Андрей Константинов - Решальщики. Развал/схождение

Ознакомительный фрагмент

— Оба на! А на меня-то за что?

— Был бы человек, а статья найдется, — расхохотался Петрухин. — Вот оно, бумерангом возвращающееся наше с тобой доблестное служивое прошлое. Как аукнулось, так и…

— Ладно, поржали и будя, — погасил смехострасти хозяин кабинета. — На чем мы остановились?

— На оперативном эксперименте.

— Ну, и что там у вас за эксперимент?

— Помнишь, Витя, финал «Собаки Баскервилей»? Когда сэра Генри ночью, после пьянки у Стэплтонов, заставили прогуляться по болотам?

— Допустим. И чего?

— Нам потребно, чтобы мадам Нарышкина еще раз скаталась за покупками в универсам «Всячина». Для чистоты эксперимента в гордом, разумеется, одиночестве. А мы это дело на свою камеру запишем, раз уж местные, эсбэшные, подвержены воздействию магических сил. А там — чем черт не шутит? Вдруг еще какая мистическая фигня приключится?

Виктор Альбертович задумался и озадаченно покачал головой:

— Даже не знаю, братцы… Нарышкина всяко может не согласиться. Ее ведь только-только в клинике в порядок привели. А тут — опять… А без Конан-Дойля никак нельзя обойтись?

— Нельзя, — убежденно сказал Петрухин. — Поэтому, давай, Витя, звони. Вот прямо сейчас. Только не мадам, разумеется, а Самому. Мужик он или кто? Пусть там… не знаю… пусть кулаком по столу стукнет, что ли? В конце концов, кому это нужно — ему или нам?

— Но если Станислав Аркадьевич предпочитает отныне спускать всю свою чиновничью зарплату на шестикрылого Серафима, тогда, конечно, можно обойтись и без спецэффектов, — смиренно докончил Купцов.

Брюнет снова шумно выдохнул, еще более шумно выругался и…

…и протянул руку за мобильным телефоном.

Санкт-Петербург, 26 октября, ср.

На проработку операции, на техническое оснащение «фердинанда», а самое главное — на уламывание мадам Нарышкиной в общей сложности ушло чуть больше суток. Так что приступить к реализации оперативного эксперимента решальщики смогли лишь утром среды.

К универсаму «Всячина» они подъехали загодя, с немалым временным запасом, дабы выбрать оптимальное место для ведения скрытой съемки. В итоге таковое сыскалось практически впритирку к невысокому заборчику, отделяющему вип-парковку от площадки, на которой оставляли машины все прочие, то бишь «земные» посетители и покупатели.

За двадцать минут до озвученного Елене Ивановне времени появления Петрухин затушил сигарету, достал из походной сумки термос и завернутые в фольгу бутерброды с котлетами. Последние выглядели непривычно аппетитно.

— Неужто магазинные? — невольно усомнился Купцов.

— Обижаешь! Натаха с утра нажарила. Самый свежак. Угощайся.

— Вот теперь я вижу, что быт у инспектора Петрухина неминуемо налаживается, — одобрительно отозвался Леонид, вгрызаясь в котлету.

— И, замечу, не только быт. Налаживается. А как там у тебя с Яной?

В ответ напарник натянул на лицо маску глубокой скорби и с максимальной тоской в голосе соврал:

— Ведутся затяжные позиционные бои.

— А ведь я тебя, дурака, наставлял: бери с наскока — пока в движениях ограничена! Знаешь, как в народе говорят? «Хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается». А теперь, когда гипс сняли, все — тю-тю. Уехал паровоз до Кубы.

— Как был ты, Димыч, пошляком, так пошляком и остался. Невзирая на обустроенность быта, — заключил Купцов. Впрочем, сделал это вполне беззлобно. — Кстати, ты не в курсе: чего вдруг Брюнет столь нервно среагировал на имя «Ольга Глинская»?

Петрухин равнодушно пожал плечами:

— Понятия не имею. Может, у него когда с этой бабой было что? Потому как наш Брюнет по этой части — тот еще ходок. Был.

— Теперь, с его-то Алиной, особо не разгуляешься.

— Согласен. Баба-бой!.. Опять же, сдавать Витюша стал.

— Это ты про его спину?

— И про нее тоже. А вообще в последнее время частенько стал жаловаться на хронический недосып. Типа, бессонница и все такое прочее.

— Может, его тоже того? Спортили? — предположил Купцов. — Может, и ему настала пора к белому магу Серафиму иттить?

— Не. В таком разе лучше мы его с нашей бабой Маргаритой сведем. А с нее срубим комиссионные.

Приятели дружно, до истерики расхохотались, а потому не сразу заметили, как на вип-парковочку зарулила серебристая «Хонда».

