Маленький дорожный роман - Анна Васильевна Дубчак

соседка по палате может не знать вообще ничего, а просто подружиться на время, и так меньше риск быть разоблаченной.

Теперь Женю мучил вопрос: зацепила она хозяйку окурком или нет? Успела та заметить Женю в первый момент, как только вошла в гостиную и увидела двух следователей и женщину, успела ли их связать как коллег или не обратила на нее внимания?

Будем надеяться, что нет, а если и заметила, то можно придумать, будто бы она тоже свидетельница и просто ждала, когда ее допросят. Вот как-то так.

Не зная, куда себя деть, поскольку надо было дождаться, пока освободятся и Борис, и ее друзья, допрашивающие хозяйку, Женя вернулась в спальню, откуда только что вынесли тело Троицкой. Села в кресло. Осмотрелась.

Спальня была просто создана для любви. Просторная, светлая, с красивыми прозрачными занавесками, под ногами паркет и небольшой ковер, кровать широкая, деревянная, панель изголовья украшена резьбой, постельное белье белоснежное, похоже, что новое… На туалетном столике всё, что необходимо иметь молодой женщине: духи, кремы, щетка для волос и разные мелочи. И вазочка с увядшей розой. Теперь шкаф.

Женя осторожно, чтобы не производить звука, открыла шкаф и увидела там, несмотря на то что Валентина здесь как бы не жила, довольно много ее вещей. Но в основном это были халаты, пеньюары, шелковые пижамы и два платья. Пара туфель — розовые и салатного цвета. И еще одни домашние туфельки — близнецы тех, голубых, с помпоном, которые лежали на ковре. Все вещи и обувь были дорогие, как и духи с кремами.

Обследовала Женя и прикроватные тумбочки. В одной, которой пользовался мужчина, лежали мужские носовые платки, бумажные салфетки, пачка сигарет Winston, зажигалка, презервативы и лубрикант…

В женской тумбочке в нижнем отделении было сложено нижнее белье, в верхнем — помада, салфетки, веер, болеутоляющие таблетки, визитки, крем для рук, кредитная карта и немного наличных.

Женя вдруг представила, что подобную квартиру могли бы снимать и они с Павлом. Интересно, как бы выглядела их спальня? Что положила бы Женя в тумбочку? Или повесила в шкаф? Квартира для свиданий, здесь все должно было быть подчинено сексу.

Память подсунула Жене картинку: содержимое прикроватной тумбочки Бориса — сплошные документы и томик «Судебных речей» Федора Плевако. Очень сексуально, конечно.

Визитку Валентины Троицкой, мастера маникюра, она положила к себе в сумочку. Запомнила наизусть адрес ее личной мастерской. Ясно, что это был жилой дом, потому что номер квартиры был трехзначный. И это Осенний бульвар. Далековато.

Так кто же позвонил в полицию? И почему с телефона убитой? А что, если этот человек не слышал крики женщины, он мог это придумать, чтобы только вызвать полицию? Он мог проходить мимо, увидеть распахнутую дверь, мог услышать стоны умирающей, войти туда и увидеть ее, возможно, уже мертвую. И чтобы не светить свой номер, он взял ее телефон, с помощью ее пальца же разблокировал его и позвонил в полицию. Потом стер отпечатки своих пальцев и ушел с чувством выполненного долга, зная, что его не привлекут даже в качестве свидетеля. Он выполнил свой гражданский долг, сообщил об убийстве, и на этом всё!

Но тогда получается, что это все-таки убийство, а не несчастный случай. Потому что если бы это был несчастный случай, то никаких криков бы не было ну, может, один вскрик… Да и дверь была бы закрыта, поскольку, если предположить, что свидетелем этого несчастного случая был Хованский, он вряд ли бы распахнул дверь и выбросил сумку и телефон своей мертвой любовницы. Хотя в порыве стресса человек способен и не на такие глупости.

Поскорее бы уже Борис поговорил с Хованским. Да и хозяйку сколько еще ждать?

Но Бориса она так и не дождалась. Увидев выходящую из гостиной Людмилу Петровну, Женя, сделав знак Реброву и даже не дождавшись появления Журавлева, сразу же последовала за ней.

— Людмила Петровна, какой ужас… — начала она. — Мне бы с вами поговорить… Очень нужно.

Но хозяйка и не собиралась, оказывается, никуда уходить. Она сначала открыла дверь на кухню, увидела там своего квартиранта, беседующего с кем-то, поняла, что надо ждать, повернулась к Жене и, пробормотав: «Ну что ж, пойдемте тогда сюда, Господи помилуй!» — вошла в спальню.

— Здесь ее, голубушку, значит, и убили? И угораздило же меня купить этот столик! Подумала, что он вечный, вот и купила. Мрамор все-таки! Вот дура! И что теперь с ним делать? Выставлю на «Авито», может, кто и купит за полцены…

— Да я бы и купила… — сказала Женя, чтобы расположить к себе женщину. — Но, поверьте, дело-то не в столике. А если бы вместо него стоял другой столик, деревянный, кто знает, может, и он стал бы причиной смерти… Это уж как судьба распорядится.

Как всегда, она в такие волнительные минуты несла настоящую околесицу. Важно было разговорить Охромееву.

— А вы кто? Кем приходились этой женщине?

— Понимаете, мы познакомились с ней недавно, в больнице лежали в одной палате… Она рассказала, что делает маникюр, дала мне свою визитку, вот. — Женя достала из сумочки и показала хозяйке визитку Троицкой. — Назначила мне встречу сегодня утром здесь, сказала, что мы вместе поедем в ее мастерскую, она же принимает на дому… Приехала, а здесь такое.

— Что за больница-то? Она что, больная была? — Охромеева слегка поморщилась. — И чем же она болела?

— Да по-женски…

— Тра…ться поменьше надо, и никаких болезней не будет. Устроили здесь… Я, конечно, предполагала, зачем Алексею Дмитриевичу квартира, и даже обрадовалась, что не каждый день он здесь будет, что мужчина вроде приличный, состоятельный, но кто ж мог знать, что так оно все выйдет? Он же сразу за полгода мне заплатил, как тут было не согласиться? Да и какая мне разница, что он здесь будет делать, диссертацию в тишине писать, как это делал прежний жилец, или в постели кувыркаться. Это личное дело каждого. Но кто ж знал, что такое случится? И за что он ее убил?

— Да с чего вы взяли, что он ее убил? — сделала вид, что возмущена, Женя. — Он же любил ее.

— Любил не любил, какая теперь разница? Видимо, вспылил мужик, что-то она сделала не так, может, жене все рассказала, он же женат, вы знаете?

Людмила Петровна наконец присела на краешек кровати.

— Вы заметили, что простыни нет? Взяли на экспертизу. Подушка есть, одеяло, наматрасник, а самой простынки нет. Но это все равно не мое белье. Я в шкафу простой комплект оставила, дешевый. Это она, женщина эта, видать, купила дорогущее белье…

Какая внимательная, подумала Женя. А вот сама Женя