Наталья Андреева - Кара небесная, или Стикс-2

Ознакомительный фрагмент

– Надо думать! Вот с кем он меня перепутал! Господи! Какая же я была дура!

– Умница. Вот теперь умница. Нам надо решить, как до этих денег добраться.

– Знаешь, я боюсь.

– Чего?

– Не знаю. У меня странное чувство. Мне туда нельзя.

– Куда нельзя?

– К ней.

– Не говори ерунды, – отмахнулся Саша. – Подумаешь, похожи! Мало ли на свете похожих людей? Короче, я буду говорить, а ты слушай…

День четвертый

Утро – полдень

У Ольги невыносимо разболелась голова. Ладошкин не отпускал ее ни на шаг, окружив таким вниманием и заботой, словно бы она была из хрусталя. Даже дотронуться боялся, а спать ушел вниз, в гостиную. «Ждет, – догадывалась Ольга. – Или… Ему что-то от меня нужно?» Она делала вид, что ничего не замечает. Спала беспокойно, то и дело вздрагивала, просыпалась и радовалась, что он всего этого не видит. Выражения ее лица, внезапных слез и того, как она отчаянно сжимает руками подушку. Нервы. Ошибка будет стоить ей жизни. Ошибиться нельзя.

Утро следующего дня началось с того, что за завтраком Лешка вкрадчиво спросил:

– Ты не хочешь прокатиться?

– Куда?

– В Р-ск.

Она невольно вздрогнула:

– В Р-ск? Зачем?

– У Ивана там мать. Живет неподалеку. В Горетовке. Кстати, вы знакомы?

– Виделись пару раз, – неохотно сказала она.

С матерью Саранского у нее сложились напряженные отношения. Должно быть, Иван все свалил на нее. Это она, мол, детей не хочет. И Лидия Станиславовна явно испытывала к гражданской жене сына неприязнь. К тому же Ольге не нравилась сама Горетовка, не нравился особняк Саранских и природа в окрестностях. Она привыкла к другому и тосковала по суровому, но красивому краю, где родилась. Дома не была уже лет пять, но часто видела во сне свой родной город. Видела почему-то с высоты птичьего полета. Самолет летел из мрака ночи на восток, на солнце, которое разгоралось все ярче и ярче, пока глазам не становилось так больно, что рука сама тянулась к шторке иллюминатора: опустить. Потом самолет начинал снижаться, ложился на правое крыло, но казалось, что это земля опрокинулась, над головой вместо неба сопки и голубые озера, готовые вот-вот пролиться…

И в этот момент она вздрагивала и просыпалась. Здесь все было чужое, хотя и прошло десять лет, как она уехала из дома. Привычка – это не то же, что голос крови, голос родины. Все равно будет тянуть туда, где плохо, трудно, но ты была счастлива. Коротко, дня два-три, но зато не сравнимо ни с чем. Никакие деньги и удовлетворенные амбиции этого дать не могут. Дома бы побывать. Дома… В Горетовку же Ольгу не тянуло вовсе. Ехать в деревню к женщине, которая относится к ней с такой неприязнью… Нет уж, увольте! Она так и сказала:

– В Горетовку я не поеду.

– Но надо же ей сказать.

– Скажи сам.

– Тут нужна женская деликатность.

– Позвони ей.

– Э-э-э… – Он замялся. – Его тело… то есть то, что от него осталось… лежит в морге. И перед тем, как… Надо бы провести опознание.

– Считай, что я его опознала.

– Ты не понимаешь! – Ладошкин вскочил и забегал по кухне. – Мы должны знать наверняка, он это или не он!

– А кто же еще? Кому придет в голову спалить дом? Он это сделал мне назло.

– Дура!

– Я ему никто. – Она проигнорировала оскорбление. Не то время, чтобы обращать внимание на пустяки. – И похоронами заниматься я не обязана.

– А как же его ребенок?

– Какой ребенок?

– Ты сказала, что беременна.

– Мало ли, что я говорила. И вообще. Он детей не хотел. Обо мне не позаботился. С какой стати я должна теперь им заниматься?

– Оленька… Так надо, понимаешь?

– Кому? – Она смотрела в упор.

– Нам. Надо туда съездить.

– А почему ты не можешь поехать один?

– Я не хочу тебя оставлять в таком положении одну… – мялся Ладошкин.

– Я тебе говорю: нет никакого положения.

– Давай так. Отныне мы всегда будем вместе.

– Ты мне что, предложение делаешь?

– Э-э-э…

– Я согласна.

Она тоже встала. Смотрела сверху вниз, ростом он был ниже. Ладошкин отвел глаза.

– Ну? Когда мы распишемся? – спросила она.

– Э-э-э…

– Мне нужны новые документы. Хорошо, что я не торопилась. Это будет кстати: новая фамилия и прописка. Здесь, в этом доме. Ты ведь пропишешь у себя жену? Недельки через две. Так? И ты признаешь своим ребенка?

