система иррациональная. Старушка в самом деле умереть могла на ровном месте, так сказать, от жизни, невесть отчего, на практике такое происходит чаще, чем ты думаешь. Могла от жизни.

— А могла?..

— От моего «лечения». Если физраствор, к примеру, не был физраствором, если ампула была намеренно заполнена чем-либо другим, если Рудас собирался этим сам старушку приморить, а я — так, типа подвернулась. Типа как экспромт.

— Ну, знаешь… Слишком зыбко. Для начала: на кой ляд ему такие «ампульные» сложности, в особенности если Рудас, как ты полагаешь, собирался умерщвлять больную сам. Да еще такой экспромт с тобой за гранью риска…

Я живо возразила:

— Не скажи. Для начала: риска никакого, а вот результат считай что гарантирован. Босс мог быть практически уверен, что на вызове я сделаю всё абсолютно так, как он мне указал. Это было как-никак распоряжение, фактически приказ, и распоряжение в том конкретном случае было адекватное. Это что касается экспромта…

— Ладно, логику я понял. Допустим, соглашусь. А подмена препарата в ампуле? Как и чем, но первое — зачем?

— Возможны варианты. Предположим, Рудас изначально собирался приморить старушку сам. Во-первых, многие из нашей постоянной клиентуры узнаю́т свои, привычные им, ампулы «в лицо». Во-вторых, заведующий мог бы прихватить на этот вызов фельдшера. Это, кстати, вероятнее всего — у Рудаса и так с «чехлами» перебор, а тут свидетель есть на случай осложнений. У нас же доктор при таком раскладе сам не колет — он диагноз ставит и распоряжается. Ни во что не посвященный фельдшер поступил бы в точности как я: взял бы из коробки с соответствующим ярлыком первую попавшуюся ампулу, конкретно — верхнюю, взглянул на маркировку, всё тип-топ — поехали, короче, дело сделано. Теперь о том, как подменить и чем. Физраствор…

— А почему ты на него грешишь, на физраствор конкретно, а не на то, другое, как его…

— Финоптин. У финоптина ампула довольно характерная, на вид фигуристая, с ней химичить сложно. Физраствор же поступает к нам в стандартных десятикубовых ампулах. Представляешь? Берешь такую ампулу, отпиливаешь самый кончик, шприцем с тонкой иглой вытягиваешь содержимое, заполняешь чем-либо другим и без проблем запаиваешь. Если руки не совсем корявые, то никаких проблем, операция особых навыков не требует.

— Чем-либо заполняешь — это чем?

— Ты серьезно ждешь, что я отвечу? — Юрий в самом деле ждал. — Ну, знаешь ли… — пожала я плечами. — Возможны варианты, капитан. Если говорить о данном случае… Теоретически нам нужен препарат, который в сочетании с финоптином должен привести к летальному исходу. Первым из общедоступной фармацевтики в голову приходит новокаинамид. Но можно сделать ставку на простую передозировку, и тогда… ну, папаверин тогда, к примеру: десять кубиков по жиле вряд ли человек переживет. Не знаю, правда, что из этих средств быстрее разлагается — это я уже на экспертизу намекаю. Жаль, справочника нет: думаю, что я смогла бы подобрать еще с десяток «нужных» препаратов. Достаточно тебе?

— Вполне, мисс Криминальный Ум.

— Спасибо.

— Не за что. — Капитан подумал чуть. — И всё же слишком зыбко…

— Да, — согласилась я, — однако, как ни морщись, небессмысленно — по крайней мере, с точки зрения врача. А с точки зрения мента, которым ты хоть и условно, но являешься, взгляни на этот факт, — ткнула я в последний из листов, переданных мной Тесалову. — Посмотри вот здесь и здесь. Видишь? И три с половиной месяца назад, после первого «чехла» в присутствии у Рудаса, и сравнительно недавно, в моем случае с несчастной бабкой Жмарой, соответствующие справки о смертях поучил один и тот же человек — некто Караваев Станислав Викентьевич. Уже есть повод призадуматься, заметь.

— Заметил.

— Лучше поздно, чем несвоевременно. Желаете иронии судьбы? По случайности я с ним знакома — шапочно. Тебя очень удивит, что бывшее жилье безвинно мною убиенной бабки Жмары теперь принадлежит ему? Опять-таки — по случаю узнала… Достаточно с тебя? А если нет, то поимей в виду, что этот некто Караваев — бодигард Басмаева, один из приближенных. Это раз. Об этом деятеле ты наслышан, я уверена.

— Имеет быть такой авторитет, — кивнул Тесалов.

— Именно. А господин Басмаев, между прочим, ко всему еще муж нашей главврачихи. Это два. И третье: по достоверным слухам оный бизнесмен курирует какую-то риэлтерскую фирмочку, как раз имеющую дело с обезличкой. Это всё.

(И то, скажу, чего же боле?)

Я, право слово, выложилась.

— Вот как… интересно.

Да, надеюсь, так. Возможно даже — именно вот так…

А знаете, что самое смешное? Кажется, Тесалов мне поверил — начал верить, судя по всему.

Впрочем же — не знаю, не уверена.

Во всяком случае, когда я назвала фамилию Басмаева, капитан как будто встрепенулся, словно бы почуяв дичь — не в смысле ерунду, а скорее в смысле кушать подано.

— Вот как… интересно, — произнес Тесалов, что-то явно про себя прикидывая. — Хм. Ты знаешь… впрочем, ладно, это подождет, — оборвал он сам себя. — Я могу забрать твои бумаги?

— На здоровье. Прихвати тогда еще и это, — протянула я ему последний из моих листов. — Последки по компьютеру надыбала. Здесь еще полсотни наших пациентов — не пугайся так! — пока вполне живых. Тоже, как ты понимаешь, люди пожилые, тоже все по нашим данным одинокие — тот же самый контингент, короче. Если я