— Стоп, Лёнька! Кажись, она?

— Она и есть.

Петрухин досадливо посмотрел на часы.

— Вот зараза, позавтракать не дала. На целых тринадцать минут раньше заявилась. Давай, брателло, запускай шарманку.

— Уже! — подтвердил Купцов и потянул на себя рычажок зуммера, увеличивая размеры объекта. Который в образе и подобии госпожи Нарышкиной в данную секунду выбрался из машины, особо тщательно проверил «закрытость» багажника и с несчастным видом потащился к универсаму.

Где, согласно полученным накануне инструкциям, обязан был провести не менее двадцати минут. И, по возможности, провести честно. Сиречь, без проявления своих пагубных наклонностей.

— Базовая! Это зал. Седьмой на связи.

— Слушаю тебя, седьмой.

— У нас очередной визит «миссис Клювдии». Как поняли?

— Понял тебя, седьмой. Очередной визит. Продолжайте наблюдение…

— Чегой-то никакие злобные привидения из воздуха не материализуются? — разочарованно протянул Леонид после напряженного десятиминутного ожидания/всматривания.

— Агась. Так поневоле и сам уверуешь.

— Во что? Уверуешь?

— Намедни белый маг Серафим в течение получаса совершал некие ритуальные магические пассы над тачкой Клюевой, — пояснил Петрухин.

— Изгонял бесов из карбюратора?

— Типа того… Погодь! А вот этот озирающийся товарищ, случáем, не к нам подтягивается?

Со стороны служебного входа к стоянке быстрым шагом направлялся плотно сбитый мужик в фирменной универсамовской спецовке. В правой руке он нес непрозрачный полиэтиленовый, явно тяжелый пакет.

— Похоже на то, — согласился Леонид и протянул руку за фотоаппаратом. — Сейчас я его, до кучи, из фоторужья щелкну.

Мужик целенаправленно подошел к машине Нарышкиной и, опасливо озираясь по сторонам, принялся ковыряться в замке багажника.

— Есть контакт. Клюнула рыбешка! Лёньк, ты снимаешь?

— Само собой.

Сноровисто справившись с замком, мужик достал из пакета не подающую признаков жизни черную кошку и пихнул животину в багажник.

После чего уже неспешно направился обратно — но не к служебному, а к центральному входу.

— Бли-ин! Черная кошка! Черт возьми, как романтично!

— Не вижу никакой романтики. Гринписа на него нет.

— Значит так, Купчина! Я выдвигаюсь за посланцем Ада, — Петрухин толкнул в бок дверцу микроавтобуса. — А ты давай-ка, сфотографируй эту животину во всех ракурсах, а потом убери ее оттуда на фиг. Не то Нарышкину по возвращении стопудово кондратий хватит.

— Давай лучше ты — и сфотаешь, и ликвидируешь? А я послежу?

— Хренушки! У тебя нет до́лжного опыта оперативно-сыскной работы.

С этими словами напарник выскочил из салона и припустил следом за мужиком.

— Угу, опыта у меня нет, — проворчал Купцов и непроизвольно поежился. — А ничего, что я покойников боюсь?..

Подхватив в качестве средства маскировки пустую корзинку, Петрухин заскочил в торговый зал, осмотрелся и «упал на хвост» живодеру. А тот, как ни в чем не бывало, продолжал движение в направлении сектора, где, согласно план-схеме, располагались служебные кабинеты и подсобные помещения.

Дойдя до поворота, за которым должен был начинаться уводящий в глубь здания коридор, Дмитрий притормозил и осторожно выглянул из-за угла.

И правильно сделал. Так как проход в коридор преграждал пост охраны, состоящий из стула и сидящего на нем человека в камуфляже.

— Я не понял, Колян? — вербально притормозил мужика охранник. — А разве ты сегодня не на развозке?

— На ней. Сейчас только до Игоря Алексеевича дойду, и обратно — за баранку.

— Сегодня футбол, не забыл?

— Само собой. Я уже и места в нашем баре забронировал. Так что подходи часикам к восьми.

— Замётано, — подтвердил Колян и двинулся дальше по коридору.

Избавившись от ненужной теперь корзинки, Петрухин выждал паузу и выкатился на финишную, хочется верить, прямую.

— Мужчина! Вы куда?

— Слышь, браток! Колян, он часом не сюда? Не к начальству пошел?

— Он у Игоря Алексеевича. А что?

— Да мы его обыскались. Этот придурок тачилу так поставил, что теперь ни туда — ни сюда. Ни въехать, не выехать.

— Это он может, — интонационно «зажег зеленый свет» охранник, и Дмитрий продолжил движение по коридору, по обе стороны которого располагались двери кабинетов. — Эй! Слышь! Ты промахнулся… Ага, сюда…