– Ты же только что сказала…

– Мало ли, что я говорила! Я сказала, что не поеду в Горетовку. А теперь говорю: поеду. Если ты на этом настаиваешь. Гормоны, понимаешь? С беременными это случается. Но сначала я позвоню Марусе. Мне надо привести себя в порядок.

Он без сил опустился на стул и вытер со лба пот. Ольга ушла в гостиную, где остался мобильный телефон. Набрала номер и услышала знакомый голос:

– Это Маруся, ну куда же ты пропала?

Никто уже и не помнил, как на самом деле звали этого странного человека. Всех своих многочисленных клиенток независимо от возраста и положения он звал Марусями. Это имя к нему и прилипло. Маленький, полный, но подвижный, словно ртуть, и глаза такие же, блестящие, металлические, пегие волосы стянуты на затылке в хвост простой аптекарской резинкой. Эта копеечная резинка стала достопримечательностью салона, где самая дешевая стрижка стоила четыреста долларов. Всем своим клиенткам Маруся был лучшей подружкой, они охотно с ним откровенничали. Ходили слухи, что он гей, но это мало кого волновало: его любовники и то, как он проводит свободное от работы время. Во время сеанса Маруся никогда не говорил о себе, только о женщине, над головой которой колдовали его руки. Качество бесценное в век безмерного эгоизма, когда людей интересуют только они сами, их собственные достижения и проблемы. Запись к Марусе велась на месяц вперед, Ольге повезло, что сейчас лето и многие клиентки разъехались. Кто по модным курортам, кто по дачам. Договорились быстро, после чего Ольга пошла объясняться с Лешкой.

Тот выглядел неважно. Пил какие-то таблетки и морщился.

– Что с тобой? – спросила она равнодушно.

– Так. Пустяки. – Упаковка мгновенно исчезла со стола.

– Маруся примет меня послезавтра. Так что можем съездить в Горетовку хоть сегодня.

– Да? – Он откровенно обрадовался.

– А лучше завтра, – мстительно сказала она, решив его еще немного помучить. – Сегодня поедем в магазин.

– В холодильнике полно продуктов, – попытался возразить он.

– А мне хочется чего-нибудь особенного… Ну, ты понимаешь.

– Так ты беременна или нет?

– Догадайся. Ха-ха!

– Мне надо позвонить, – пробормотал он.

– Кому? Гинекологу?

Теперь он смотрел на нее со злостью и даже не сдерживался. «Жених! – усмехнулась она и мстительно подумала: – Это тебе за предательство. Впрочем, о чем это я? Предать можно друга, жену, любимого человека. А я ему никто. И всегда была никто. Так что все правильно».

…Она все ломала голову: как бы это сделать? Что бы такое придумать? Какой ход? Все должно выглядеть естественно. Он подошел к ней сам. Как говорится, на ловца и зверь бежит. Похоже, у них с менеджером по персоналу был взаимный интерес, хотя она понятия не имела, чем его так заинтересовала. Тем не менее, едва Ладошкин отошел в аптечный киоск, к ней подскочил высокий плечистый мужчина в белой рубашке. «Александр Нахрапьев», – прочитала она на бедже и невольно улыбнулась.

– Здравствуйте, Ольга.

– Откуда вы меня знаете?

– Вы – наша постоянная клиентка. Я все искал случая с вами поговорить, но вы никогда не остаетесь одна.

– Да, мой жених меня ни на шаг не отпускает.

– Жених?

– Да. А что вас удивляет?

– Ваш выбор. Я видел вас с другим мужчиной, не далее как…

– Он погиб при пожаре, – оборвала его она.

– Примите мои соболезнования.

– Ни к чему. Я не об этом хотела поговорить.

– Поговорить? – На его лице появилось удивление.

– Ну да. Мой жених частенько доставляет вам неприятности. Так получается, что мы делаем покупки в вашу смену. – Она обернулась: за кассой сидела шатенка, на нее похожая.

– Ну что вы! – расцвел улыбкой Нахрапьев. – Какие пустяки! Клиент всегда прав.

– У меня скоро свадьба. Отличное настроение. И я хотела бы сделать вам подарок. Вашей смене. Маленькая компенсация за причиненные неудобства.

– Какой подарок? – оторопел он.

– Поход в сауну.

– В сауну? Летом?

– Неизвестно, какая погода будет через десять дней. Синоптики обещают похолодание.

Краем глаза она заметила маневр Ладошкина. Увидев их, тот было дернулся, но потом отошел на пару шагов и сделал вид, что рассматривает товар, выставленный на витрине.

– Но… Это так необычно!

– Вы отказываетесь?

– Нет. Я тоже искал случая познакомиться с вами поближе.

– Что-о?!

– Вы не так меня поняли.

– Представьте мне список тех, кто пойдет. Особенно я хочу, чтобы была та девушка, – она кивнула через плечо. – Кассирша. Помните инцидент с двумя батонами хлеба? Она не виновата.

– Олеся?

– Ее Олесей зовут? Отлично! Мне нравится это имя! Позвоните мне завтра. Вот моя визитка.